Служить цели (ЛП)

Она закусила губу, чтобы не рассмеяться. Он был чертовски послушным решительно настроенным угодить ей.
— Нет, думаю, с основным делом ты справился.
Он тихо произнес:
— К основному я даже не приступал.
Она бросила на него укоризненный взгляд, и, к её удовольствию, он тут же покраснел.
— Спасибо, что подвез… и за заботу, Бенджамин. — И за поцелуй.
Он кивнул, замешкался и нахмурил свои густые брови.
— Мэм? Оставайтесь завтра в постели и выздоравливайте.
Властный сабмиссив. Почему она особо не чувствовала раздражения? «Должно быть, я опустила планку», — подумала Анна перед тем, как кровать приняла её в свои объятия и утянула в сон.
  
Глава 2
 
Пробежав третью милю, Бен перешел на бег трусцой, а затем и на ходьбу. Не то чтобы ему было прохладно этим влажным флоридским утром. Стоял еще только март, но жара уже надвигалась. Выросший в Нью-Йорке, он часто там отмораживал себе зад по утрам. Временами он скучал по тем денькам.
Правда, снег не вызывал особой ностальгии.
Оказавшись у себя на складе, он стянул майку и, вытираясь ею, побежал вверх по лестнице в жилую часть, чтобы достать из холодильника бутылку витаминной воды. Модная хрень, но на вкус не так уж и плохо.
Спустя час силовой тренировки в домашнем спортзале он принял душ и прихватил пакет с готовым завтраком в машину. Бен добрался до парка Сограсс-Лейк, когда послеполуденное солнце косо пробивалось сквозь надвигающиеся на болото грозовые тучи.
Идеально.
Установив штатив, он сделал несколько снимков изящной маленькой голубой цапли. Невероятно, как она умудрялось быть одновременно миниатюрной и величественной, совсем как Анна.
Слишком быстро начался проливной дождь. Бен укрылся в беседке для пикника и сделал последний снимок. Что-то — какое-то движение в объективе — пробудило в нем воспоминание о том, как он вглядывался в прицел, расслабленно касаясь спускового крючка. Мир замирает. Тело становится сверхчувствительным к ветру и свету. Он медленно и спокойно выдыхает, затаивает дыхание. Смертельный выстрел.
Нет.
Он глубоко задышал, как учил его Зет, и позволил флешбэку рассеяться.
Исчезло.
Спасибо, Зет. Бен задолжал этому мужику больше, чем мог выразить словами.
Засунув фотоаппарат в водонепроницаемую сумку, он устроился на бетонной скамейке в беседке.
И за вчерашнее удовольствие он тоже задолжал.
Блять, эта женщина была прекрасна, словно утренний Нью-Йорк после снежной метели. Волосы цвета темного ореха, серо-голубые глаза, как зимнее небо. Сильная и яркая настолько, что могла запросто остановить мужское сердце.
Её легкая улыбка подчеркивала острые скулы, тогда как настоящая позволяла увидеть ямочки и преображала её внешность. Делала ее более человечной. Женственной. Той, кого он хотел настолько сильно, что желание, казалось, можно было попробовать на вкус.
Порыв ветра проник в беседку, растрепав его волосы. И окружающий мир вспыхнул при ударе молнии. Пять секунд спустя он услышал раскат грома, возвещающий о приближающейся буре, наполненной яростью. Он любил флоридские грозы, даже при том, что время от времени его накрывало флешбэками. ПТСР — и что за идиот-психоаналитик придумал этот термин?
Молния напомнила ему о том, как он впервые услышал низкий смех Анны. Это была ночь девичника, когда он в первый раз увидел её вне образа строгой Домины. Когда он увидел ее такой, какая она на самом деле, и его сердце остановилось.
Не прошло и часа, как она заметила, что одна из ее подруг попала в беду, и приняла огонь на себя, разобравшись с мудаками.
Именно тогда он понял, что увяз по уши.
Анна. У нее прекрасное имя. Короткое. Лаконичное. Как и она сама. Анна была полной противоположностью его последней женщины, с которой он встречался, и которая имела привычку болтать без умолку. И без повода. И на рассвете. И на закате. При каждом вдохе. Господи. Все было бы не так плохо, если бы её интересовало что-нибудь еще, помимо собственной болтовни.
 
Но Госпожа Анна не болтала без умолку. И она не просто слушала — она слушала со всем вниманием.
И одно лишь это могло отнять у мужчины способность дышать.
Но.
Она была Госпожой. В этом крылся корень всех проблем. Эта женщина обладала определенной репутацией. Она была не просто Доминой — она чертова садистка. И хотя она играла с самыми разными сабмиссивами, её обычным типажом были стройные, великолепные модели лет двадцати пяти. Члены клуба называли их «красавчиками Анны».
Прижавшись спиной к столбу беседки, он поставил ногу на скамейку и оперся локтем о колено. Шрамы покрывали его мускулистое предплечье, и ещё больше шрамов белело на костяшках пальцев. Даже будучи подростком, он не был «хорошеньким».
С тех пор много воды утекло. На самом деле своим видом он пугал ни одну женщину.
Но Анна не испугалась.
Бен ухмыльнулся. Она относилась к тому типажу властных женщин, которые пленных не берут и никогда не сдаются сами. И, черт возьми, его это возбуждало. До вчерашнего вечера он надеялся, что, если попробует ее на вкус и подберется чуть ближе, его любопытство будет удовлетворено. Вместо этого она лишь разогрела его аппетит, как первая порция хорошего виски.
Теперь он всерьез нацелился на эту женщину.
И, как могли подтвердить рейнджеры из его подразделения, он никогда не промахивался.
* * * *
— … для этого хорошо подойдет трость, — говорила Анна Оливии, когда они вошли в «Царство Теней». Они спорили о своих любимых методах наказания, пока шли со стоянки. — Попробуй эту, — Анна протянула свою супер-длинную черную трость, дополнявшую её костюм Малефисенты.
— Господи, женщина, кажется, я велел тебе оставаться в постели, — услышала она рык слева от себя.
Вторая Домина в изумлении вытаращила глаза.
Анна распрямила спину и повернулась, чтобы сосредоточить свой взгляд на охраннике Зета.
Поднявшись со своего места, Бен сердито посмотрел на нее.
— Тебе не стоило сюда приходить. Ты…
Она вздернула подборок.
И Бен уставился на нее, чертыхнувшись, и рухнул на свой стул. Всё еще хмурясь, но молча.
Интересно.
Она была ещё более заинтригована его кротким поведением.
— Прошу прощения, Госпожа.
Он не мог не знать. Не мог не знать, что нужно называть её Госпожой Анной, а не просто Госпожой, будто бы он принадлежал ей.
Но она не чувствовала раздражения.
Не в силах устоять, Анна откинула назад черный плащ, обошла огромный стол и остановилась прямо перед ним. Когда Бен попытался встать, она положила руку ему на плечо, пресекая эту попытку. Домина секунду наслаждалась прикосновением к крепким мышцам, прежде чем прикоснуться кончиками пальцев к его щеке.
Бен был таким высоким, что ему даже не пришлось особо поднимать голову, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Бенджамин, я ценю твою заботу, но, если ты ещё раз заговоришь со мной в подобном тоне, я прикую тебя к столбу и выпорю.
Его эмоции выдал чудесный румянец, пробившийся сквозь темный загар. Золотисто-карие глаза изучали её добрую минуту, а затем, к её удивлению, он громко повторил, подчеркивая каждое слово:
— Господи, женщина, кажется, я велел тебе оставаться в постели.
Пристально наблюдая за ним, она заметила, как он слегка склонил голову набок. Перчатка брошена.
Её первой реакцией был гнев, но она не начинающая Домина, чтобы позволить нижнему вывести её из себя. Она наблюдала за его глазами и выражением лица. Он не столько дерзил, сколько… бросал вызов.
По сути он попросил о том, чего хотел, таким способом, как только и мог сделать человек его склада характера. Он — не умоляющий сабмиссив с отсутствием уверенности в себе.
Искра интереса разгоралась всё сильнее. Не мальчик. Кончиками пальцев она чувствовала его жесткую щетину. Бен был мужчиной. И он бросил ей вызов. Анна слегка улыбнулась, наслаждаясь тем, как изменился его взгляд, когда он это заметил.