Noir (СИ)

— А сколько в этом доносе будет правды?
— Как ни удивительно, но почти всё — правда. Насчёт рабов уж можешь быть уверен. Что же касается мелочей, то и там всё чисто.
Документы о найме малолетних работников порта уже хранились в архиве профсоюза докеров. Изготовлены они были наилучшим образом и задним числом внесены в подчищенные реестры. Председатель профсоюза был настолько зол, что легко пошёл на это — его даже уговаривать не пришлось. Достаточно оказалось перехватить Гриджака, спешившего домой после долгой рабочей ночи, и сообщить гоблину, что нужно сделать.
— Одного в толк взять не могу, — развёл руками Дюран. — Ты ко мне зачем явился, раз так чисто сработано?
— Потому что у «Милки» очень хорошее прикрытие, — ответил я. — Настолько хорошее, что донос положат под сукно на веки вечные.
— Но, видимо, не настолько хорошее, чтобы охватить ещё надзорную коллегию.
— Может быть, и у тебя в руководстве есть те, кого подмазали или подмажут в ближайшее время. Однако если действовать быстро, они просто не успеют отреагировать.
— Разнос, — поднялся из кресла и энергично потянулся Дюран, — что может бодрить сильней, чем хороший разнос, устроенный с самого утра.
Я распотрошил баул [1], на котором, кажется, осталась ещё жёлтая пыль проклятого города Отравилля. С тех пор как вернулся оттуда, я ни разу не доставал его из шкафа, разве что для того, чтобы перевезти с одной съёмной квартиры на другую. Но сегодня я решительно плюхнул его на пол логова председателя профсоюза докеров и взялся вдумчиво потрошить.
— Зачем оно тебе? — спросил у меня хозяин этого помещения, да и почти всех доков нашего урба. — Ты всё сделал, зачем теперь лезть в драку?
— Ты верно сказал, — ответил я, вытаскивая из баула видавшую виды, но не потерявшуюся надёжности нательную броню, — я заварил эту кашу вместе с чиновником из министерства труда, мне и расхлёбывать её. Особенно после того, что услышал этой ночью от кавдорского жучка. Ты ведь тоже мог остаться здесь, — усмехнулся я, глядя, как председатель профсоюза проходится промасленной ветошью по стволам укороченного штурмового дробовика «Сегрен». — Мог стоять тут у окна и наслаждаться видом на драчку, а не лезть на передний край.
Рябое лицо председателя скривилось, будто он особенно кислый лимон съел. Он махнул рукой Гриджаку, и гоблин, повинуясь жесту, обновил виски в наших стаканах. Я глотнул сильно разбавленной талой водой от нескольких кубиков льда янтарной жидкости, и принялся расстёгивать сорочку.
Нательная броня, которую мне удалось выиграть в карты у одного ушлого интенданта, вообще-то предназначалась для высоких армейских чинов — не ниже дивизионного генерала — и аристократов, за каким-то бесом оказавшихся на переднем краю. Она отлично защищала от пуль и осколков, могла спасти даже от снайперского выстрела, правда, только от одного. Небольшое техномагическое силовое поле выдерживало лишь определённую нагрузку, после чего отключалось до тех пор, пока не будет заменена питающая его батарея. Главное же достоинство нательной брони — её легко можно носить даже под рубашкой. Защитное снаряжение было достаточно лёгким и ничем не выдавало себя.
Застегнув поверх нательной брони сорочку, я вынул из баула запылённый плащ, который точно не доставал со времён визита в Отравилль. Встряхнув его, я оглушительно чихнул, когда в воздухе повисло целое облако красновато-жёлтой пыли, которой было пропитано всё в том проклятом городишке на границе Астрии, Веспаны и Исталии. Председатель профсоюза пробурчал себе под нос нечто нечленораздельное, но явно неодобрительное в мой адрес, глянув на образовавшееся на ковре пыльное пятно. Однако этим и ограничился.
— Ни фига себе, — кажется, вид простреленного шесть раз в районе сердца плаща впечатлил полуэльфа, — кого ты убил за такой клёвый плащик?
— Стреляли в меня, — ответил я, откладывая до поры плащ на стул, — а жизнь мне спасла нательная броня. А вот тебе советую разобраться с амулетиками, которые ты носишь.
 
— А что с ними не так? — удивился полуэльф, нацепивший перед дракой на шею не меньше десятка различный защитных амулетов. — Они меня выручали прежде ничуть не хуже какой-нибудь штурмовой брони.
— Я вижу на нескольких эльфийские руны, а мы идём драться против лигистов, — ответил я.
— Да ну тебя, — отмахнулся полуэльф, — будут ещё учить меня всякие.
Я только плечами пожал, а вот председатель профсоюза оказался не столь мягок.
— А ну-ка снял все эльфийские цацки, быстро! — рыкнул он, рывком допивая виски и делая знак Гриджаку обновить. — Не хватало ещё мне сюрпризов в драке!
Полуэльф тут же подчинился, стянул для верности все амулеты с шеи и принялся перебирать, откладывая на бильярдный стол отмеченные эльфийской письменностью. Он явно не бывал на фронте, где главным принципом давно уже стало — не использовать оружие и снаряжение лигистов без крайней необходимости и никогда не использовать его против самих лигистов. Никто толком не знал, как работают те или иные приспособления и на что на самом деле способны амулеты, созданные народом сидхе.
Пока полуэльф разбирался со своими цацками, я надел подмышечную кобуру, рассчитанную на два пистолета и по паре запасных магазинов к каждому. В одну я сунул тот, что ношу всегда, во вторую — его брата-близнеца, только с рукояткой, переделанной под левую руку. После извлёк из баула кобуру с астрийским пистолетом Фромма — в нём оставалось всего четыре патрона, вот только каждый из них стоил примерно столько, сколько я зарабатываю за год. Удачный год. Вместе патроны представляли собой приличное состояние, правда, я вряд ли сумел бы их продать, даже если бы захотел. Но сегодня они вполне могут мне пригодиться.
— Тот самый, — усмехнулся председатель профсоюза, — у меня осталось с тех времён с полкоробки патронов с белыми свечками. Сегодня я зарядил ими свой «Сегрен».
— Надеюсь, он выдержит температуру, — заметил я, накидывая плащ и отмечая про себя держаться подальше от председателя, вооружившегося боеприпасами с белым фосфором.
— Не боись, — ухмыльнулся тот, — я стволы давно заменил — новенькие, ещё ни разу не стрелял с ними белыми свечками.
И всё же я решил держаться подальше от него — на фронте будущий председатель профсоюза докеров заслужил репутацию не вполне адекватного человека, склонного сначала расстрелять всё, что принимает за врага, а уж после разбираться, был ли он прав. Наверное, благодаря и этому качеству в том числе, он сумел пробиться наверх такой организации, как профсоюз портовых рабочих.
— Tamejfan! — прервал нашу короткую, но содержательную беседу с председателем рёв толстяка, который с тех пор, как я пришёл, возился со штурмовой бронёй. — Эти jävliga ремни снова усохли! Я не могу втиснуться в кирасу!
— Наконец ты признал это, друг мой, — развёл руками полуэльф. В длинных пальцах его, словно по волшебству, появился выкидной нож с перламутровой рукояткой. — Давай же я помогу тебе с твоими ремнями.
Он подошёл к пытающемуся стянуть на объёмистом чреве ремни штурмовой брони полугиганту и принялся ножом ковырять в них новые дырочки, ближе к концу.
— Смотрю, друг мой, тебе мирное время идёт только на пользу, — усмехнулся полуэльф, когда кираса застегнулась-таки на толстяке. — Вот только с боков теперь сквозить будет.
Он сунул два пальца в боковое сочленение, где сходились грудная и спинная пластины.
В дверь постучались, и тут же в комнату без приглашения вошёл Инноценз Вальдфогель. Он удивился, увидев меня среди представителей профсоюза докеров.
 
— Так вот как вы ведёте расследования, — покачал головой чиновник из министерства труда. — Вот уж не думал, что столь нужная проверка надзорной коллегии ваших рук дело. Я, между прочим, выговор схлопотал из-за вас.
— А как бы иначе вы оказались здесь, — развёл руками я, — да ещё и так быстро.
— Все документы для срочной проверки сухогруза «Милка» готовы, — прошёл мимо меня Вальдфогель и хлопнул на стол перед председателем профсоюза несколько бумаг, — осталось только завизировать их у вас.