Noir (СИ)

Я проводил девицу до лифта. Она в последний раз глянула на меня, ожидая, что я изменю решение, но я лишь задвинул решётку кабины. В тот момент я думал, что вряд ли ещё когда-нибудь увижу её.
Разбудил меня телефонный звонок.
Вот почему аппарат всегда звонит особенно противно ранним утром? Я не собирался подниматься раньше девяти-десяти утра, но настойчивые трели заставили выбраться из постели намного раньше. Телефон звонил и звонил, а значит, до меня пытается дозвониться кто-то серьёзный. Обычно на коммутаторе обрывают связь после пяти-шести безответных гудков.
Проклиная про себя правило, запрещавшее детективам «Континенталя» селиться в не телефонизированных квартирах, я сел на кровати и снял трубку.
— Крепко спишь, — услышал я искажённый шипением помех голос Робишо, — совесть чистая, что ли?
— Вроде того, — буркнул я, — но она выдержит одно убийство за телефонные звонки в такую рань.
Я глянул на часы, и если они не врали (а я их вчера точно заводил, так что вряд ли), то сейчас было полчетвёртого. Не то ночи, не то уже утра. Самое дурное время. Разбуди меня на фронте в такой час, мог бы и в самом деле убить, и любой трибунал бы меня оправдал.
— Вот и займёшься убийством, — заявил патрон. — Собирайся. Через четверть часа за тобой приедет машина.
— Я только что закрыл заказ с общей стены, Робишо, — возмутился я. — Имей совесть!
— Дело неофициальное, — ответил тот, — и мне нравится ничуть не больше твоего, когда меня поднимают в такое время и требуют детектива в своё полное распоряжение.
— И кто это был?
Я думал, что он назовёт Дюрана, однако вместо этого прозвучало совсем другое имя.
— Прокурор урба? — удивился я. — Что ему от меня понадобилось?
— Так уж вышло, что я ему должен услугу, и когда он попросил детектива для частного расследования, то я не мог отказать.
Ну что ж, это в стиле Робишо — рассчитаться со своими долгами за чужой счёт. Мне просто не повезло, а может, патрон до сих пор не простил мне интрижки с его секретаршей.
Я наскоро умылся и оделся. Сорочка, которую я надел, была не первой свежести, но другой я быстро найти не смог. Броню мою ещё ремонтировали, даже с помощью Дюрана её пока не удалось починить. Ждали деталей для сгоревшего напрочь блока, где помещалась батарея. Всё-таки на попадание из современной крупнокалиберной снайперской винтовки броня не была рассчитана. Мне очень повезло, что остался жив.
За мной приехали двое в неброских, но дорогих костюмах, характерно оттопыривающихся под мышкой. Они постучали в дверь и тут же велели ехать с ними. На улице нас уже ждал четырёхдверный «фальконер» — автомобиль далеко не новый, зато отличающийся надёжностью. Даже довоенные модели его ещё бегали по дорогам менее развитых, чем Марний, урбов. Один из не представившихся господ уселся за руль, второй занял место рядом с ним. Я же с комфортом расположился на заднем сидении.
— Куда едем-то? — спросил я, ни к кому из двоих конкретно не обращаясь.
— На месте тебе всё объяснят, — ответил тот, что не вёл автомобиль.
Сразу стало ясно, что больше мне ничего не скажут. Я откинулся на кожаное сидение и задремал. «Фальконер» отличался удивительно плавным ходом, я задёрнул шторку на окошке и вскоре уснул. Грела меня мерзкая мыслишка, что сидящие на первом сидении двое не могут себе позволить такой роскоши, как лишние несколько минут сна. Оказалось, что цель нашей поездки находится так далеко, что проспал я больше получаса. На дороге ранним утром было пусто, даже светофоры ещё не включили, так что катил «фальконер» так быстро, как только мог, выжимая из двигателя едва ли не все лошадиные силы.
Проснулся я, когда автомобиль остановился. Глянув на наручные часы, понял, сколько проспал, и удивился самому себе. Зевнув, отдёрнул шторку с окна и посмотрел, куда же меня привезли. «Фальконер» как раз снова покатил вперёд, но уже куда медленнее, чем прежде. Мы въезжали на огороженную территорию частного особняка. В такие дома меня заносило очень и очень редко. И дело, в которое втянул меня Робишо, заранее казалось мне очень и очень скверным.
 
Дом я снаружи толком не разглядел — небо было затянуто тучами, и лучи солнца, только-только появившегося из-за горизонта, почти не давали света. Да и провели внутрь меня довольно быстро. Одного взгляда на просторную, хорошо обставленную гостиную хватило, чтобы понять — обитатель дома стремится показать свой вкус и аристократизм, всячески подчёркивая это. А значит, представителем старой знати он точно не был.
Мы с одним из привезших меня господ поднялись по лестнице на второй этаж, где он проводил меня в спальню. Спальня размерами превосходила всю мою квартиру и обставлена была с той же нарочитостью, что и гостиная. На полу в луже крови лежала лицом вниз женщина. Над ней стоял полуэльф в форме коронерской службы урба, рядом с ним — низкорослый человек с бледным лицом книжника, поверх одежды носивший мантию волшебника на королевской службе. В нескольких шагах от них сидел в мягком кресле одетый в домашний халат и мягкие туфли господин лет за сорок с основательной плешью на голове, потерянным выражением одутловатого лица и полупустым бокалом коньяку в дрожащих пальцах. Я лично не был знаком с ним, однако сразу узнал: не так уж и редко он мелькал на передовицах газет. В кресле сидел хозяин дома прокурор нашего урба Пьер-Антуан Рюэль собственной персоной.
— Спасибо, что приехал так быстро, — раздался знакомый голос, и в спальню из соседней комнаты вошёл Дюран.
Он энергично прошагал прямо к телу и обратился к стоявшим над ним коронеру и волшебнику:
— Теперь все в сборе, можем начинать.
— Значит, мы торчали тут и ждали этого человека? — удивился прокурор, впервые поднимая на меня взгляд осоловелых от недосыпа и коньяка глаз.
— Именно, — кивнул довольный собой Дюран. — И поверьте мне, мсье прокурор, именно этот человек может спасти вас от близкого знакомства с «королевской бритвой».
Тут мой бывший взводный ничуть не лукавил и не пытался запугать Рюэля. Если вина прокурора в убийстве будет доказана, то наказание для него может быть лишь одно — публичное гильотинирование.
Рюэль в ответ икнул и приложился к бокалу, почти опорожнив его.
Коронер опустился перед убитой на колено, как будто приносил ей некую присягу, и перевернул тело. Сначала я даже не узнал её, когда же понял, кто это мёртвая лежит на ковре, пропитавшемся кровью, ноги мои враз стали ватными и едва не подкосились. Пришлось собрать волю в кулак, чтобы только устоять.
— Тело женщины, — бубнил себе под нос коронер. Ближе к креслу прокурора стоял переносной магнитофон, записывающий каждое слово. — Возраст от двадцати пяти до тридцати лет. Смерть наступила предположительно от удара тупым тяжёлым предметом по голове. Личность установить не представляется возможным.
Дюран кивнул мне, и я подошёл к нему. Слушать монотонный бубнёж коронера сил уже не было.
— В кабинете будет наш временный штаб по расследованию, — заявил мой бывший взводный. — Берём в оборот прокурора, пока он «тёпленький». Работаем по обычной схеме. Я — плохой полицейский, ты — хороший частный детектив.
— Он не убивал, — перебил я Дюрана.
— Почему ты так уверен в этом? Дядька он уже в возрасте, принял коньяку, не сладил с девицей, ну и дал ей по голове. Да только силу не рассчитал, или голова у неё оказалась не такая прочная, вот и померла.
— Девица не того сорта, что могла обслуживать прокурора урба, — заявил я.
— Да с чего ты взял-то? — развёл руками в непритворном удивлении Дюран.
 
— Она несколько часов назад обслуживала парня в соседней с моей квартире, — честно ответил я. — Прокурор урба может позволить себе девицу поприличнее. Да и вообще, что за встречи на дому? У персон такого уровня есть свои бордели — закрытые клубы называются.
Дюран прислушался к моим доводам. Потёр подбородок длинными пальцами.
— Но одежда на ней дорогая для девицы, обслуживающейпарней в квартире дешёвого доходного дома, — возразил мой бывший взводный.