Noir (СИ)

— Зачем же нужны такие неприятные гости? — задал скорее риторический вопрос Пятницкий, скорее для того, чтобы хоть что-то сказать.
— Бывают такие гости, — всё же ответил ему Хосе, — от визита которых никак не отвертишься.
И в самом деле, вышедшие через пять минут господа были из тех людей, от чьих визитов не отказываются. Хотя видеть их на своём пороге желают немногие. И если пара зеленокожих амбалов в белой форме Иностранного легиона с коронованной гренадой на петлице особого внимания не заслуживала, то вошедший перед ними улыбчивый человек с приятным, хотя и грубоватым лицом настораживал куда сильнее. В конце концов, королевских гренадеров из легиона в лаборатории видели частенько, они охраняли и чиновников разных министерств, что захаживали к Хосе, и промышленных магнатов, которых приглашал на экскурсии по своим предприятиям отец Руфуса. А вот одетый в хороший костюм человек носил на лацкане пиджака золотую розу с кронциркулем — значок индустриальной разведки. Занимавшихся воровством чужих секретов господ Хосе, как и большинство учёных, недолюбливал, хотя плодами их деятельности, конечно же, пользовался.
— Жосслен Бомон, — представился разведчик, без церемоний садясь на стул, — шпионаж для её величества. С вами, мсье, я знаком заочно, представляться нужды нет. Мои зелёные друзья подождут снаружи и никак нас не побеспокоят.
И в самом деле, оба орка не переступили порог кабинета, наоборот, один из них плотно закрыл дверь.
— Выпить, как я понимаю, мне здесь не предложат.
— Пьят, — махнул рукой Максиму Хосе, — достань стаканы и налей нам всем чего покрепче.
Пятницкий был самым молодым и присутствующих и не стал спорить. Разговаривать с разведчиками не родного ему государства он не имел никакого желания, а потому старался вести себя как можно незаметнее.
— Другое дело, — улыбнулся ещё шире Жосслен Бомон. — Не стоит так смотреть на меня, господа. Я не кусаюсь, право слово.
— Зато забираете двух лучших моих людей, как обычно, без объяснения причин, — мрачно заметил Хосе, принимая из рук Максима стакан с бренди.
— Знаете, вот честное слово, надо было не идти против Оже — пусть бы пришёл он сам, в сопровождении пары громил из контрразведки. Вы ему бы вы обрадовались ничуть не больше, чем мне, зато мне не пришлось бы не смотреть на ваши кислые физиономии.
— Мы рады, что нами занялись вы, мсье Бомон, а не комиссар Оже, — с натянутой, но всё же вежливой улыбкой ответил Хосе.
— О, вы знакомы с Оже, — напускное удивление Бомона было сродни вежливости Хосе, — хотя странно было бы, не знай вы своего куратора из контрразведки.
— Быть может, перейдём к делу, мсье Бомон, — впервые заговорил Руфус. — У нас с моим другом заказаны столики в «Буйон Шартье», и не хотелось бы из-за вас потерять их.
— Всё же я позволю себе зайти издалека, господа, — развёл руками Бомон. — Что вам известно об урбе Марний?
— Портовый город-крепость, — быстро ответил Руфус, как будто и в самом деле спешил в «Буйон Шартье». — В последнее время там как-то неспокойно. На передовицах «Розалии сегодня» мне попалось сообщение о перестрелке в тамошнем порту, а после о взрыве, в результате которого погиб инспектор надзорной коллегии, правда, имени его я не запомнил. Убийство до сих пор не раскрыто.
— Как вы любите говорить о наших промахах и забывать об удачах, — вздохнул Бомон. — Вы ни словом не упомянули о трагической смерти астрийского атташе, чьё убийство было раскрыто меньше чем за сутки.
— Вы хотите, чтобы кто-то поверил в то, что атташе Астрийской империи убил банальный грабитель? — Теперь пришёл черёд Руфуса улыбаться. Искренне, но весьма ехидно.
— И всё же это правда, хотя в неё сложно поверить. Но мы уклонились от темы. Что по вашей части вы можете вспомнить о Марнии?
— Очередная супер-пушка, — первым произнёс Хосе, чаще следивший за подобными новостями. — Её строят не первый год для прикрытия береговой полосы.
— Макроорудие — так она правильно называется, — поправил его Бомон. — Мне столько раз напоминали об этом, что я сумел выучить это странное слово.
 
— Но наша лаборатория какое отношение имеет к этому орудию? — удивился Руфус.
— Если вы как следует поработаете в Марнии, господа, то самое прямое. Уверяю вас.
В Марний ехали на одном из «курортных» поездов. Пускай Последняя война и значительно проредила количество туристов, желающих отправиться к морю даже в самое лучшее время, а тем более на исходе бархатного сезона, однако до сих пор зажиточные обитатели столицы предпочитали отдых на побережье. Теперь это по карману стало куда меньшему числу подданных молодой королевы Анны, и поездов осталось всего два. Зато самых комфортных — в них просто не было такого понятия, как третий или даже второй класс. Поезда сами по себе были первого — и единственного, как любили подчёркивать совладельцы железнодорожной компании, владевшей ими, — класса.
Уезжали тем же вечером. Руфусу и Пятницкому дали пару часов на сборы, и всюду обоих сопровождали люди Бомона. Не зеленокожие громилы из легиона (конечно, привлекать столько внимания к своим подопечным разведчик не собирался), а похожие на клерков неприметные господа в недорогих костюмах. Руфус был уверен, что одежда их скроена так, чтобы не было видно кобур с оружием под мышками и на поясе. Они были вежливы, но весьма настойчивы, не отвечали на вопросы, которыми так сыпал Пятницкий, зато любили выразительно посмотреть на часы.
— Это вам точно не понадобится, — покачал головой сопровождавший Максима разведчик, глядя, как тот пакует в потёртый чемодан свой диплом с переводом на розалийский и аттестатом столичного университета, подтверждающим знания Пятницкого в области естественных наук. — Там, куда вас пригласили, точно не станут смотреть на бумажки.
Максим воровато покосился на него и бумаги всё же сложил. Несколько срочных переездов и разгромов в прежних местах жительства приучили его возить с собой абсолютно все документы. Разведчик лишь пожал плечами в ответ и выразительно указал взглядом на дешёвый будильник, стоявший на прикроватной тумбочке. Пятницкий проследил за его взглядом — до отправления шикарного поезда-отеля «Люнеа» оставалось меньше часа.
— Нам ехать не меньше сорока минут, — напомнил разведчик, и Пятницкий принялся активнее трамбовать вещи в чемодан.
Само собой, Руфус оказался на вокзале святого Лазаря намного раньше. Ему хватило одного телефонного звонка прямо из кабинета Хосе, чтобы к кратковременному возвращению домой Руфуса уже ждали собранные чемоданы, горячая ванна, лёгкий ужин и свежая одежда. Руфус отказался только от ужина, пригласив Бомона подождать его в столовой. И уж тот воздал по заслугам закускам и марочному вину — другого в доме, где жил Руфус, просто не держали.
— Благодарю за ужин, — сказал Бомон, когда они с Руфусом сели обратно в машину, — обычно я обхожусь дешёвым кофе и бутербродами.
— Рад был помочь, — кивнул тот, приглаживая рыжие волосы, уложенные в аккуратную причёску. За внешностью Руфус следил очень тщательно, что всегда удивляло небрежного в этом вопросе Хосе и было предметом зависти Пятницкого. — Скажите, как вы будете заметать следы? Я имею в виду, мы ведь вряд ли официально отправимся в Марний, наверное, у вас есть соответствующая «легенда».
— Нахватались слов по романам, мсье, и решили поразить меня, — откровенно, но ничуть не обидно рассмеялся Бомон. — Всё куда проще — не нужно никаких «легенд». К вашему другу Пятницкому внезапно возникли вопросы у министерства трудовых резервов и миграции.
— А что со мной?
 
— В сами еще проще — вы решили, что работа не для вас, и теперь только числитесь в лаборатории, наслаждаясь бархатным сезоном на побережье.
Руфус понял, что расплачиваться за это задание Родины, от которого он не смог бы отказаться, придётся в том числе и репутацией, над которой он работал долгие годы. Благодаря «легенде» разведчиков на ней теперь огромное пятно, которое он вряд ли сможет так легко смыть. Правду-то рассказать ему вряд ли дадут.