Японские писатели – предтечи Новейшего времени

Что ж, делать нечего; пришлось заняться поиском вслепую — опрашивать стоявшего неподалёку рикшу, хозяина табачной лавки, владельца торгового ларька: не видели ли они вот такого мужчину? А, если видели, то куда он пошёл? Само собой, по всем полицейским будкам города раздали его описание, создали даже полицейские кордоны, и всё безрезультатно. Прошёл день, второй, третий; были задействованы все средства; на каждой остановке велось наблюдение; во все префектуры и области были разосланы предупредительные телеграммы.
Так прошла неделя, но грабитель не проявлялся; было от чего опустить руки. Похоже, не оставалось ничего другого как ждать, когда он совершит ещё одно преступление. Из заводской конторы в полицейское управление каждый день шли звонки с обвинениями в том, что те пренебрегают своими обязанностями; начальник управления совершенно извёлся, ему уже казалось, что это он сам совершил преступление.
И вот в этой атмосфере полного расстройства один следователь из управления скрупулёзно обошёл и проверил каждую табачную лавку и магазин в городе. В городе иноземными сигаретами торговали в магазинах на каждой улице; каждый округ имел несколько десятков таких точек и только в нескольких округах их было плюс-минус десять. Следователь обошёл их почти все; оставались только те, что располагались в округах Усигомэ и Ёцуя района Яманотэ. В тот день он отправился туда с мыслью: ну, если и здесь не будет результата, то можно сдаваться. Он топал и топал от лавки к лавке, испытывая чувства человека, проверяющего лотерейный билет: то ли придётся радоваться, то ли горевать. Иногда он останавливался возле полицейского участка, спрашивал — где здесь торгуют сигаретами, и шёл дальше. В голове у него крутилось и повторялось раз за разом популярное название сигарет: FIGARO, FIGARO, FIGARO.
Собираясь заглянуть в одну табачную лавку в квартале Кагурадзака округа Усигомэ, он направился от трамвайной остановки Иидабаси вниз по Кагурадзака. Шагая по этой большой улице, следователь случайно остановился возле одной традиционной гостиницы рёкан. Менее внимательный человек этого бы не заметил, а наш следователь усмотрел лежавший на гранитной мостовой рядом с люком водослива сигаретный окурок. Он был точно того же сорта сигарет, которые искал сыщик.
И вот, проследив путь этого окурка, в полиции довели дело до того, что «грабитель-джентельмен» занял место в тюремной камере; вообще-то путь от сигаретного окурка до ареста грабителя имел некоторый привкус детективной повести с продолжением, публиковавшейся в одной газете того времени на основании похвальбы детектива такого-то — собственно, мой рассказ тоже основывается на таких газетных статьях — так что я крайне сожалею, что имею здесь время только для очень короткого пересказа одних выводов, дабы поспешить дальше.
Как наверное уже представил себе читатель, этот прилежный следователь начал поиски с окурка редкой сигареты, которого грабитель оставил в кабинете управляющего заводом. Затем он обошёл почти все табачные лавки в округах, и оказалось, что эти сигареты FIGARO и в самом Египте-то пользуются не особо большим спросом, а у нас за последнее время их покупали всего в нескольких местах, и было точно известно: где и кто их покупал.
Но вот, как я уже рассказывал, в самый последний день он совершенно случайно заметил на дороге рядом с гостиницей в районе Иидабаси окурок точно такой же сигареты и, когда на всякий случай зашёл в гостиницу справиться, ему блеснул луч неожиданной удачи; это был первый шаг к поимке преступника.
После многих трудов по выяснению личности хозяина окурка, остановившегося в гостинице — он оказался совсем непохожим на описанного управляющим — его определили; в номере под хибати[46] обнаружили визитку и другие предметы одежды, очки в черепашьей оправе, накладные усы, в общем — прямые улики, и этого так называемого «грабителя-джентельмена» можно было арестовывать.
В ходе следствия грабитель признался, что в тот день — разумеется, он знал, что это день выдачи зарплаты — в момент отсутствия управляющего он проник в соседнюю комнату счетоводов, взял деньги и уложил их в портфель, откуда достал плащ-дождевик и спортивную кепку. Снял очки, отклеил усы, скрыл визитку под дождевиком, вместо мягкой шляпы надел кепку и с независимым видом вышел через другую дверь, не ту, в которую входил. Стали спрашивать: как ему удалось незаметно вынести столько денег? Ведь сумма — 50 тысяч — была большая, а купюры мелкие… На это «джентельмен-грабитель» пренебрежительно хмыкнув ответил: «Мы из своего тела делаем мешок. Не верите — посмотрите визитку, что у меня отобрали. Со стороны — обычная визитка, но это — как волшебная одежда: к ней подшиты тайные карманы и мешочки. Пятьдесят тысяч, говорите? Да китайские фокусники целую цистерну с водой могут на теле спрятать!»
 
В общем, на этом инцидент с ограблением можно было считать законченным; ничего интересного в нём больше не было, разве что одна тонкость, которой этот случай отличался от «обычного» грабежа. Именно она и имеет прямое отношение к содержанию моего рассказа.
Тот «джентельмен-грабитель» никак не признавался — куда он спрятал украденные 50 тысяч иен. И полицейские, и следователи, и судьи, меняясь и используя различные приёмы, пытались у него выведать, а он всё держался одного: знать ничего не знаю. А в конце, где-то через неделю, вообще понёс какую-то чепуху.
Не оставалось ничего, кроме как следственными действиями пытаться найти деньги. Искали долго и тщательно, но ничего не нашли, а этот грабитель-джентельмен получил довольно большой тюремный срок за сокрытие похищенного.
Наиболее пострадавшим был завод, который хотел от грабителя возмещения украденной суммы. Разумеется, полиция не прекратила поисков, но занималась этим уже спустя рукава. Тогда главный ответственный — управляющий завода — объявил, что назначает премию нашедшему деньги: 10 % от всей суммы, то есть 5 тысяч иен. Вот тут-то и началась любопытная история, имевшая отношение к нам с Мацумура и к инциденту с ограблением.
 2 
В самом начале я говорил, что в то время мы с Мацумура Такэси сидели в комнатке площадью в шесть татами на втором этаже лавки деревянных сандалий на окраине города, никуда не ходили, ничем не занимались и отчаянно нуждались.
Вообще-то в разных видах убожества есть какая-то доля счастья; вот и тогда по крайней мере была весна. Есть один секрет, который знают только бедные: с конца зимы и до начала лета они хорошо зарабатывают. Ну, скорее, у них просто есть такое ощущение. В это время можно отнести в ломбард то, что было совершенно необходимо зимой: тёплую куртку хаори, кальсоны, а в крайнем случае и постельное бельё, и очаг хибати. Вот и мы, под воздействием такого состояния отставили прочь беспокойные мысли о том, что будет завтра, откуда возьмутся деньги, чтобы в конце месяца заплатить за проживание, и немного перевели дух. Такое наступило время, что захотелось сходить в баню (давненько не были), постричься, а в харчевне съесть не надоевший суп из протёртых бобов мисо, а сасими, да ещё и рюмочку пропустить.
Однажды, когда я в хорошем настроении вернулся из бани и с маху сел за наш переломанный стол, Мацумура Такэси, остававшийся до этого в комнате один, спросил меня с каким-то странным возбуждённым видом:
— Послушай, тут на моём столе медяк в 2 сэн оказался — это ты его положил? Откуда он взялся?
— A-а, да, я. Недавно покупал сигареты, дали на сдачу.
— А в какой табачной лавке?
— Да рядом с харчевней, что держит та бабка; и дела у неё, вроде, не очень.
— Вот оно как…
И Мацумура погрузился в свои мысли, но затем снова стал настойчиво спрашивать про этот медяк:
— Слушай, а когда ты брал сигареты, там других покупателей не было?
— Точно не было. Нет. Да не должно было быть: в это время бабка обычно ложится поспать.