Капкан (СИ)

– Маша, что случилось? Тебя кто-то обидел? – встревожено спрашивает Сережа.
– Пожалуйста, просто забери меня отсюда, – умоляющим голосом произношу, не отвечая на вопрос.
– Хорошо, хорошо, только скажи, где ты находишься, и я заберу. С тобой точно ничего не случилось? – взволнованно переспрашивает Сергей.
– Точно. Я очень жду тебя, – пытаюсь сдерживать себя, чтобы не зарыдать в трубку.
Диктую ему координаты. Сережа заверяет, что через полчаса заберет меня, и я завершаю вызов. Опускаюсь на песок и обхватываю руками колени, на которые капают крупные капли слез. Я не хочу плакать, но не в силах остановиться. Чувствую себя эмоционально опустошенной. Ненавижу его! Какой же он подлый и мерзкий человек! Он специально выбрал мою комнату для своих оргий! Всхлип. Почему в жизни мне попадаются такие типы? В жизни я всегда пытаюсь стороной обходить таких людей, но их притягивает ко мне, словно магнитом. Всхлип.
– Дочка, – теплая рука ложиться на мои плечи, и я вздрагиваю, – это я, не бойся, – Петрович прижимает меня к себе, и я даю волю слезам. – Поплачь, девочка, поплачь, – нежно и успокаивающе поглаживает меня по спине, – иногда это полезно, выплакать все свои печали и горести. Намного хуже, когда сухие глаза, а плачет душа, уж поверь мне старику, – тяжело вздыхает.
Когда рыдания переходят на всхлипы, я отстраняюсь от своего начальника.
– Простите, я…
– Такие молодые, а уже такие сломленные, – тихо произносит он, смотря на водную гладь.
Да. Сломленная. Как точно он подобрал слово. Я уже никогда не буду цельной. Можно залатать рану, но каждый раз она будет ныть и кровоточить, напоминая о прошлых ошибках.
– Ты не отчаивайся, Машенька, – в груди что-то сжимается от такого родного и по-отечески нежного “Машенька”.
– Спасибо, – шепчу я.
– Пока не за что, – добродушно улыбается, – найдешь ты еще свое счастье.
Киваю в ответ, не веря его словам.
– Все будет хорошо, дочка, – будто читая мои мысли, говорит шеф, – у тебя точно оно будет, а на Марка ты не обижайся. Он парень не плохой, но жизнь его потрепала и сломила. Вот в его счастье я сомневаюсь, – обреченно вздыхает.
Не хочу слышать это имя, но факт того, что мой начальник говорит о нем – дает понять – у Марка свое не самое счастливое прошлое. Петрович молчит, а я не расспрашиваю. Так, в полной тишине, мы сидим какое-то время, наслаждаясь красотой раскинутой вокруг и стрекотом сверчков, пока до нас не доносится урчащий звук мотора.
– Решила уехать? – уточняет шеф.
– Да… Так будет лучше, – поднимаюсь, стряхивая с себя песчинки.
– Возможно. Ну, ты беги, а я еще посижу тут немного, – задумчиво говорит Петрович.
По тропинке добираюсь до домика. Вижу Сергея, поддаюсь эмоциям и бросаюсь в его крепкие и родные объятия, утыкаюсь в грудь.
– Ну, что ты, моя хорошая, – проводит ладонью по спине, – я здесь. Я приехал. Давай отвезем тебя домой. Где твои вещи? – я отстраняюсь и киваю головой в сторону домика.
Взявшись за руки, мы проходим мимо людей, с которыми я провела этот день.
– Уже удираешь? – слышу ненавистный мне голос, – а впредь, – Марк выставляет вперед палец, – запомни, воспитанные и взрослые люди стучатся, прежде чем врываются в комнату и прерывают людей на самом интересном моменте, – зло ухмыляется.
От такой наглости я просто теряю дар речи.
– И не надо хлопать дверью. Она здесь не причем, – хмыкает и отворачивается, запускает руку в волосы, тормоша свою шевелюру.
Собравшиеся вокруг нас люди стоят с открытыми ртами, не понимая, что происходит. Я уже не контролирую себя и выпаливаю все, что накопилось за этот день.
– А придуркам, вроде тебя, не надо занимать чужие комнаты, или хотя бы научиться запирать двери, если уж так невтерпёж потрахаться, – срываюсь на нервный крик.
– Да пошла ты… соплячка!
– А ты… а ты… наглый придурочный сноб! – выпаливаю я.
Его лицо становится пунцовым от злости. Между нами встают Ира с Игорем. Краем глаза замечаю, что Сережа ринулся в сторону Марка. Но Игорь успевает встать между ними и уводит своего друга. Я тяну Сережу к машине, а вслед доносится грохот перевернутых стульев и глухие звуки бьющейся посуды…
 
Ира подбегает ко мне и начинает извиняться за этого придурка. Успокаиваю, говоря, что ее вины здесь нет. Прошу девушку захватить мои вещи, и мы отъезжаем.
По дороге Сережа не досаждает меня расспросами, за что я ему безмерно благодарна. Из динамиков доносится приятный голос Сати Казановой в дуэте с Батиштой. Песня “Чувство легкости” заканчивается, и я прошу Сережу поставить ее на повтор. До самого дома играет одна и та же композиция.
– Сереж, прости, что сорвала твой выходной, – эмоции улеглись, и сейчас мне стыдно за свое поведение. Я не должна была звонить ему и просить приехать.
– Не знаю, что произошло между тобой и этим парнем, расскажешь сама, если захочешь, но знай, я всегда приду к тебе на помощь, поэтому не извиняйся, ты правильно сделала, что позвонила мне, – убирает прядь волос со лба. Наклоняется и нежно касается моих губ.
– Я провожу тебя до квартиры, – шепчет он.
Киваю в ответ. Возле квартиры я не сдерживаюсь и обнимаю его за талию, шепча “спасибо”. Целует в макушку и уезжает на лифте.
Тетя удивлена моим возвращением, но разговоры решает оставить до утра. Ложусь спать и как только закрываю глаза, снова вижу их, Марка и Снежанну. Когда-то я была отдана такой же страсти. Воспоминания лавиной накрывают меня…
 Глава 10 
 
1 год и пять месяцев назад
Влас рисует пальцем узоры на моем животе. От его прикосновений я чувствую приятное тепло, разливающееся волнами по всему телу. Он всегда нежен со мной, словно я хрупкое стекло.
– После возвращения из дома ты всегда грустная. Почему? – шепотом спрашивает он, хотя в комнате мы одни. Моя соседка приедет только завтра.
Печально вздыхаю. Не знаю, стоит ли ему рассказывать о своем отце. Семья Власа абсолютно другая. Мы будто из разных миров.
– Маша? – дотрагивается до моей щеки и заставляет посмотреть на него, – расскажи мне, что случилось. Я же вижу, что ты чем-то расстроена.
– Все хорошо. Правда, – заверяю его и улыбаюсь. – Лучше расскажи, чем ты занимался на выходных? – пытаюсь увести разговор от неприятной мне темы.
– Понятно, – ложится на спину.
– Влас? – кладу голову ему на грудь.
– Что? – пытается придать тону голоса безразличие.
– Это семейное, понимаешь? – тяжело вздыхаю.
Проходит время, прежде чем он разворачивается и нависает надо мной.
– Как ты не можешь понять, что я люблю тебя, и все, что происходит с тобой, для меня важно! – возмущенно произносит Влас.
Глаза в глаза. Синхронный стук сердец. Дыхание в унисон. Губы сплетаются в страстном поцелуе.
– Я люблю тебя, Маша, – шепчет в губы, – и видеть, как тебе плохо, мне невыносимо. Хочу быть для тебя всем: семьей, защитником, другом, братом, любовником. Всем, понимаешь? Хочу, чтобы ты доверяла мне, – Влас не на шутку рассердился.
– Влас, – мой голос отдает хрипотцой.
– Знаешь, что я делал все выходные?
Отрицательно качаю головой.
– Рассматривал твои фотографии. Два дня я только и думал о тебе, о нас. Засыпал и просыпался с одной мыслью – о тебе. Тебя нет рядом, и все валится из рук. Я не знаю, что со мной, сам в шоке, но знаю одно – без тебя мне плохо, – протяжно вздыхает.
– Ох… Влас… – глаза щиплет от непрошеных слез.
– Маша, – перебивает меня, – я люблю тебя так, что самому страшно от этих чувств. Теперь я понимаю, что значит “потерял голову”, – ухмыляется, – доверься мне, любимая. Прошу, – ласково проводит по моей щеке пальцем, вытирая слезинку.
– Хорошо, – шепчу я.
Нежно касается моих губ, а затем ложится на бок так, чтобы мы смотрели друг другу в глаза, и я рассказываю ему о своей семье. Влас внимательно слушает, не перебивая, только по его хмурому взгляду понимаю, что ему не нравится мой рассказ.