Начало Новой Мировой (СИ)
— Что насчёт размещения техники? — поинтересовался Шушев, невысокий мужчина двадцати девяти лет с сильно выделяющимися скулами, плоским широким ртом и синими глазами в узком разрезе.
— Когда проведём хоть какую-то разведку и найдём подходящие позиции. По такой карте позиции искать — крайняя степень кретинизма. По-хорошему, танки нужно подождать и уже тогда позиции выбирать, но нам бы до их прибытия дожить.
* * * * * * * *
Отделение Димы отправили на дальний край улицы. Два других отряда остались осматривать разрушенные дома, а взводный остался у импровизированного штаба.
Пока бронетранспортёр двигался по дороге к дальним домам, солдаты с ошарашенными и любопытными взглядами рассматривали результат обстрела. Каждый метр земли был распахан осколками, а от привычных взгляду одноэтажных домов русской деревушки остались только фундаменты и сломанные конструкции, напоминающие дом или новенький автомобиль. Некоторые части домов обзавелись следами гари, а у попавшейся машины из под капота вырывалось пламя.
— Твой дом скоро? — поинтересовался у понурого друга Стас.
— Через дом — мой.
После прохождения поворота неприятные мысли принялись хозяйничать в голове Димы с новой силой. Нервное напряжение скрывать стало ещё сложнее. С минуты на минуту он узнает, оправданы ли его опасения и правдивы ли непроизвольные фантазии нервничающего разума.
Тела людей на улице встречались нечасто, но запоминались хорошо. Обязательно были оторваны руки или ноги, а одно из тел вообще лежало без нижней половины. Опознать погибших получалось только по очертаниям тела — кожа была либо обуглена, либо испещрена неведомыми сверхмелкими осколками, больше напоминая натуральный кусок мяса со снятой кожей, от чего одежда с плотью почти смешивалась.
— Этот? — спросил Стас, когда машина остановилась у указанных развалин.
На представшую перед глазами картину Дима смотрел с недоумевающим взглядом. Сознание отказывалось узнавать белые кирпичные стены, от которых остались только угловые части стен, кривые столбы и обрывки металлического покрытия, ещё вчера бывшие забором, и сарай, ставший просто кучей брёвен, обломков досок, брусьев и кусков шифера с крыши.
— Да, этот… — проговорил он ошарашенным голосом.
— Пошли, проверим по-быстрому. — скомандовал Стас. — А то начальник нам за это таких люлей вставит…
Первым, кто пересёк территорию участка, был Дима. Не было намёка ни на холод, который не давал покоя, ни на усталость. Сейчас им двигала всего одна мысль, зацикленная сломанным сознанием: «Лиза, хоть бы была жива!». С пустой головой, без ясно очерченных планов оббежал развалины. Искать вход не пришлось — снаряды разнесли несколько стен, из-за обрушения которых упала и крыша. Вместо входа среди обломков шифера и дерева пришлось искать норы, в которые сможет протиснуться Дима. Такое место нашлось со двора. Здесь стены не было вовсе и обвалившаяся крыша образовала наклонённую под углом, местами проломленную деревянную стену. У самого пола доска была отломана достаточно, чтобы под преградой можно было пролезть.
Дима отправился к норе сразу после обнаружения. Перед попыткой залезть, с нетерпением и надеждой заглянул внутрь. Когда увидел вполне подходящий под его габариты лаз, принялся дерганными движениями спешно забираться внутрь. Там, вопреки ожиданиям, царил полумрак. Свет под обвалившуюся крышу пробивался только через щели и дыры в досках. Подняться в полный рост получилось только ближе к противоположной стене.
Сразу же Дима рванул на себя ближайшую дверь. В этой комнате он ожидал увидеть девушку в первую очередь и оказался прав. Здесь стена обвалилась в районе окон, от чего крыша обвалилась не так сильно. Пол завалили разного размера и формы куски шифера и досок. Первым делом взгляд упёрся в диван, стоящий боком ко входу. В этот момент Дима чуть было не потерял равновесие от накатившего безразличия и пустоты. Каждая нервная клетка обмерла, а сердце заметно снизило темп.
На диване, укрытая пыльным пледом, лежала Лиза. Узнать её получилось только по лицу и верхней части туловища. Оставшаяся часть дивана была прижата к полу обломком кирпичной стены, несколькими острыми осколками досок и приличного размера листом шифера. Бледное лицо и застывший на нём испуг с широкими янтарными глазами окончательно выбили из головы надежду на то, что она может быть жива.
Не веря собственным глазам, Дима попытался подойти, но налитые свинцом ноги отказывались двигаться. Когда передвинуть одну из них всё же получилось, тело потеряло равновесие и мужчина упал на колени у изголовья дивана. С трудом получилось поднять взгляд на белое бескровное лицо.
— Как же так… — еле выдали ослабевшие голосовые связки.
Рука в тёплой форме и перчатке легла на выставленную в сторону окоченевшую конечность. Холод через ткань перчаток ощутить не получилось, но Дима и не пытался. Власть над мозгом взяло отчаяние. Вторая рука легла на лоб и судорожно сползла, увлекая за собой безвольные веки. Невыносимо было смотреть в некогда любимые и дорогие сердцу глаза, которые теперь больше не посмотрят на него с прежней радостью. Вот пальцы остановились на сомкнутых губах, ладонь — на маленьком остреньком подбородке. Дальше тело отказывалось менять своё положение. Дима вполне отчётливо понимал, что сейчас он видит Лизу в последний раз, поэтому отказывался отпускать… От этой мысли копившееся внутри отчаяние вырвалось наружу вместе со слезами. Мужчина уткнулся в плечо погибшей возлюбленной и тихо плакал. Теперь на всё было наплевать, кроме одного — смерть любимого человека…
В себя пришёл только когда плечо схватила чья-то твёрдая рука. К тому моменту Дима просто лежал у тела погибшей возлюбленной в беспамятстве.
— Дима, ты в норме? — спросил Стас, стоящий рядом.
— Похоже? — спросил Дима, отрывая голову от дивана.
— Да я потому и спрашиваю, что нет… — сочувственно проговорил Стас.
Наконец Дима оторвал руки от холодного тела. Оторвать взгляд от лица усилием воли не получалось. Когда здравому мышлению удалось взять под контроль небольшой участок разума, мужчина спросил:
— Когда тела будут забирать?
— Этого я не знаю. Надеюсь, завтра или когда закрепимся… Кстати, об этом…
— Да-да, я помню… — перебил Стаса Дима и поднялся на ноги. — Сколько времени прошло?
— Ребята дальний край проверили, окапываться начинают. Мы здесь немного спиртного раскопали, тебе оно как раз сейчас. Рюмки хватит.
Время до вечера прошло как в тумане. После предложенной рюмки домашнего самогона вправду полегчало, однако гадкое ощущение ещё оставалось. Перекрыть его помогла работа: рытьё окопов со стороны дороги, перетаскивание к оборудованным позициям ящиков с боеприпасами и помощь в этом самом оборудовании.
Ближе к шести часам на землю начал опускаться мрак. Из-за пасмурной погоды понаблюдать закат уставшим солдатам не светило. Вместо этого им пришлось наблюдать, как света становилось всё меньше и меньше. Происходило это долго, поэтому замечать изменения получалось.
В награду за многочасовую работу солдат отделения Стаса отпустили в погреб ближнего участка. Здесь подвал был отдельно от дома, входом служила крохотная каморка, единственное предназначение которой — защитить лестницу от дождя и прочих природных воздействий. Сам погреб оказался тесным, однако не для кого это не было проблемой.
Семеро человек ютились в крошечной комнатке с маленькой жестяной печкой, трубу у которой умудрились вывести наверх. Дыхание людей и горящий огонь быстро наполнили помещение теплом, о котором все мечтали последние несколько часов.
— Завтра нужно будет жильё нормальное устроить… — устало проговорил Стас, прижавшись плечом к бетонной стене. — У кого какие предложения?
Вопреки ожиданиям, он приводил в негодность свою лопату наравне со всеми. Объяснял своё желание работать тем, что какая-то важная задача может появиться, разве что, у офицера или его заместителя. Ни к тем, ни к другим Стас не относился, а закончить быстрее ему тоже хотелось.