Сказка старого эльфийского замка (СИ)

Над ним, что-то бормоча, склонилась знахарка, а повязка, которую она снимала с его бока, была вся в крови. Понятно, рана разошлась от падения. Он, конечно, сожалел… но далеко не обо всем, что сделал. Лиссы, понятно, в комнате не было, а вот Тайгар с хмурым видом стоял в ногах кровати и напряженно наблюдал за тем, что делают руки Росяны.
Тут дверь резко открылась, и в спальню ввалился тот чернявый мужик, что его так неаккуратно ворочал в первый день.
— Ты, воспитатель хренов, где тебя опять носило! — заорал он на Тая, — Я, как дурак, каждый вечер обещаю королю, что всего через несколько дней мы вернем ему брата здоровым, а ты не можешь больного еще немного попридержать в постели!!!
И хотя он был Тигру едва выше плеча, Ворон готов был кинуться на него с кулаками.
— Цыть Птица, — гаркнула знахарка, — не здесь. Идите на двор и там выясняйте, кто из вас, что неправильно делает! А здесь комната раненого!
«— Да, прям не ворон, а петух бойцовый какой-то!» — подумал Рой, разглядывая пышущего гневом мужчину из-под полуопущенных ресниц.
Тот был действительно черноглаз и смугл, каким и запомнил его принц в том своем полубеспамятстве. Правда его длинные и тоже, как и глаза, чернющие кудри сегодня не забраны в хвост, а взлохмачены и стояли чуть не дыбом вокруг головы. Ворон, когда знахарка его окоротила, запустил в них обе пятерни, и стало понятно, отчего они так торчат — видно привычка дурная у мужика, трепать собственные волосы, когда он на нервах.
— Вышли оба, — велела Росяна… и оборотни без оговорок потянулись на выход.
Но и с ним миндальничать по ходу бабка не собиралась, стоило тем выйти, как она накинулась и на него.
— Вот что ты лыбишся? Нравится, когда люди из-за тебя волнуются? Ведь твой Зверь невиноват, ты ему сказал, что спать ляжешь, вот он и пошел дрова рубить вместе с Дубхом. Вот не стыдно тебе? Ведь обманул, считай, человека! А еще Высочество! Э-эх! — отчитала она его, нисколько сама не боясь, и не смущаясь, что головомойку устраивает принцу.
— Он собирался меня на руках вниз нести, — попытался оправдаться Рой.
— И что? Ты ранен или не ранен? Давай уж реши для себя. Вот сам походил, голову задрал и все — рухнул в обморок, как девка беременная! И что в результате? Тебя все равно на руках сюда несли. Или думал, как-то по-другому тебя в кровать доставили!
Вот, Лисса все-таки наблюдала этот позор, слабым увидела! Расстройство Роя по этому поводу ни с чем сравнить было нельзя… если только не с тем, что…
— Что, милой, девушки молодые в доме, тебе покою не дают? — ехидно так посочувствовала знахарка.
Вот же, старая, догадалась! Сколько же ей зим? Двести, триста? Что так хорошо читает людей!
А девушка — да, его заинтересовала. И он не мог этого не признать, поскольку давно уже не обращал внимания на девиц… да что там, на женщин вообще, без определенной цели. А чтоб вот так, чтоб простой, даже не завлекающей улыбкой, его внимание к себе привлечь? Нет, он такого даже не припомнит уже.
Впрочем, девочка была и внешне довольно хороша. Тем более что он прекрасно помнил… ее красивую перехваченную ремнем тонкую талию, узкую спину и обтянутые штанами длинные стройные ноги. Да, это было там, в лесу, когда она сняла свою рубашку, так бесстыдно… хотя, что это он, девчонка его — дурака, спасала! Но почему-то мужской разум Роя упорно не хотел понимать, что она это делала из жалости, из страха за его жизнь, потому, что просто добрая. При этом, что интересно, разум взрослого человека прекрасно осознавал, что именно эта девушка, живя в лесу в старом замке, пока, по крайней мере, не способна на откровенный флирт, заигрывания и соблазнение. Но вот до чего ж не хотелось это понимать!
Но, несмотря на это, Рой отдавал себе отчет, что именно не ее красивое здоровое тело, к которому бы потянулись руки любого мужика, так крепко что-то зацепило в нем, а именно она сама — то необычное существо, которое в этом теле жило.
А потому, чтоб заодно разобраться и в себе, в своих довольно странных желаниях, а так же чтоб время убить, которого в ближайшие два дня будет слишком много, он велел Таю позвать девушку, чтоб просить ее почитать ему на досуге.
 
Ха, а ведь затаился в ожиданье, боясь, что девчонка откажет ему. А могла она это сделать? Наверное, нет — он все же принц. Но вот откуда-то опасенья такие были…
А уж как радовался он, когда эта Лисса вошла в комнату со стопкой книг и потупленным взором! Да как в пятнадцать зим, когда он влюбился в симпатичную зеленщицу, что приносила на кухню Лиллака свой товар, и строила ему украдкой глазки. Нет, про «глазки» он понял потом, а тогда сгорал от смущенья и казавшихся грязными желаний к такой милой и чистой деве. Впрочем, то, что дева лукавила о своей чистоте тоже, стало известно вскоре, хотя ему на тот момент это уже не мешало. Поскольку тогда уже в замке появилась новая горничная.
Но вот теперь, почему-то, мысль, что заинтересовавшая так по необычному его девушка не селянка и не служанка грела душу и радовало. Почему? Он не знал пока, но собирался во всем разобраться.
А пока лежал, прикидываясь слабым, и слушал нежный голос Лиссы и заодно, из-под ресниц, разглядывал ее лицо, с такой живой мимикой. А что ему оставалось? Если девушка пока к нему никакого интереса не питала, а вон как увидала, что Тай его на ручках несет — да, он оказался не прав на счет этого, так сразу забегала вокруг, исполняя любые пожелания. Так что, пусть будет жалось пока, он это переживет, если это чувство «протопчет» в сердечко ее и для других дорожку. Тем более что именно сейчас он себя во все оружие не чувствовал… так что возможно, слабость его, не только Росяной придумана. Все ж действительно он — ужас какой, в обморок нынче грохнулся.
Вскоре, когда девушка закончила читать очередную главу той самой книги, за которой тогда и полезла, он принялся расспрашивать о жизни ее. И она отвечала! Хотя тут уж точно могла отказать, будь он хоть трижды принцем, но она, мило и смущенно улыбаясь, так непосредственно открывала перед ним все свои жизненные перипетия, что его язык сам собой плел очередные вопросы.
Оказывается здесь, в этом развалившемся замке, она оказалась не столько потому, что отец ее был беден, а из-за обмана мачехи. Да, эта «милая дама» по-видимому, дел натворила много. И Рой кроме удовольствия от приятного общения, кое-что мотал на ум и помимо этого. Например, о том, что оказывается, по знакомству у них в королевстве можно документы до короля не доносить под видом утери, девиц против воли в обитель отправлять, при должном упорстве обирать сирот даже графских кровей, и жить за счет денег малозимнего сына. Нет, конечно, что-то такое Рой знал, по крайней мере, слышал, но всем этим занимался Кай, и он никогда не вмешивался, а оказывается, недаром тот так часто просил его помощи.
Но кроме этих размышлений — в общем, он сразу, и без сомнений даже, как-то пообещал себе, что оказавшись в столице… башку тут же оторвет, теперь не безызвестной ему графине.
Так и покатились дни, он высказывал пожелания, а девочка не отказывала. Сидела полдня с ним в библиотеке, сопровождала к озеру и даже по вечерам в их простой гостиной присутствовала там, хотя он понимал, что кроме, как за пяльцами, знатной даме одной там нечего с мужчинами делать. А это занятие она терпеть не могла — заметно было очень. Но он попросил не оставлять их и Лисса терпела, то и дело колясь иглой и обрывая нитки, но сидела смирно, улыбаясь ему. И он, даже понимая это, не хотел отпускать ее, ловя редкие моменты. Потому что он действительно понимал, что момент редкий, и скоро, всего через несколько дней, чудо спокойной жизни закончится и ему придется окунуть в шум и круговерть столицы… и опять оказаться среди табуна девок на выданье.
 
А оказавшись в спальне своей, после таких посиделок в гостиной, он впадал в раздумья, а порой и бесился, потому что девочка эта так и продолжала видеть в нем просто гостя. Нет, иногда он замечал в ней какие-то изменения. Но это отношение к нему, не имело и ничего близко с тем, что он сам, похоже, начинал к ней испытывать.