Сказка старого эльфийского замка (СИ)
Это конкретно место ей уже было знакомо — она пару раз выглядывала в открытый проем. Сам ход, в частности возле ее темницы, представлял собой малюсенький вытянутый закуток перед сдвинутой плитой, и с противоположной его стороны Арин продемонстрировал девушке такую же «дверь» в соседнюю комнату. А вдоль внешней стены строения шла лестница… вернее сквозная дыра с металлическими скобами, пронизывающая всю башню до самого верха. Вот по ней они и принялись спускаться. Мальчик шел впереди, а девушка следом.
Продвигались очень медленно, понятно, что не вполне здоровый ребенок, приноравливаясь к каждой скобе, спешить тут не мог. Так, передыхая на каждом этаже, они спустились на первый. Но вот здесь, вопреки ожиданиям Лиссы, в подземелья они сразу не пошли. Арин виновато сказал, что еще плохо ориентируется в этой части донжона, а потому им придется пройтись по жилым помещеньям.
Было страшно. Но не столько от того, что их могут схватить и как-то жестоко наказать, а от понимания, что если поймают, то второй попытки уже не будет.
И все же они потихоньку продвигались дальше. Таясь и прижимаясь к стенам, девушка с мальчиком перебегали от угла к углу. Раза два даже приходилось нырять в комнаты, мимо которых они проходили, когда слышались в коридорах чьи-то шаги или голоса. Отчего особо перехватывало дух, потому как было неизвестно, был ли кто в тех помещениях и не попадутся ли они в ловушку, вместо ожидаемого скрытого места.
Но, пронесло — Светлый был с ними! Все же они дошли до того места, где был известный мальчику тайный спуск. Здесь пошло получше — обычная, хоть и крутая, винтовая лестница и только глухие стены вокруг. А самое главное, было заметно, что вот именно по этим ступеням никто давно не ходил. Понизу, где шел мальчик, узкий пролет был чист, а уже на высоте головы Лиссы, почти сплошной завесой все было затянуто плотной паутиной. Арин пояснил, что когда и он тут шел в первый раз, такая штука заполняла проход полностью.
Но Лисса не жаловалась, стараясь, где пригнуться, где отвести мягкие лохмотья руками. Не очень приятно, конечно, но выбирать-то особо было не из чего — хочешь здесь иди, а — нет, так оставайся в темнице!
Лестница, заставив покружить, вывела их к небольшой площадке, от которой убегали в разные стороны два коридора. Здесь мальчик вздохнул виновато:
— Лиссочка, я устал… давай отдохнем? — и сел в изнеможенье на последнюю ступеньку.
Вот что она могла на это ответить? Конечно же, села рядом и прижала его к себе.
— Мы пойдем дальше по одному из этих проходов? — спросила она, чтоб ребенок не подумал, что она им недовольна, потому как сам он, затаившись, только молчал.
— Нет. Мы уже пришли к подземельям. Видишь вот эти знаки на стене? Их следует нажать и тогда дверь откроется, а эти ходы ведет в другие части дома… но мы же туда точно уже не пойдем?
— Нет, конечно! Вот только нам нужно побыстрей уходить отсюда, а то я боюсь, что твой отец пришлет за мной Сарра и тот обнаружит, что меня в комнате нет, — поведала она мальчику свои опасенья.
— Да, ты права, пойдем, я уже отдохнул, — согласился он серьезно.
Арин открыл дверь, послав вперед несколько светляков, и они вошли в очень странное помещение. Было ощущение, что перед ними анфилада проходных комнат, которые никто не удосужился довести до ума — каменной кладки, простые толстые стены и куда-то в темноту вглубь убегают проемы без дверей. Довольно жуткое зрелище… если честно.
— Нам надо туда? — настороженно спросила Лисса мальчика.
— Угу, но ты не бойся, это нутро холма — просто подпорки для самой цитадели. Нам надо в центр, там лестница вниз. Пошли? Давай, клади мне на плечо руку!
Ну — да, так, держась за ребенка, как будто он может ее защитить, Лисса с опаской ступила на этот странный и пугающий путь. Арин ориентировался все по той же книжке, которую он определил, как записки главного мастера строителей-гномов. И он, сообразуясь с каким-то рисунком из нее, считал комнаты, отмечая галочками те, что они уже прошли. Лисса молчала, озираясь по сторонам с замирающим от страха сердцем, но ребенка все же старалась не отвлекать.
Но, как не странно, вскоре стало понятно, что здесь действительно никакой опасности нет. Немного гулко, да и темнота за приделами того света, что давали кружащие светляки, напрягала достаточно, но ничего жуткого или даже просто настораживающего вокруг так и не проявилось.
Они прошли прямо, потом несколько раз поворачивали, и в результате вышли к той самой лестнице, к которой и направлялись. Она вдруг в какой-то момент выплыла из темноты передними ними и, гигантским витком обегая не менее монументальный столб ныряла вниз под перекрытие, а там терялась опять из виду все в той же пугающей непроглядной тьме.
— Давай еще чуть-чуть посидим? — послышалось сзади.
Лисса оторвала глаза от черной дыры, в которой растворялись ступени, и обернулась на мальчика. Его лоб покрывала испарина, а синяки вокруг глаз расползлись по щекам.
— Да-да, конечно, отдохнем, — выдохнула она, теперь уже пугаясь видом ребенка.
Лисса присела рядом, и пока Арин дышал тяжело, не решалась даже заговорить с ребенком. Она гладила безвольно лежащей у нее на плече голове и старалась о плохом не думать. Вдруг в мерном кружении светляков над их головами, что-то насторожило… ах, да — среди их желтоватых огоньков откуда-то взялся ярко красный.
— Арин, а почему он такой, — и она указала на пылающего светляка, который не только отличался от других цветом, но и вел себя как-то странно — не плыл по одному для всех кругу, а просто завис в середине него.
— Бежим! — вдруг подорвался мальчик, и тут же выпустил с ладони огненный шарик, который поглотил красного светляка. — Это заклинанье отца… на его крови! Он… нашел меня! — это звучало рвано и с придыханьем, потому что мальчик уже вовсю спускался вниз.
Лисса отмерла и устремилась за ним следом. Да, что говорить, она в три прыжка уже чуть не перегнала его со страху! Ну, а он… бежать по ступеням Арин не мог, так что — так, ковылял, считай, по немногу… Но когда мимо проплыло перекрытие очередного этажа, он не растерялся и кинул в сторону какой-то комок.
Ага, понятно, вслед им по лестнице поплыл знакомый «аромат» плесени, мышей и испортившихся фруктов.
Но все же это их не спасало. Едва они достигли площадки следующего этажа, как издалека — пока, но уже явно, донеслись звуки пыхтенья и тяжелых шагов.
— Это Сарр… медведем… — уже опять запыхавшись, выдохнул мальчик, — давай укроемся где-нибудь здесь…
Они свернули со ступеней и углубились опять в анфилады комнат, петляя по ним уже без какого-либо подсчета поворотов.
— Да… авай, сядем здесь и светляки спрячем…
«— Понятно, Арин устал, но идея потушить свет — вполне здравая», — подумала Лисса и ринулась за ребенком в ближайший боковой проем.
Они упали в углу, светляки тут же померкли и они обратились в слух. Сильнее всего пугало собственное сердце, которое, казалось, будто в колоколе билось в груди, отдаваясь в камень стен. Но вскоре и оно успокоилось, и даже рваное дыханье Арина, которое он пытался притушить плащом.
— Лисса, он ушел? — едва слышимым шепотом спросил мальчик ее на ухо, которое он на ощупь нашел, потыкавшись носом.
Нет, не ушел, потому как тут же, будто услышав, послышался звук приближающихся крадущихся шагов. Ближе. Еще ближе. Ага, пошел в сторону…
— Я знаю, что вы где-то здесь!
Да, слова прозвучали в отдалении, но эхо их принесло прямо к ним, напугав до колючих мурашек. Ребенок вздрогнул и вцепился Лиссе в плечи так, что они сразу начали неметь.
А потом опять шаги послышались ближе. И голос, набирающий уверенность:
— Ага, чую вас, чую! Вы эту свою гадость нацепляли на себя, так что не спрячетесь! — а это совсем близко… похоже уже из проема той комнаты, где они затаились.
Да, о ужас, слышно даже сопение, подкрадывающегося по их запаху оборотня. Лисса напряглась, не зная, что делать.
И тут вдруг Арин вскочил, и видно замахнувшись, с двух рук пустил по большому огненному шару в сторону приблизившимся страшным звукам. В следующий момент в свете летящего пламени стал виден ухмыляющийся… и тут же испуганный Сарр, потом его неловкое движение, чтоб уклониться… шипение, удар… темнота, следом многоголосый грохот, шум перекатывающихся камней и шелест мелких камешков. А потом их чем-то придавило… нет, это лишь тишина, утяжеленная теменью.