Болиголов (СИ)

— Вот это устрица, ее добывают в море и едят на обед. А это зонт, его используют как защиту от дождя или от солнца.
— Это не представитель иной цивилизации, и если ты еще не заметил, то все происходит не так, как задумывалось, — видимо, Блаж имела в виду эксперименты Хамана на собаках, которые ее уже достали, поскольку она не предусмотрела некоторой защиты от животных и от таких врожденных заболеваний, как у Балды.
— Давай для начала пообщаемся и узнаем, кто такой Балда и как устроен мир, в котором он живет, расскажем ему, кто мы такие и из какого мира мы сами. Глядишь, и нам будет хорошо, и у него будут приятные сны.
— Раз он человек, то его мир — это Солидус через миллионы лет после нашей смерти, — заметила Блаж.
— Во-первых, это и по собакам можно было понять, во-вторых, может, человеческие маги уже населяют другие планеты, а в-третьих, думаю, с миллионом лет ты преувеличиваешь.
— О, простите! Разумеется, ментальному магу созидания и телекинеза Зулей-Бхану великому все гораздо виднее из созданного мною мира, в котором понятия времени не существует вовсе. И собак могли завезти на другие планеты. А этому Балде, который никак не связан с магией, в другие миры путь заказан.
Блаж не смущал факт того, что, по ее словам, бродячих собак почему-то могут взять на другие планеты, а человека без магии не могут. Сейчас Блаж говорила не потому, что верила в свои слова, а потому, что они опровергали слова Астароникуса. Балда понял, что, как бы он не хотел, но если он продолжит с ними общаться, то ему так или иначе придется погрузиться в странный мир отношений этих двух магов, которые состоят в браке неизвестно сколько тысяч лет.
Внезапно что-то ударило Балду сзади по ногам, и он плюхнулся на удобный, широкий и мягкий стул с такими же мягкими подлокотниками. Ему еще предстояло узнать, что это обычное кресло. Точно такие же оказались под сидящими Блаж и Астрароникусом. Деревья и птицы исчезли, а песчаный остров уменьшился настолько, что волны накатывали прямо на ноги. Метаморфозы одежд продолжились, и оба мага и Балда вместе с ними сидели босые в легких белых туниках. Только прическа Блаж осталась такой же, — открытый красивый лоб и собранные в черный хвост волосы.
— Ну что же, раз все выходит не по плану, то начнем еще раз. Меня зовут Вернер, такое магическое имя мне дали в школе магии за верность традициям школы, искусству магии и отстаивание прав и свобод магического сообщества. Мою супругу зовут Блаж, сокращенно от Блаженная, но на этот счет есть некоторые сомнения. За что она получила такое прозвище, до сих пор тайна, покрытая мраком
Блаж молча улыбнулась, решив пока не мешать мужу. Возможно, у него наладить общение получится куда лучше, чем у нее.
— Трудно сказать, кто сейчас у кого в гостях: мы с Блаж в твоем разуме или ты в нашем обучающем симуляторе, поэтому начну с нас и постараюсь вкратце описать, кто мы и откуда. Если у тебя будут возникать вопросы, то смело перебивай меня, спрашивай и уточняй. Когда-то, видимо, уже очень давно, мы жили на планете Солидус в независимом межгосударственном магическом городе Смарагде, выросшем вокруг высшей школы магии и, как и ты, принадлежим к цивилизации людей, которая на тот момент была единственной развитой цивилизацией на планете…
Здесь Балда его прервал, задав вертящиеся на языке вопросы о планете, стране и цивилизации. Блаж плавно и манерно положила подбородок на ладонь и с прекрасной улыбкой приготовилась слушать эту увлекательную беседу. Вернер посмотрел на нее с задумчивым лицом и стал аккуратно отвечать на вопросы Балды. Оба мага могли ментально общаться так, что Балда их не слышал, и они даже немного поспорили, стоит ли давать ему такой объем знаний для первой встречи, чтобы эта встреча не оказалась последней, и стоит ли вообще мотивировать его на следующие встречи. Но Вернер рискнул, и голубое небо вокруг них сменила темная ночь и звезды начали носиться совсем рядом и планеты замелькали так, будто кто-то перекидывался в небе огромными шарами. Все, что сидящий с открытым ртом Балда понял из последующего небольшого экскурса Вернера, — это то, что мир намного больше, чем он мог себе вообразить.
 
Не слишком вдаваясь в подробности, чтобы не утомлять и не увлекать мелочами, Вернер показал Балде довольно точное изображение Солидуса с высоты, хотя на самом деле это они смотрели вверх. Вернер показал ему множество разных стран, которые были в их время, и территорию, которая принадлежала школе магии. На небольшом расстоянии от школы, по меркам планеты, находились очень знакомые холмы и горы, которые Балда не смог бы узнать, даже если бы очень хотел, потому что никаких особых примет у этой местности не было. Обзорный вид школы поразил Балду, так как она представляла собой целый город, который по размерам превосходил все города, что он видел. Условные маги с плохо различимыми лицами бродили по городу и были одеты в красивые просторные одежды. Кроме магов, угадывались торговцы, ремесленники, рабочие и другие горожане, задействованные в обслуживании магов и магической школы. Даже был слышен фоновый шум города, в котором невозможно было выделить какой-то один голос. Балда подумал, что вся эта размытость либо какой-то элемент защиты от посторонних глаз, либо специфика работы артефакта, либо особенность его сна.
Обещавшая быть увлекательной история превратилась в диалог, в котором чередовались вопросы и ответы, потому как вопросы Балды порой вызывали изумление и вопросы у обоих магов, а встречные вопросы Вернера удивляли Балду, и все повторялось. Блаж молча и задумчиво слушала.
Вскоре настала очередь утомленного невообразимым потоком знаний Балды рассказать о своем мире, и он понял, что после истории магов его рассказ будет совсем блеклым и невзрачным. Но он начал описывать все, что знал о мироустройстве, потому что это была история не только для них, но и для него самого. Еще несколько часов назад он не имел ни малейшего понятия о том, кто он и откуда, и вот теперь ему выпала возможность достать некоторые знания о себе и о своем мире из глубин своего же разума. Из расплывчатых описаний мира Балды и его ближайшей истории маги поняли, что случилось то, чего они боялись еще при своей жизни, — великая магическая война. Балда с помощью Вернера сообразил, как воспользоваться небом над их головами и визуализировать то, что видел. Он показал им вблизи знакомые ему города-государства, поселения, рынки, конюшни и кузни, дома и перевалочные станции. Немного рассказал о своем все еще смутном детстве, об утраченной матери, о забравшем его дяде и об их команде охотников.
— Вот видишь, с момента войны прошло две тысячи лет, а не миллионы. И даже если она началась позже, чем предполагали все прогнозы наших славных пессимистов, то с момента нашего перевоплощения прошло максимум три тысячи лет, — сказал Вернер Блаж.
— Вот видишь! — Блаж кривлялась. Она снова выпрямилась и держала руки на подлокотниках. — Кто-то говорил, что великая школа магии простоит еще сотни тысяч лет и станет центром единого мира, в котором не будет ни стран, ни правителей, ни войн, и все будут счастливы, а магия станет служить на пользу каждому человеку! Поздравляю! Половина твоих прогнозов сбылась: нет никаких стран, а магия доступна каждому. Правда, была всего одна коротенькая война и мир снова деградировал до городов-государств, меняющих правителей как перчатки, но это же мелочи!
Вернер смотрел на ее раздражение с такой нежностью, что было ясно: что бы она ни сказала, что бы ни сделала, как бы себя ни повела, он все равно будет ее любить, он ее такую когда-то и полюбил, и поэтому до сих пор вместе с ней в ее мире. Балде было немного неловко все это чувствовать и тем более слушать, но выбора у него не было. Маги попросили показать им его друзей и родственников, его маму, и того, кто продал ему артефакт. Балда показал им людей очень похожих на его друзей и старика Хамана, только вот лица их тоже сделал неразличимыми.
— Ты можешь показать их лица более четкими! — произнес уверенный голос, который прозвучал так ясно и так глубоко внутри разума Балды, что показался ему своим собственным, убеждающим себя же сделать рывок и достигнуть лучшего результата. Но бесчисленные мелочи, вроде вибраций сомнения в этом голосе, слишком глубокого проникновения и той плохо сглаженной разницы между тем, каким слышал свой голос Балда, и тем, как его слышали все остальные, — все выдавало вмешательство со стороны, а магом ментального общения здесь был только Вернер. И эта провалившаяся попытка внушения снова подорвала доверие.