Рассказы (ЛП)
Выражение лица почерневшей фигурки не изменилось — оно просто не могло измениться, но эта неподвижная фигуры всё еще излучала эмоции, и чувство, которое я благодаря ей ощущал, было благодарностью. Я дал ему жену и оно было благодарно.
Теперь Бог был не один.
Это было крышесносно. Я знал что это не Бог. Он даже не было богом. Но несмотря на то, что не прозвучало ни слова; и не одной мысли или картинки мне передано не было, никаких сомнений в реальности льющихся в меня эмоций не оставалось. Я неожиданно понял, что мумифицированное существо хочет отблагодарить меня.
В уме я видел Андре в почтительном обожании падающего на колени и задумался о том, что случилось в комнате, когда погас свет. И меня снова заполнило то всепроникающее чувство зла и обреченности.
Я знал, что должен убираться отсюда как можно быстрее, выбежать из лачуги, вернуться в джип и уехать домой, не оглядываясь. Но обнаружил, что разглядываю цветы всё еще струящиеся из промежности женщины, а мой разум умиротворяют ощущения излучаемые её неподвижным спутником.
Бог благодарен
Я задумался о своем бессмысленном существовании, о скучной работе и несуществующей личной жизни, о бесцельной рутине, заполняющей мои будни.
Обдумал несколько вариантов.
Потом загадал желание.
Чувство, которое излучала высохшая обезьяна теперь, было чем-то вроде одобрения, но когда я поглядел на столь неподходящие друг другу лица пары на скамье, я почувствовал себя хуже, чем когда-либо в жизни. Ужас вернулся, еще более сильный, чем раньше, и с мгновенной и абсолютной уверенностью я понял, что совершил огромную, величайшую ошибку в своей жизни. Моим первым побуждением было попытаться вернуть всё обратно, упасть на колени, вымолить еще один шанс и всё переиграть. Но я знал, что это невозможно.
На мгновение я задумался, затем поднял цветок, пахнущий как моя мать, повернулся и вышел из комнаты и из хижины во тьму, по моему лицу текли слезы.
Направляясь к припаркованному джипу, я гадал: что было у Андре на уме за секунду до того, как он спустил курок.
Ⓒ The Planting by Bentley Little, 2004
Ⓒ Шамиль Галиев, перевод
Стопперы
В детстве Коулмэн не понимал, откуда берутся пробки. Каждый раз, когда они с семьей застревали на автостраде, он спрашивал отца: почему машины едут так медленно. Отец терпеливо объяснял, что пробки — это неотъемлемая часть жизни в густонаселенном столичном районе, но Коулмэн спорил, что загруженные дороги не появляются просто так, и должна быть какая-то причина. Он говорил, что в самом начале должны находиться машина или грузовик, которые столкнулись; либо автомобиль, который сломался, или просто медленно движущийся транспорт, из-за которого и возникают пробки.
— Нет никакого начала, — отвечал отец. — Ты прав, иногда действительно случаются аварии, но обычно на дорогах очень много машин, полосы перегружены, и поэтому остальные машины тоже едут медленнее.
— Но ведь пробки не длятся вечно, — говорил Коулмэн. — У них должно быть начало. Должна быть машина, с которой всё начинается.
— Начала нет, — повторял отец.
И Коулмэн кивал, делая вид, что понимает, хотя на самом деле не понимал.
Сейчас, пролетая над автострадой Санта-Аны в вертолете радиостанции, он смотрел вниз на извивающуюся змеей дорогу и огромную пробку, тянущуюся внизу. Первые солнечные лучи падали на тысячи лобовых стекол, из-за чего казалось, что блики играют на поверхности воды.
Пилот взглянул на него:
— Волнуешься?
Коулмэн покачал головой. Его ладони немного вспотели, но нервничал он не сильно. Это был его первый репортаж о пробках на настоящей радиостанции, но последние два года он вел прямые эфиры на радио университета, поэтому перспектива вещать с воздуха нисколько его не пугала.
— Четыре минуты — сообщил пилот.
Коулмэн поправил наушники и проверил микрофон, затем посмотрел вниз на загруженную автостраду.
На начало пробки.
Он быстро повернулся к пилоту:
— Вы видите это? — спросил Коулмэн, указывая на окно вертолета. Четыре автомобиля медленно двигались по каждой линии автострады, загораживая всю дорогу. Полосы перед ними были свободны. Позади на мили растянулась пробка.
Пилот равнодушно глянул вниз:
— Стопперы.
— Что? — спросил Коулмэн.
— Две минуты до эфира.
Пилот пощелкал переключателями на панели перед собой. В наушниках зазвучала вступительная речь диктора со станции.
Коулмэн быстро перебрал свои заметки и набросал текст, описывающий ситуацию внизу, после вытер потные ладони о брюки и заговорил:
— Движение заблокировано на 605-м южном направлении от 91-й развязки до Спринг Стрит. — Он почувствовал невероятное возбуждение от осознания того, что во многих машинах на дороге по радио сейчас звучит его голос. — На крайней правой полосе по автостраде Голден Стэйт произошла утечка химических веществ…
* * *— Жаль, что у меня нет камеры, — рассказывал он Лене той ночью. — В жизни не видел ничего более удивительного. Четыре автомобиля идеальным рядом двигались со скоростью около пяти миль в час и блокировали движение по всей дороге до самой Ла Мирады.
— Почему ты не сказал об этом в репортаже?
— Не знаю — признался он, удивившись, что ни разу об этом не подумал. Коулмэн откинулся на подушку и уставился в потолок. — Стопперы, — произнес он.
Лена вопросительно посмотрела на него.
— Стопперы. Так их назвал Рэд. Стопперы.
— Что это значит?
— Не знаю. — Вздохнул Коулмэн. — Забыл спросить.
* * *На южной развязке автострады Сан-Диего движение было заблокировано и Коулмэн попросил пилота пролететь над извилистой лентой стоящих внизу машин, чтобы посмотреть на какое расстояние протянулась пробка. Передняя часть вертолета наклонилась и он на полной скорости полетел через Торранс, Лонг Бич, Сил Бич и Хантингтон.
— Вот они, — сказал Рэд, делая широкий круг над автострадой.
Четыре автомобиля медленно двигались ровной линией, препятствуя движению на всех полосах.
Коулмэн посмотрел на часы. До передачи оставалось еще пятнадцать минут, но он уже сделал заметки о всех необходимых трассах. Коулмэн повернулся к Рэду:
— Давайте немного снизимся?
Пилот уставился на него, будто тот попросил разбить вертолет о ближайшее здание:
— Я не могу.
Коулмэн нахмурился:
— Почему?
— Внизу Стопперы.
— Да кто такие эти Стопперы?
— Ты многого не знаешь, парень. — Покачал головой Рэд. Вместо того, чтобы следовать за дорогой, вертолет развернулся и полетел на север, прямо к центру Лос-Анджелеса.
— Куда мы летим?
— Назад.
— Что за чертовщина здесь происходит?
Пилот не ответил.
— Отлично. Тогда я спрошу Андреаса, когда мы вернемся на станцию. Он расскажет.
Рэд вздохнул:
— Нужно было предупредить тебя заранее. Рассказать о правилах игры. Моя вина: я думал, ты уже знаешь.
— Знаю что?
— О Стопперах. — В голосе пилота прозвучали серьезность и глубокомысленность, которых Коулмэн никогда не слышал.
— Кто такие Стопперы? — Коулман хотел, чтобы его голос был твердым и уверенным, однако, вопреки его желанию, голос дрожал.
— Ты видел. Из-за них возникают пробки.
— Они на кого-то работают? — спросил Коулман в замешательстве. — Или так развлекаются?
— Я не знаю, кто, или что они на самом деле. Никто не знает. Они просто есть. Репортеры, пилоты — все, кто постоянно летают, знают о них.
Коулмэн взглянул на него:
— Вы их боитесь, да?
— Ты чертовски прав, да, я их боюсь. И ты должен бояться. Они опасны. Они… — Пилот глубоко вдохнул. — К ним нельзя подходить слишком близко, поэтому лучшее, что ты можешь сделать — держаться подальше. Если лететь слишком низко, пытаться их преследовать… — Он не закончил. — Эй, просто оставь все как есть, парень, окей? Делай свою работу, давай репортажи, рассказывай всем, какие полосы загружены.