Кузня Крови (СИ)
Наставник Теназ молча замер в стороне, больше не вмешиваясь в происходящее. Бриок, добежав до конца строя, отдал новый приказ:
— Выбираемся на дорогу. Лесток — дозор, двести шагов от нас. Бегом!
Шипя ругательства сквозь зубы, оскальзываясь, мы рванули вверх по склону. Две лиги для солдат мелкого владетеля, которых мы из себя изображали, это меньше получаса бега. Надеюсь, у Бриока хватит ума не гнать нас изо всех сил?
Не хватило. За лето мы все сильно вытянулись, подтянулись, стали сильней и выносливей. Но не всем перековка Кузни давалось одинаково хорошо, части парней бежалось легче остальных. В их числе и Бриок, срывающийся сейчас на тех, кто, по его мнению, притворялся.
Фату в ответ его лишь посылал, но на губах остальных я нет-нет, но ловил кривые усмешки. Те, кто понимал, не собирались давать советов Бриоку. Лучших может быть только шестеро. И если один из нас считает, что главное в сегодняшнем уроке заставить отряд прибежать как можно быстрей — пусть заблуждается. Я точно не буду поправлять его. Хасоку и даже Брауру — шепнул бы, но не ему. А Трейдо и сам бы не допустил такой ошибки. Он лучше меня не только на мечах.
Впрочем, на то, чтобы ближе к концу пути согнать нас с дороги и выслать вперёд ещё одного человека, ума Бриоку хватило. Но не на то, чтобы приказать сбавить ход.
Мы неслись по лесу, задыхаясь от бега. Все, даже я.
Я ещё пытался вслушиваться в звуки вокруг, но стук крови в ушах всё заглушал. Поэтому схватка для меня началась как-то вдруг, внезапно. Только что вокруг было слышно лишь хриплое дыхание бегущих, а через мгновение везде звенит сталь и вопят, поминая Хранителей и Безымянного.
Только и успел лапнуть рукоять меча, как из-за дерева шагнула тёмная фигура. Я рухнул, не сбавляя хода, над головой свистнула сталь. Пока на мече цело зачаровывание, можно не бояться и рубить в полную силу. На деле, попади в меня такой удар, то голова бы слетела прочь и без всяких умений меча. Я-то ещё не проходил посвящение на алтаре.
Эти мысли промелькнули, пока я катился по мягкой подушке сосновых иголок. На ноги же я подхватился без единой лишней мысли в голове.
Меч в руке. Между нами три шага. Под обрезом шлема видна только кривая ухмылка противника. Шаг вперёд, пробный взмах. Отбивает. Шаг влево, чтобы закрутить врага и повернуть его к дереву. Не ведётся, рвётся вперёд, рубя мечом. Встретить пинком в колено, шагнуть за спину и ударить снизу вверх.
Меч врубился в рёбра и там застрял. Парень рухнул, хрипя. Я наклонился, сбросил с него шлем, открывая лицо. Южанин Эстро. Значит можно быть уверенным, что это точно отряд, в котором утром ушёл Трейдо.
Слева мелькнула тень. Я вскинулся. Из-за сосны внимательно глядел один из наставников. В длинном рыжем плаще почти неразличимый в этом лесу. Вокруг продолжалась драка. Мой меч застрял в противнике, да он теперь и бесполезен, на его рукояти гаснет знак зачаровывания. Я привычно подхватил меч поверженного Эстро, воткнувшийся в мох и песок.
Огляделся. Направо.
В десяти шагах от меня сражались двое. Ещё бы понять, кто есть кто. Несколько мгновений я вглядывался, пытаясь разобраться. Совершенно одинаковые войлочные куртки, одинаковые короткие серые плащи.
Шлем!
Шлем не такой, как у меня. Более массивный наносник королевства Лано.
Уже не колеблясь, я шагнул из-за дерева, ударил мечом, словно копьём. Заорав, парень рухнул на землю.
Второй замер, выругался:
— Ты чего влезаешь?!
Я наконец, по голосу, а потом и по фигуре узнал Фату. Пожал плечами:
— Мне нужно было подождать?
Фату сплюнул:
— Ударить в спину — позор для владетеля.
Я замер, уставился на него исподлобья, с раздражением спросил:
— Мы с тобой сейчас лишь солдаты Малого восточного дома. У нашего владетеля даже не хватило денег нам на кольчуги, — выделил голосом, постаравшись вложить весь сарказм, что мог. — Опомнись, приятель, где ты нашёл здесь и сейчас настоящих владетелей?
На это Фату скривился:
— Никогда нельзя забывать, чья кровь течёт в твоих жилах.
Я пожал плечами:
— Хорошо, так значит здесь была честная схватка двух идаров?
Фату, непохожий сам на себя, весельчака и болтуна, топнул ногой:
— Да! И неважно, что сейчас на нас нет шёлка!
Несколько мгновений я боролся с собой, давя лезущие из меня слова. Уговаривая себя молчать. Это ведь Фату. Какое мне до него дело. Но всё равно справиться с собой до конца не вышло. Цедя слова, согласился:
— Как хочешь, в следующий раз помогать не буду, ты только шлем снимай, чтобы я тебя узнал и мимо пробежал.
И перестал обращать внимание на Фату, подхватил с земли новый меч и побежал дальше, на этот раз скользнув вплотную к наблюдавшему за нами наставнику. Фату тоже видимо его заметил, потому как начав было что кричать мне в спину, резко заткнулся.
Мы, понукаемые Бриоком, бежали едва ли не вслед-вслед друг другу, но начавшаяся схватка каким-то удивительным образом раскидала нас по лесу. Крики и звон стали раздавались со всех сторон и с каждым ударом сердца их становилось всё меньше и меньше. Зато тут и там стали попадаться тела. Большая часть из моего отряда. Знакомые шлема, знакомые лица.
Позади вдруг снова завопил что-то Фату. Я только и успел, что замереть, смирив бег, а его крик уже оборвался.
Понятно.
Прижался к стволу старой сосны, прислушался. Шаги слева. Чуть наклонился выглядывая. Рыжий плащ. Наставник. Тут же выпрямился, вслушиваясь дальше. И криво ухмыльнулся. Хитёр. Враг двинулся точно вслед за наставником, пряча свои шаги в его шагах.
Раз, два, три, четыре. Сейчас!
Я рванул из-за дерева, навалился на врага, сбивая с ног и вбивая куда-то в бок меч. Вскочил, пытаясь найти его оружие и тут же захрипел от жуткой боли под сердцем. Ноги ослабели, я завалился, скребя пальцами по груди. Успел только заметить замершую надо мной высокую фигуру, а затем мир снова потемнел. В который раз за все эти десятицы?
Глава 19
Самое неприятное в том, что тебя убивают…
Я споткнулся в своих рассуждениях. То, о чём я подумал, то, как оно прозвучало, было так дико… Если бы я был сейчас один в дортуаре, то повторил бы это ещё и вслух, чтобы понять, насколько невероятно это звучало бы, сказанное голосом, но пришлось обойтись только тем, что я повторил эту мысль про себя.
Самое неприятное в том, что тебя убивают, это то, что больно не только когда в тебя вбивают сталь или стрелу, но и то, что тело помнит об этой боли, об этой ране и после того, как исчезает зачарованная сталь и ты вроде как оживаешь. Тело помнит, тело не верит, что оно живо. Даже больше. Это не просто воспоминание, а боль — это не обман. Прошло уже полдня, а я до сих пор не могу глотать. Словно в пробитом стрелой горле что-то не так. Словно там до сих пор торчит древко, перекрывая мне глотку.
Я скосил глаза по сторонам и убедившись, что никто не глядит на меня, поднял руку. И, конечно же, не нащупал в шее древка. Даже следа. Но очередная попытка сглотнуть скопившуюся слюну вновь разодрала горло болью.
Снова украдкой взглянул в сторону. На того, кто влепил мне в горло эту стрелу. Злиться не выходило. Сам виноват, что подставился, попытавшись перескочить через гребень насыпи. Не винить же Браура за меткость и то, что он ждал там подобного глупца?
Скорее стоит задаться вопросом, почему так не происходит у остальных. Я вижу, как парни хватаются за голову, если получили рану в неё. Но не вижу, чтобы кто-то мял бок или потирал почти отрубленную руку спустя полдня.
Заскрежетала дверь в дортуар. Наставник Визир, второй после Глебола и довольно неприятный тип, огласил привычное:
— Вечерняя молитва.
Парни загомонили, потянулись на выход.
Небольшой храм Хранителям располагался между зданием, где жили наставники и нашей казармой-дортуаром. К нему вела отдельная и широкая дорожка через парк. Темнело всё раньше и сегодня мы шли по ней в полной темноте. Непривычно. Под ногами шуршал толстый слой опавших листьев. Но хорошо, что хотя бы для теней всё ещё не время. Я помню, как им не нравится молитва Хранителям, но просто не хочу, чтобы они оказались в их храме.