Издатель (СИ)
— По очереди, товарищи!
Раз, и к раскладушке выстроилась змейка из желающих получить на руки товар. Зашелестели приятно купюры. Люди охотно расставались со своими кровными и через несколько минут от раскладушки уже уходили первые счастливые обладатели первых книг со вставленными в них саммари на листках. Ушли Пушкин, Толстой, Салтыков-Щедрин и следом все 47 оставшихся книг разлетелись со скоростью автоматной очереди. Дело поперло, а народ продолжал подходить и при виде опустевшего прилавка, посыпались вопросы:
— А заказать наперёд можно, молодой человек?
— Мне бы просто листок, без книги!
— И мне, пожалуйста, запишите на меня тоже!
Сивый сориентировался быстро и забрав у Машки «рекламный плакат», принялся записывать на обратной его стороне поступавшие заказы.
— Сумму целиком на предоплату оставляем, да, товарищи мы по полной предоплате работаем. Деньги даём, я вас в очередь вписываю сразу. Нет — мимо проходите, других впишу. Ничего сделать не могу, так у нас производство налажено. Скидок тоже нет.
На секунду начался тупеж, вопросы типа «а когда заказ можно будет забрать?», «а где?». Но потом заводчане также охотно начали протягивать Сивому купюры.
— Булгакова вам? Белая гвардия, фиксируем, записываем, а вам кого? А вы что хотите приобрести?
Желающих заказать себе саммари не убавилось ни разу. По итогу ещё через пятнадцать минут, листок оказался исписан в четыре столбца — мелкими такими строчками заказов.
— Все господа, на сегодня заказы больше не принимаем! — обьявил Сивый, записав семьдесят восьмой заказ. — Всем спасибо, завтра в тоже самое время заберёте свои саммари.
— Как не принимаем?
— Да вы что, я же не успел заказать!
— И когда вы откроетесь теперь?
— Завтра заказы можно будет сделать?
Людей у прилавка стояло ещё человек тридцать, и выходившие с проходной работяги тоже все ещё подтягивались — отчего такой ажиотаж поглазеть. В принципе ничего не стоило продолжать оформлять предзаказы всем желающим. Однако Борис Дмитриевич хорошо знал одно из главных правил ведения бизнеса. Ни в коем случае нельзя перенасыщать рынок, если хочешь сохранить на должном уровне спрос.
— Завтра будет завтра, обещать ничего не могу, но вы приходите.
«Вот тебе и улов знатный», — довольно размышлял Борис Дмитриевич. — «Всего за час денег заработал в два раза больше, чем если бы месяц на заводе корячился».
На кармане у Сивого теперь лежала котлета и приятно так отягощала оный своим весом.
Покупатели разошлись, оставив Борю с опустевшей раскладушкой и с Машкой, которая крайне впечатлилась от увиденного и хлопала своими большими глазами.
— Ни фига себе, — даже присвистнула она.
— Бизнес, дело такое, — улыбнулся Сивый.
— Ты ж целое состояние заработал, Боря!
— Дела мутятся, бабки крутятся, Маш.
Достал из кармана деньги и отсчитал бондарихе четвертак пятью пятирублевыми купюрами.
— Тебе, заработала. За идею.
— Ты сейчас серьезно?
Сивый не ответил и принялся собирать раскладушку, свернул занавеску, погрузил все на тележку.
«Теперь денег бабуле ЖКХ оплатить хватит», — подметил он.
— А с этим что делать? — Машка ткнула в листок, где добрая сотня человек оставила свой заказ. — Кто ж это писать будет? В центре твоём американском?
— Ты и будешь, — Боря плечами пожал. — Видишь как у тебя хорошо получается, не хуже любого американского центра.
— Но... — было возмутилась девчонка.
— Рубль с одной твоей шпаргалки — твой, — перебил Сивый.
Любые принципы, если грамотно к вопросу подойти, отступают. Главное цену правильную назвать. И принципов — оп, и как бы уже нет.
Бондариха аж дар речи потеряла. С одной стороны у неё не укладывалось в голове — как это так, втюхивать честным советским гражданам шпаргалки по видом каких-то американских саммари. Нечестно получается. Но с другой стороны... за эти деньги, которые девка могла заработать с продаж, для неё открывались шикарные перспективы. Машка же, как и любая девчонка любила парфюм, сумки и шмотки. И тут бывший однокурсник давал ей шанс реализовать все свои хотелки. Для этого всего то навсего понадобится написать кучку шпаргалок на книжки. Что она и без того делала, только деньги не получала.
— Тебе не кажется, что это как-то не правильно, Борь? — наконец выдала она, когда мыслительный процесс подошёл к концу.
— А что по твоему правильно? У людей деньги есть, они твои писюльки приобрести на них не прочь. По кайфу им. Правильно будет людей без них оставить?
— Ну сказать хотя бы правду... тогда то они перехотят это покупать!
— Дура ты Маша, вон китайцы айфоны делают, а их пол видом американского продукта нам впаривают. И ниче.
— Кого кого — айфоны? Это ещё что такое?
— Забей, — отмахнулся Сивый, поняв, что привёл неправильный пример. — Короче, ты в деле?
Машка распылилась вся, румянцем разошлась. Боря прекрасно понимал, что не найдёт аргумента лучше, чем покажет бондарихе на что заработанные бабки можно потратить.
— А давай ка Мария я приглашу тебя в кафе? — предложил он. — Там ты решение и примешь?
— Раскладушку ты здесь что ли оставишь?
— Может и здесь, — Сивый взглянул на проходную завода, где дежурил пенсионер. — Че нет?
— Ну ладно... это только деловой обед, чтобы ты ничего не напридумывали себе, ладно? Антон убьёт меня если узнает!
— Так мы ему не скажем ничего. Кстати, где он?
Машка кивнула в сторону проходной.
— Там, вот-вот выйдет. Антоша устроился на завод, обещал денег заработать и мне новое платье купить и ещё в августе мы по путевке в санаторий поедем. Представляешь Боря! Вот я понимаю — мужчина, заботится и за такого не страшно за муж выходить.
«Посмотрим, как запоёшь, красавица, когда вместо зарплаты твой Антон принесёт тебе ящик детского питания или коробку хозяйственного мыла», — подумал Борис Дмитриевич.
Вслух не ответил ничего.
Глава 8
«Чай попьешь-орлом летаешь.
Водку пьешь-свиньей лежишь.
Деньги есть-с чужой гуляешь.
Денег нет-к своей бежишь?»
— Разрешите обратиться!
Обращался Боря к мужику пенсионного возраста, дежуранту на заводской проходной.
— Аркадий Осипович меня зовут, говорите молодой человек. Что хотел?
Старик смотрел на Сивого с подозрением, как на иностранного шпиона. Собственно последний час он только и занимался тем, что пялился на бойкий торг у раскладушки. И судя по выражению лица Аркадия Осиповича, увиденное ему пришлось совсем не по душе.
— Аркадий Осипович, тут дер такое, а можно у вас тележку с раскладушечкой на пару часиков оставить, на ответственное хранение, так сказать, — попросил Боря. — Мне бы с девочкой погулять сходить.
Сивый озорно подмигнул, мол Аркадий Осипович дела молодое, войдите в положение, будьте добры. Сами ж небось в молодые годы огого отжигали, вам ли не понять.
Старик покосился на телегу, нахмурился.
— Ещё чего, у нас голубчик промышленное предприятие «Горняк», а не сарай в колхозе «Росинка»...
— Ну а все же?
В карман старику аккуратненько так нырнула пятирублёвая купюра. Раз, и внутри уже лежит, обосновалась, модно сказать.
— Так, молодой человек...
Однако Боря достал ещё одну пятюню и сунул старику в другой карман. Также бережно и ненавязчиво.
— Мне ж на два часика всего. Вы и не заметите ничего, глазом моргнуть не успеете, как я уже обратно вернусь.
Аркадий Осипович закашлялся. Но деньги доставать не полез. Не пять копеек пацан ему предлагает. Деньги то серьёзные.
— А люди когда через пятнадцать минут пойдут, у нас же разнесено время выхода с предприятия, чтоб не толпиться? — спросил он, а потом сам же возражение снял. — Может тогда тележеньку твою внутрь пункта поставить, если ненадолго, конечно? И мешать никому не будет...