От сессии до сессии (СИ)

Соня и Маша взяли на себя доставку игрушек и подарков. Ещё один сосед, огневик на покое, организовал освещение и фейерверки. Соседка-бытовичка подняла на ноги селян и с их помощью обустроила всю прибрежную зону, как под куполом, так и вне его.
И конечно, детёныши нет-нет, да примечали то магов, то людей, крутящихся поблизости и занимающихся всяческими интересными делами. Некоторые малыши осмелели настолько, что решились подойти ближе, познакомиться. И оказалось, что люди совсем не страшные, они могут мастерить удивительные вещи и игрушки, и вообще очень добрые.
«Новогодняя ночь» стала в жизни детёнышей переломной.
Им захотелось в большой мир. К людям-друзьям, к волшебникам, к интересным книжкам и чудесам. И теперь на площадку для ежедневных уроков они не плелись с неохотой, а мчались со всех ног и лап, поскольку каждый день учёбы приближал их к заветным «каникулам». Впервые это слово они услышали от наших девочек и с тех пор осаждали Воспитателей с просьбами устроить им эти расчудесные каникулы, что, наконец, были им обещаны в награду за усердие, новые знания и достойное поведение. Их даже не пугали «экзамены» по этому самому хорошему поведению, которые каждый из них непременно должен был сдать перед путешествием в Большой Мир. Профессор ТирР не успевала тихо радоваться и повторять:
— КАКАЯ УДАЧА! КАКАЯ ПРЕКРАСНАЯ МОТИВАЦИЯ!
Она уже успела множество раз перекатать на своей мощной спине весь «Детский сад», восхититься тому, как мгновенно влился в коллектив малыш Кирр, подружиться с нашим Риком… Тот, кстати, мгновенно прискакал по моей просьбе, прихватив с собой родителей — взрослых дракончиков-кидриков, и они с ТирР составили целую программу обучения гррексов, от рождения лишённых способности ходить в пространстве. Тут уж настала моя очередь тихо радоваться. Оказывается, я угадала: техника телепортирования кидриков во многом была родственна технике гррексов. Думаю, эти ребята во всём разберутся. И будет им счастье.
Мага установил постоянный портал в дупле старой ракиты на берегу озера. Выход же сделал на территории небольшого парка, примыкающего к питомникам Друидов, по просьбе Аркаши и с прицелом на будущее сотрудничество. Шастать туда-сюда кто попало не будет, лишь те, у кого окажется артефакт с правом доступа. Мало ли кому понадобится заглянуть? Кураторам из Совета, целителям, новым Воспитателям и Наставникам, книготорговцам и другим полезным людям. И, кстати, мой некромант заодно установил на портал так называемый интеллектуальный сканер эмоций. Сунется кто с недобрыми намерениями — не пройдёт.
А сейчас мы обнимаемся со сфингой и старшей Горгоной, гладим гривы детёнышей, говорим ласковые слова, улыбаемся и машем русалочке. Хоть и знаем, что мы-то, уж мы-то… теперь в любой момент можем заглянуть, и не обязательно из этого дупла, Мага сделает персональный выход в дядюшкин дом… А всё равно грустно.
«Бамц!»
Это звонко хлопают крошечные литавры.
Торопливо обегая толпу провожающих, на поляну перед порталом стекается мышиный оркестрик. Важно обмахиваясь хвостом, усаживается в траву Тим-Тим и величаво кивает: «Начинайте!»
Детёныши дружно ахают.
Белые мышата сегодня хороши, как никогда. Часть из них — в паричках, имитирующих львиные гривы; хвостики лихо загнуты вверх, как скорпионьи. Кларнетисты и флейтисты собрались по трое и изображают церберков, перевязавшись широкими лохматыми поясами и обзаведясь одним пушистым хвостом на каждую тройку. Есть даже трубач в египетском платьице и в диадеме — очевидно, «сфинкс», и девочка-«горгона» в хитончике и с гривой распущенных волос-змеек. Маленький капельмейстер с трепещущими грифоновскими крылышками кланяется публике. Поворачивается к чудо-оркестрику, взмахивает жезлом… И над поляной несется прелестный трогательный вальс.
Шмыгнув носом, Машка улыбается дрожащими губами… и начинает:
Забытой тропинкой я шла за рекой,
И эхо манило меня за собой,
Волшебные звуки в лесной тишине
На крылышках нежных летели ко мне…
 
Не успеваю я невольно улыбнуться, как до меня доходит нечто важное. Супер-важное! Машутка поёт не одна! И подпевает ей не только сестричка.
Правда, детёнышам не слишком хорошо даётся человеческая речь, но они стараются.
Быбытой тр-ро-ринкой я сла за лекой,
Е ехо минило мине са сабой,
Вашеббые зуки лесой тифыне
На клылыхах незных лелели ко ме…
Часть звуков проглатывается, но не страшно, главное, что малыши поют, подвывают старательно и с упоением. И когда это они успели выучить с девочками целую песенку?
Ни кучай, ай-ай,
И дади ди-ди,
Насида, да-да
Я С ТОБОЙ!
Последнюю строчку они рыкают вместе с ТирР.
Мелодия резко меняет ритм, переходя в походный марш. Подпрыгивая и перестраиваясь в колонну, оркестрик, торжественно трубя, соединяется со сводным хором мышат. И те старательно подхватывают тонюсенькими голосами:
Не скучай, ай-ай,
И в дожди жди-жди,
Навсегда, да-да
Я с тобой!
Не скучай, ай-ай,
И в дожди жди-жди,
Навсегда, да-да
Я с тобой!
С морды профессорши скатывается слеза, сшибая с ног самого маленького мышонка. Пострадавшего высушивают и сажают на спину ТирР, где он гордо подпрыгивает и машет нам платочком.
Так светло и трогательно завершается наше прощание. Будут ещё и встречи, и радости… всё будет. Но сейчас — между нами словно протянулись и закрепились невидимые нити, связавшие навсегда.
  
Глава 22
 
— Мам, а вы там у себя в Совете ещё не решили, что делать, если вдруг…
— Маша, где это — «у себя»? Меня только пригласили на заседание и пока ничего не предлагали! Во всяком случае, официально.
— Ну, это дело времени, — снисходительно замечает Соня, натягивая шапочку и ненавязчиво оттесняя сестрицу от зеркала в гардеробной. — Раз уж ТирР сказала, что тебя пригласят независимым консультантом, а ей сообщил дон Куадро, а тому проговорился дядя Аркаша…
— А дядя Аркадий сам в Совете и всё знает! — подхватывает Машутка. — А раз Совет решил… Мам, ты же не откажешься, нет?
Она вдруг испуганно замолкает. Ой, неспроста такие переживания! Что-то опять мои девицы замыслили.
— Куда ж я денусь? — говорю обречённо. — Я же обещала. У наших детсадовцев должна быть своя рука в Совете. Да не переживай, там и без меня их защитников хватает!
— Ага, ага, а вот что делать, если кого-то из детёнышей хотят усыновить? Они ещё не решали, а нам уже сейчас надо знать…
Соня делает страшные глаза, Маха, стушевавшись, пытается прошмыгнуть мимо меня к выходу, но я перехватываю её за плечо.
— Мам, да взяла я перчатки, взяла! — делает та невинные глазки.
— Ты мне зубы не заговаривай, — говорю строго. Мне всё ещё удаётся командирский тон, хоть и с трудом: попав в родной для себя мир и взявшись интенсивно расти, девчонки обогнали меня уже на полголовы. В папу уродились, ёшкин кот! Попробуй тут, покомандуй, задирая голову… — Кто кого собирается усыновить и почему это так важно, что может потребоваться решение Совета?
— Ой, мам…
Соня выпархивает из гардеробной, на ходу закидывая на плечо рюкзачок. Явно раздосадована.
— Да ничего ещё не решено, Машка, как обычно, ставит дракона позади телеги. Просто кое-кому так понравился Горик, что… Давай, в самом деле, вечером поговорим, а не сейчас, на ходу. Там папа заждался, мёрзнет.
Обычно перед совместным выездом Мага ожидает нас на улице, у экипажа. Объясняет свой маневр нелюбовью к бездельному торчанию в доме, когда он уже одет, а барышни, сообразно своей природе, всё ещё вертятся у зеркала и прихорашиваются. А ему, видите ли, жарко. На самом деле, подозреваю, что время наших сборов он использует, проявляя бдительность, высматривая, нет ли чего и кого подозрительного на улице, а заодно и накладывая защитные плетения на карету. С пунктиком некромантов касательно безопасности нет смысла бороться, да и не стоит. Конечно, Тардисбург — город мирный, но…