Тяжелая поступь грядущей войны

– Что-то случилось? – остановившись вместе со всеми, Нори придержал за локоть сестру и, обернувшись, вопросительно посмотрел на тануки.
– У меня плохие предчувствия, – встретившись с князем взглядом, хмуро буркнул енот и кивнул в сторону арки. – Там, впереди, какая-то мерзость. Не очень вроде опасная, но защититься лучше сейчас. Стойте где стоите. Эйка, доставай жёлудь.
Произнеся это, Иоши отодвинул с дороги одного из телохранителей, прошёл вперёд и, встав на две ступени ниже Коямы, скинул с плеча свой мешок. Лисица вернулась в конец отряда и встала за спиной замыкающего. Затем ёкай вытащили из своих сумок по жёлудю и принялись сосредоточенно их жевать.
Со стороны это выглядело забавно. Толпа мужиков в хорошей броне, с луками за плечами, стоит посреди лестницы и наблюдает с серьезным видом за жующим и чавкающим молодым парнем с простоватым лицом в штопаной крестьянской одежде. При этом жёлудь, если судить по физиономии енота, по вкусу был, прямо скажем, не очень. Ни разу не медовые соты и уж тем более не саке.
Закончив жевать и утерев текущие из глаз слёзы, Иоши проморгался, затем поплевал себе на ладони и выставил их перед собой.
В следующий миг из рук тануки в сторону Эйки вытянулись два полупрозрачных зелёных ростка. Обогнув стоящих на пути самураев, побеги коснулись ладоней лисицы и, немного увеличившись в размерах, явили миру два десятка бутонов.
Прикольно и ни хрена не понятно. Со стороны это выглядело мультипликацией, которая неизвестно как пролезла в художественный фильм о средневековой Японии. При этом самураи замерли, боясь шелохнуться, словно промеж них проползала огромная змея. В отличие от мужчин, Аяка стояла с широко распахнутыми глазами и внимательно наблюдала за заклинанием. Не знаю уж, чего она там видела, но, судя по лицу княжны, ёкай творили какую-то очень сложную магию.
Появившиеся бутоны тем временем увеличились в размерах и распустились фиолетовыми цветами, которые вскоре превратились в шары. Размером с человеческую голову каждый.
– Не двигаемся! – устало произнёс Иоши, и в следующий миг шары лопнули, выбросив в воздух облако фиолетовой пыльцы, целиком накрывшее отряд.
– Дышите глубже! – из-за спины потребовала лисица, и народ вокруг послушно засопел.
М-да… Все-таки прикольно жить в сказочном мире. Еще бы хоть что-нибудь понимать…
Неприятные запахи исчезли, как не было, сменившись ароматами хвои и еловой смолы. При этом дышалось легко, словно мы и впрямь оказались в лесу. Фиолетовая пыльца в горле не ощущалась, но, надышавшись ей, я почувствовал прилив сил, как от укола «конторскими» препаратами. В теле появилась приятная легкость, напряжение схлынуло, настроение поползло вверх…
– Все, можно идти, – Иоши отряхнул руки и, закинув на плечо мешок, кивнул в сторону арки. – От Слуги Мары вас эта защита не спасёт, но заклинания мелких порождений Хаоса теперь не навредят. И да – постарайтесь себя контролировать. Прилив сил, который вы сейчас ощущаете, очень опасен. От железа и когтей он вас не прикроет, и, переоценив себя, можно погибнуть. Все! Я сказал – вы услышали, – тануки посмотрел на Кояму и отошёл в сторону, пропуская самурая вперед.
Командир телохранителей кивнул и, не оборачиваясь, сделал знак двигаться дальше.
Внизу за аркой обнаружился хорошо освещённый каменный зал размером с тот, в котором мы убили лохматую обезьяну. Правда, в отличие от Чертога, тут была только одна статуя. Существо с птичьей головой и человеческим телом стояло на постаменте возле противоположной стены. Метров около пяти в высоту, в длинных ниспадающих одеждах, с разведенными в стороны руками и распахнутым клювом, непонятная тварь выглядела испуганной. Хотя я не орнитолог [11] и слабо разбираюсь в мимике подобных уродов, так что вполне могу ошибаться.
Кроме всего прочего, в зале находилось шесть прямоугольных проходов: по три в каждой боковой стене. При этом четыре из них были наглухо закрыты плитами, навроде той, что наверху, но возле каждой «двери» из стен торчали уже знакомые «водопроводные краны».
 
Из освещения: круглые магические фонари по периметру зала и пара десятков продолговатых – за спиной статуи. При этом круглые торчали из стен на равноудалённом расстоянии друг от друга, и горела из них хорошо если третья часть. Продолговатые горели все, но были развешаны каким-то странным узором.
Пол ровный, выложен плитами, из которых составлен какой-то мутный несимметричный орнамент. Проходы расположены напротив друг друга. Открытые – в левой стене: ближний к нам и центральный. Никаких саркофагов и костей в зале не видно, но сквозь запахи серы и аммиака отчётливо пробивается характерная трупная вонь. Не знаю… По логике, за четыре тысячи лет все кости давно обратились бы в пыль, но логика в этом мире порой работает странно. Если это место было законсервировано заклинанием Милосердной, то тут, возможно, сохранились и свежие трупы. Не, ну а чем ещё тут может вонять?
– Все остаёмся на входе! – зайдя под арку, Кояма прошёл немного вперёд, затем медленно оглядел зал и знаком приказал десятку рассредоточиться.
Бойцы с луками в руках и наложенными на тетивы стрелами разошлись вдоль стены и, привычно разобрав сектора, замерли в обманчиво расслабленных позах. Ёкай остановились у меня за спиной, напряжённо всматриваясь в полумрак подземного зала, князь с Аякой прошли под арку последними. Княжна осталась около входа, оглядываясь и восхищенно хлопая глазами, как Наташа Ростова на своём первом балу, Нори же особой радости не испытывал.
– Что-то не похоже это на склеп, – со вздохом произнёс он, обводя взглядом зал. – Наверное, зря мы взяли с собой только десять бойцов.
– Да кто ж знал, что тут такое? – скосив взгляд на приятеля, пожал плечами я. – Мне даже интересно, кому пришло в голову устраивать здесь кладбище?
– Ты словно не был с нами на островах, – хмуро буркнул из-за спины Иоши. – Нет, я понимаю: от счастья можно потерять память, но чтобы настолько…
– Что ты такое несешь? – обернувшись, поморщился я. – И при чём здесь наша поездка на острова?
– А ты разве не помнишь кладбище на Мидори? – в ответ язвительно поинтересовался енот. – И как ты думаешь, почему люди сейчас сжигают своих покойников?
– Ты хочешь сказать, что…
– Да, Таро, – кивнула Эйка, осуждающе посмотрев на своего приятеля. – В давние времена покойников старались закапывать как можно глубже, чтобы те, в случае чего, не имели возможности выбраться. Большинство порождений Сэта, которые проникают сюда из Нижнего Мира, способны осквернять кладбища и поднимать мертвых. Помнишь, я говорила, что душа после смерти какое-то время находится около тела? Так вот, при сожжении она мгновенно освобождается и улетает в астрал.
– А порождения Тьмы лишаются потенциальных солдат, – продолжил за подругу Иоши и, обведя взглядом зал, пояснил: – Здесь когда-то обитали асуры, и людям эти помещения не нужны, а вот мертвым тут как раз самое место. Великий Небесный Дракон лишь в самом конце своего пришествия повелел людям сжигать тела умерших. Это место было запечатано раньше.
М-да… Как же оно просто, если включить мозги. Однако человеку с Земли в последнюю очередь придёт на ум армия нежити, которую супостаты могут поднять с десятка кладбищ любого крупного города. Так что не нужно считать предков Нори кретинами. Та плита на входе, скорее всего, раньше открывалась снаружи, а возле неё всегда находились бойцы, способные отличить приспешника Сэта от обычного человека. Да и случись что – лестницу перекрыть значительно проще, чем отлавливать разбежавшуюся с кладбища нежить. Ну да… Только все равно оно как-то не бьется…
– Ясно, – кивнул я и посмотрел на тануки. – Но тогда объясни, чего вы так переполошились на лестнице? О какой мерзости ты говорил?
– Хаос способен изменять трупы без участия заклинателя, – мгновение поколебавшись, пояснила за приятеля Эйка. – Происходит это небыстро, но за четыре тысячи лет тут могло завестись всякое. Я никогда ни с чем похожим не сталкивалась, но…