Однажды в Птопае. Книга 2 (СИ)

Стремительное бегство Тьян Су по архиву кот проспал. Его разбудил возмущённый разговор чиновников и топот их ног. Зверь недовольно потягивался и косил вниз одним глазом.
Наконец, эти шумные людишки ушли. (Никакой от них пользы… разве что меняют песок в лотке.) По стеллажам Радж допрыгал до стены с окном, спрыгнул на подоконник и оттуда уже на пол. Расслабленно он направился в соседнюю комнату, откуда ранее услышал едва уловимый подозрительный звук.
Углубившись в архив, Дзюн оказался немного озадачен — трудно искать что-либо важное, если не знаешь, где это важное находится. В качестве освещения он использовал охотничий светоч: «Совиный Глаз». Тот самый, который, не освещая пространство, позволял видеть в темноте. Любой вор мечтал иметь такой светоч. Однако они выдавались лично каждому охотнику, подлежали строгому учёту и за потерю или пропажу его, охотника наказывали по полной программе. На рынке, ни за какие деньги эти светочи было не достать. Откуда у Дзюна имелось подобное редкое создание? Да всё просто — Шитао одолжил для спец операции.
Маг Дзюн Со был очень умный человек. С годами, проведёнными в секретной комнате Элиши и, он ни капельки не поглупел, а даже наоборот. Делать ему там было нечего, поэтому, он много читал, писал и размышлял и даже для развлечения себя и дворцовой общественности, он создал несколько выдающихся головоломок! И уж конечно какие-то там стеллажи с документами никак не могли его смутить.
— Разберёмся, — тихо пробормотал Дзюн. Наугад он открыл первый попавшийся стеллаж и вынул крайнюю папку.
Через десять минут он уже понял, в каком порядке и по какой системе располагались документы в стеллажах. Это было элементарно. В архиве было шесть комнат, и каждая представляла собой округ Государства Перемен. На каждом стеллаже был написан населённый пункт. На полках — год рождения. На корешках папок имелись от одной до нескольких цветных наклеек. Синяя наклёйка обозначала женский пол, красная — мужской. Чёрный квадратик возвещал, что ребёнок умер, серебряный, что он был взят в семью. Ещё на корешке стояла цифирь, указывающая, в каком возрасте ребёнок оказался в приюте.
Да как нечего делать! Система для полных идиотов!
Не зная, где Лето была рождена в человеческом теле, Дзюн решил собрать информацию по всем округам и городам. Только на первый взгляд казалось, что работы не на одну ночь. На самом деле всё было намного проще. Мага интересовали только девочки рождённые в год белой змеи, живые по сию пору, удочерённые в семью, или попавшие в приют с самого рождения.
Дзюн с самого начало предполагал, что таких будет немного. Он открывал стеллаж, находил полку с нужной датой и пальцем вёл по корешкам, быстро пробегая глазами наклейки. В каждом стеллаже были только одна-две папки, заслуживающие его внимания. Если наклейки соответствовали его интересам, он открывал папку и читал обстоятельства попадания ребёнка в приют. Чаще всего папка просто ставилась на место. В пятидесяти процентов случаев живые родители подкидывали своих детей или приносили открыто. Ещё сорок семь (приблизительно) выпадало на насильственное изъятие младенцев от непутёвых мамаш не способных поддерживать в своих новорожденных функции жизнедеятельности. Изъятие производилось по доносу соседей — мол, ребёнок погибает! Или при случайных обстоятельствах.
Это было всё не то! Маг искал «особое» попадание в приют, которое возникало при трагической и неожиданной смерти родительницы в момент рождения ребёнка.
Перелистывая документы Дзюн вдруг осознал, что сегодняшние рискованное предприятие могло и не принести нужные плоды. Он задумался. Что если это была нормальная, полноценная семья и отец после рождения дочери и смерти жены не понёс младенчика в приют, а стал воспитывать сам? Или, что если ребёнок оказался не учтён попечительскими организациями по причине каких-либо обстоятельств, и сразу попал к приёмным отцу и матери? Как, например, сам Шитао попал к Тайбаю и был объявлен им его родным сыном.
Маг быстро смахнул пот со лба и решил, что потом поразмышляет над этим, утром, когда вернётся в казарму. Вероятность, что нужный ребёнок всё-таки здесь — оставалась.
 
— Пожалуйста найдись, — чуть ли не с мольбой попросил он неведомую Лето. — Нашему хвостатому и зубастому мальчику нужна хвостатая и зубастая девочка, а вовсе не человеческая дева, чтобы он там не думал!
Словно отзываясь на его мольбу, страница следующей папки явила печальную историю очередного пополнения маленьких жителей приюта.
Новорожденная девочка была обнаружена пожилой бездетной парой во дворе своего дома. Недалеко от дома лежал труп молодой женщины с признаками послеродового кровотечения. Младенца отнесли в приют, дали имя Ева Арсёнова.
— Ладно…, для начала попрёт…, - пробормотал Дзюн, записывая данные Евы по её нынешнему местонахождению. Записав, он поставил папку на место и пошёл в следующий зал.
Раджа сидел на сундуке, на самом его краю и смотрел вниз. Там из под сундука торчала половинка узкой крысиной морды и шевелились усы. Крыса изучала видимое пространство.
«Вылазь зараза», — думал Раджик. Кот очень хорошо знал крыс. Сейчас эта бурая особь выбирала самое короткое расстояние от точки, в которой она находилась — до следующего укрытия. Через мгновенье крыса пулей вылетит из-под сундука, пересекая, опасное пространство.
Кот сам оценил варианты направлений крысиного бегства и прикинул точку, в которую он должен будет приземлиться в прыжке, перекрывая беглянке дорогу. Можно было сигануть непосредственно ей на спину и тогда она даже пискнуть не успеет, как её крысиная душа уйдёт к воротам Мирозданья (ох…, все там будем), но Раджику захотелось поиграться. Вот уже неделю, как он ночи напролёт бесцельно бродил по архивным комнатам и не ловил ничего более существенного, чем пылинки и мусоринки. Так и навыки можно потерять!
Если повезёт, Раджа собирался гонять гостью всю ночь.
Тьян Су чуяла кота над собой. Вылезать не торопилась. Теоретически она могла просидеть здесь до утра. Собственно говоря, в этом и была её задача — отвлечь внимание котика на себя. И если можно отвлечь его, просто сидя под сундуком и ничего не делая, то почему бы и нет?! Прежде чем полезть в архив, её умный хозяин узнал: охраняется ли помещение архива и кем. Так вот сторож взволновал его намного меньше, чем этот кот.
Дзюн находился от этой парочки двумя комнатами дальше — в самой большой и самой сложной — с Птопайскими приютами. К этому времени у него уже был список из пяти имён и сейчас он стоял перед странным шкафчиком, на котором не было даты рождения детей и каких-либо других опознавательных знаков. Документы на его полках были без наклеек, и самих документов было удивительно мало.
«Что такое?», — подумал маг. «Какой подозрительный шкафчик!»
Со скрипом он открыл стеклянную дверцу…
Радж на крышке сундука навострил уши и повернул морду в сторону звука.
Мин Дзюн Со взял первую справа папку. Открыл.
На этих полках лежали документы детей попавших в особенный приют. Приют при центральном королевском театре оперы и балета! Их было не очень много, поэтому папки не маркировались. Первая же папка которая оказалась у Дзюна в руках содержала очень знакомое имя.
Клаус Тигер!
Оказывается судьба родителей Клауса совершенно не известна, и ребёнок попал в театр в возрасте трёх лет из другого приюта, когда было замечено, что он обладает явным музыкальным талантом. В соответствии с его абсолютным слухом первоначально из него собирались делать пианиста, но годом позже мальчик обнаружил и голос. Судьба Клауса была предрешена. Дата рождения — год белой змеи…
 
Дзюн чуть нахмурил брови и прикрыл веки.
«Может ли такое быть… вдруг… Элишия говорила, что ребёнок очень красив… и он талантлив… ему семнадцать лет… он сирота… его голос: уникальное мужское сопрано… А вдруг? Правда, он мальчик…, но очень женственный! Могло же Мирозданье э-э-э… пошутить! А что?! Оно тоже обладало чувством юмора!
Дзюн положил папку на место и, чуть кривясь, записал в своём списке: Клаус Тигер — проверить, на всякий случай…