Дамиан (ЛП)

Я пытаюсь найти выход и сбежать, но Дамиан удивляет, впиваясь ногтями в мои запястья. От боли я сгибаюсь пополам.
— Она лгала мне, — возражает он, прижимая меня к двери.
Со стоном ударяюсь спиной о дерево, и мне на помощь приходит Дженнифер, но Дамиан грубо угрожает ей:
— Близко не подходи, иначе рискуешь пораниться. Никто не должен вставать между мной и Бланкой.
— Не делай этого, Дамиан, ты всё испортишь. А когда поймёшь, что совершил ошибку, не сможешь вернуться назад, — снова пытается вразумить его Карлос.
Двое смотрят друг на друга, напряжение нарастает.
— Все на выход! — кричит Дамиан, указывая на дверь.
Дженнифер отступает, но Карлос не двигается.
— Ты должен успокоиться, ты плохо соображаешь, — уговаривает он, осторожно приближаясь к нему. — Давай, пойдём выпьем, — продолжает, похлопывая его по спине.
Дамиан бросает на меня пристальный взгляд, затем пожимает плечами, бормоча нечленораздельные слова.
— Она отсюда не сдвинется, — заявляет он присутствующим, после чего следует за Карлосом и запирает меня внутри.
Я сползаю по двери на пол, подтягиваю ноги к груди и снова начинаю плакать.
«Он даже не послушал человека, которого считает братом. Дамиан не видит реальности, он видит во мне только очередного врага, которого нужно уничтожить».
Глава 21
Дамиан
— Выпей, поможет снять напряжение, — подбадривает Карлос, предлагая мне стакан бурбона.
Я не смотрю на него. Сижу, сжав ладонями голову и опираясь локтями на стойку бара.
— Ты не можешь винить эту девушку только за то, что она родилась не в той семье, — продолжает он, ставя передо мной стакан с янтарной жидкостью.
— Ты уверен? Я так не думаю, это лишь твои предположения, — отвечаю резко.
Беру стакан и проглатываю всё содержимое.
Алкоголь проникает в горло, как бомба, обжигая желудок.
— Я такой мудак, — с горечью признаю я, беря бутылку, чтобы снова наполнить стакан, — я старался её защитить, но опасности не было, и она это знала.
Карлос раскуривает сигару, и запах разносится по воздуху.
— Я продолжаю расследование, но всё указывает на её непричастность, — спокойно объясняет он.
Я поворачиваюсь на стуле и смотрю на него, пытаясь понять, не шутит ли он.
— Цезарь Кортес послал своих людей в мой спортзал, в мой дом Карлос! Но что ты можешь знать? — распаляясь, подначиваю я и делаю ещё один глоток. — Ты преспокойно сидишь в своей крепости, и никто не осмеливается прийти и дое**ться до тебя, но когда дерьмо случается с Крисом или со мной… Ну кого это волнует, верно? — добавляю я, прежде чем вновь осушить стакан.
— Никто вас не отсылал. Вы сами выбрали жизнь вдали отсюда. Мы говорили об этом ещё тогда, и я отчётливо помню, как предупреждал о возможных «трудностях». Мы не обычные люди, Дамиан. У нас есть власть, и это часто привлекает внимание, особенно со стороны тех, кто хочет её отнять.
Я встаю и беру бутылку.
— Ты прав. Вот почему я собираюсь решить эту проблему самостоятельно. А ты… ты не будешь вмешиваться.
Карлос сжимает челюсти и хлопает рукой по барной стойке.
— С кем думаешь, ты разговариваешь? Пока не доказано обратное, история затрагивает всех, и я не позволю тебе облажаться только потому, что ты злишься на весь мир.
Я отхожу и, стоя к нему спиной, предупреждаю:
— Попробуй встать на пути, и ты увидишь, как я зол.
Бланка
Звук ключа в замке грубо возвращает меня к реальности. Смотрю, как открывается дверь, как входит Дамиан, а затем с грохотом её закрывает.
В руке у него бутылка, он ставит её на пол и размеренным толчком придвигает комод к двери, запирая нас.
Моё сердце колотится в груди, а разум кричит, что нужно бежать, но я не могу пошевелиться.
— Бланка, ты рассказала о себе хотя бы немного правды? — холодно спрашивает он.
 
Его глаза излучают обиду, которая уничтожает меня.
— Единственная ошибка, которую я совершила, это скрыла от тебя, кто мой отец. Я пыталась сказать тебе… — я замолкаю, когда Дамиан ударяет кулаком в стену, прямо рядом с моей головой.
— Ты предала моё доверие, — рычит мне в лицо.
— Посмотри на меня, Дамиан. Посмотри на меня. Ты единственный человек, которому я когда-либо говорила о себе правду.
— Ты — дочь Цезаря Кортеса, — презрительно шипит он, отступая на шаг, — это единственная правда, которая меня волнует.
От звуков этого имени во мне происходит революция. Взрывается вулкан разочарования, который до сих пор мне удавалось подавлять.
— Я не такая, как он! — Я бросаюсь на Дамиана и бью его в грудь, выпуская весь гнев, накопленный за долгие годы. — Я не такая, как мой отец, я никогда никому не причиню вреда, я никогда не поставлю деньги превыше всего! — продолжаю осыпать его ударами.
Дамиан пытается оттолкнуть меня, но мне удаётся ударить его по лицу, и тогда он тащит меня к кровати.
— За нас с тобой, лживая сучка, — задыхаясь, говорит он, пытаясь заблокировать мне руки над головой. Но как бы ни был силён Дамиан, я не сдаюсь — яростно сопротивляюсь, пытаясь вырваться из его хватки.
— Я пыталась рассказать тебе о своём отце, но каждый раз… — слова замирают у меня в горле, когда он закрывает моё лицо руками и мрачно смотрит на меня, произнося своё заклинание. Это только мы, подвешенные в мире антиутопии, который, вопреки собственному благу, я хотела бы видеть как свою реальную жизнь.
«Он моя слабость. Даже сейчас, в каком-то нездоровом влечении, я желаю его».
Не могу больше смотреть на него, я не смею. Его взгляд слишком обжигает, заставляя чувствовать себя грязной.
Мои волосы падают на лицо, и в этот момент острый предмет соприкасается с моим лбом.
Медленно поднимаю взгляд, и меня парализует ужас. Нож.
«Почему Дамиан обращается со мной так, будто я причина всех его проблем?»
Без разрешения по щекам потекли слёзы, я не могу их сдержать. Я приоткрываю рот, который за это время стал сухим, как пустыня, пока Дамиан ласкает меня лезвием. Он задевает кожу острым кончиком, но не нажимает.
— Как самочувствие, Бланка? — спрашивает он отстранённо.
Я смотрю ему глаза и не узнаю, они кажутся такими пустыми.
«Почему он хочет напугать меня?»
— Ты хочешь причинить мне боль, Дамиан? — спрашиваю, пытаясь дотронуться до него, но он резко отстраняется, снова направляя нож в мою сторону.
— Я не просто хочу причинить тебе боль, я хочу остаться в твоей памяти навсегда.
Я немедленно пытаюсь высвободиться, потому что никогда не боялась его так сильно, как в этот момент. Эти слова пробудили некоторые из худших воспоминаний в моей жизни. Я думаю о Джулиане и той гнили, которой он пытался меня заклеймить, и это приводит меня в чувство. Если сумела выбраться из той ситуации, то справлюсь и с этой. Сохраняя внешнее спокойствие и, не отрывая взгляда от его глаз, спрашиваю:
— Что я тебе сделала, чтобы заслужить такое обращение?
В ответ он зажимает зубами нож, хватает меня за волосы и бросает к стене, захватывая меня в ловушку своим телом.
«Кто такой Дамиан на самом деле?»
Я была настолько глупа и верила, что могу узнать парня по его глазам, по словам и маленьким жестам. Эта уверенность начинает колебаться в тот самый момент, когда вижу его лицо, искажённое от жестокости.
— Ты существуешь, — отвечает он с отвращением.
Я замираю, когда его гневное дыхание проникает в меня, как ядовитое облако.
— Причиняя мне боль, тебе становится легче? — спрашиваю, когда его хватка на моих руках усиливается, пока не слышу, как хрустят мои кости.
«Больно. Он хочет причинить мне боль».
— Ты забила мне голову всяким дерьмом о сердце и чувствах! — кричит он.