Путешествие на Запад (СИ)

Люциус молчал.
— Мессия. — Тихо позвал его Кириан. — Не пора ли решить вопрос с вашей стражницей?
— Она не оставит тебя! Она не остановит тебя! Ты уже забыл её хватку? Подумай, что мешает ей сделать это ещё раз? И сильнее? Что мешает ей просто убить тебя, если ты проявишь упорство?
— То, что она не убьёт меня.
На секунду на лице Кириана отразилось удивление. Но тут же он вновь стал спокойным. — Мессия. Время пришло. Мы долго шли к этому моменту. С самого вашего рождения. Допустимо ли рисковать ради вашим возвышением одной женщины?
— Возвысившись, ты станешь сильнее её! Гораздо мощнее её! Когда ты совершишь очищение, много таких, как она, будут поклоняться тебе! Многие идиоты лягут к твоим ногам и среди найдутся те, кто будут даже могущественнее, чем она. — Его голос сливался с голосом Кириана.
— Найдутся. Но она всё ещё ценна.
— Она подняла на тебя руку, кретин! Она сошла с ума! Она предпочла тебе это ничтожество! Оно для неё ценнее, чем ты — очиститель этого мира и его будущий владыка!
Люциус опустил голову и посмотрел в стол.
— Мы будем скоро готовы. — Сказал Кириан, будто дополняя слова демона.
— Я сам решу, когда начать.
— Чего решать, идиот? Сколько ещё ты будешь ждать! Мы всю жизнь шли к этому моменту! Я хочу вернуться в свой план! Я хочу покинуть твоё жалкое тело!
Люциус сжал кулаки. — Вот и заткнись, раз хочешь. — Сказал он тихо, едва сдерживаясь.
Кириан поклонился. — Я предлагаю использовать её для запуска портала.
— Я решу!
— Но если мы будем ждать…
Люциус резко поднялся взглянул на него. — Пошёл вон.
— Но мессия.
— Пошёл! Вон! — Люциус сказал это так, что Энрик подумал, что он сейчас испепелит Кириана. Тот поклонился и ушёл.
Люциус посмотрел на стол и сел.
— Слабак! Трус! Ты терпел столько лет! Столько лет работал простым писарем! Тебе не надоело вести себя, как трус? Ты боишься принимать решения? Тогда ты не достоин быть мессией!
— Я - мессия. И никто этого не изменит.
— Мессия — лишь слово. Если за ним не стоит никаких свершений, оно не имеет смысла.
— Я не отказываюсь не от чего.
— Тогда действуй! Пока она не остановила тебя. Если она решит это сделать…
— Её надо приструнить, да. И я это сделаю. Но позже. Когда она перестанет быть полезна.
— Благодаря ей мы добыли все части артефакта. Теперь она может только помешать!
Люциус не ответил. Он сидел молча, погрузившись в глубокие размышления. В комнате установилась полная тишина. Энрик боялся даже пошевелиться. Как бы вновь не обратился на него этот страшный взгляд.
Наконец Люциус медленно поднялся. — Ты прав. — Ответил он спокойно. — Я решу вопрос.
— Правильно. Это неизбежно. Рано или поздно это должно было случиться.
— Так пусть же случиться тогда, когда мы будем готовы.
Он вышел. Энрик последовал за ним. Предчувствуя нехорошее, он нащупал рукоять меча и сжал её.
Сначала он вышел наружу, где культисты только что сварили в котле овощи. Взяв в обе руки деревянные тарелки и наполнив их варевом, он отправился уже к Хольке.
Та к тому времени переоделась в серую рубаху. Её кольчуга, свёрнутая, лежала рядом.
Люциус поставил посуду на стол и сел рядом с Холькой.
Она поблагодарила, но не начинала есть, а смотрела на него.
— Что случилось?
— О чём ты? — Спросил он равнодушно, как будто это был самый обычный день.
— Ты напряжён. И я тоже. — Она помолчала. — Прости, что я стала такой нервной.
— Прощение бессмысленно. Оно никому не приносит пользы.
— И всё-таки прости, что я ударила тебя. — Она попыталась пододвинуться к нему, но он отошёл. — Я боюсь, что ты скоро уйдёшь от меня. И не вернёшься.
Люциус помолчал. Его взгляд ненадолго задержался на неё. — Вернусь. Но не таким.
— В этом то и проблема. Это уже будешь не ты. Но я хочу пожить с тобой ещё немного.
— У меня тоже есть желания, Холька. — Он пододвинул к ней тарелку. — Ешь.
Холька неуверенно кивнула и они принялись поедать ароматное варево. Энрик чувствовал запах тушенный овощей из дверей и от этого у него потекли слюни, а живот тихо заурчал.
 
Когда тарелки опустели они некоторое время смотрели друг на друга, будто каждый ждал, что другой начнёт разговор.
Сквозь тишину послышался голос демона: — Язык отсох? Скажи ей!
Люциус начал: — Холька. Я понимаю, что ты очень хочешь, чтобы наше нынешнее положение продолжалось всегда. Ты хочешь, чтобы я всегда зависел от тебя, наслаждался твоим могуществом, а о своём лишь мечтал.
Лицо Хольки стало печальным, но она молчала.
— Но я не могу так жить. Я слишком долго, всю жизнь шёл к этому. Я получу власть, которую мне обещали, которая принадлежит мне по праву. По праву рождения. И не важно, с тобой или без тебя.
— Мы договорились помогать друг другу. Я понимаю твои чувства, но и мне нужна помощь. Я сама хочу, чтобы ты избавился от демона…
— Вот именно, Холька. Ты хочешь, чтобы я избавился от него и тем самым лишился своих сил, стал окончательно зависим от тебя. Но я так не могу. — Его голос стал резче. — И я не могу больше терпеть твоего самомнения, твоей самоуверенности, твоего стремления решать, что и как мне делать. И сейчас я больше не могу следовать твоим желаниям. Завтра и послезавтра я соединю все части круга и уйду в Бездну. — Уверенно сказав это, он замолчал.
Холька смотрела на него со всё большим негодованием.
— Я не пытаюсь тебя ограничивать. Я просто хочу, чтобы мы вместе решали наши проблемы.
— И мы их решаем.
— Ты обещал, что мы решим их до конца!
— Ты ничего ей не должен!
Люциус опять сощурился. — Я решаю, что делать. Хватит мне указывать.
— Ты дал мне слово! — Она уткнула палец ему в грудь. — Ты обещал пойти со мной! Люциус, мне будет трудно без тебя. Я не знаю, смогу ли раздобыть лекарство одна. Да, у меня много сил, больше, чем у тебя, но вспомни, сколько раз нам помогала твоё хладнокровие, твой рассудок. Я просто не справлюсь без тебя. Я боюсь, что скоро могу сорваться.
— Ты уже срываешься. И всему виной не твоя сила, а этот поганый мальчик, который сейчас рыскает непонятно где.
— Он просто мальчик, Люциус. Почему ты его так ненавидишь?
— Потому что тебе он ценнее меня! — Люциус резко повысил голос. — Ты волнуешься о нём больше, чем обо мне и теперь ещё убеждаешь меня отложить дело всей моей жизни ради того, чтобы ты отказалась от своей силы! Это не я, Холька, это ты мне лжёшь. Ты дала обещание, которого не выполняешь и обвиняешь в том же самом меня!
— Я не могу всё время думать о других. Я сама еду крышей и не хочу, чтобы из-за этого пострадали окружающие!
От последней фразы Люциус оторопел. — А от того, что ты рубишь и сжигаешь людей направо и налево они не страдают? Почему ты не хочешь умнеть, Холька? Посмотрим на себя. Ты создана, чтобы причинять другим вред. Ты — разрушитель. Ты — оружие. Ты создана, чтобы быть инструментов в руках более умных, но почему то считаешь, что тебе виднее, как пользоваться твоей силой.
Холька поднялась и нависла над ним. — И кому я должна служить? Тебе? Чтобы ты распоряжался мной, как своими идиотами?
— Чтобы не давать тебе творить глупость! Чтобы твоя борьба имела смысл! — Он тоже поднялся и заговорил тише. В его голосе зазвучало осознание огромной власти. — Я мессия! Я спасу этот мир. Я бы порождён для этого. Ты следуешь за мной лишь потому, что так хочу я! И лишь до тех пор, пока хочу я! Если тебе не нравится — проваливай вместе со своим мальчишкой дальше страдать от своей глупости!
— Ты спасёшь мир? С помощью демона? Ты убьёшь всех! Ты никого не спасёшь! Люциус, я не идеальна, но ты просто живодёр, который прикрывается предназначением, чтобы унижать и убивать других и тешить своё самолюбие! Ты только и умеешь, что убивать!
Люциус резко повысил голос. — Потому что этим должна заниматься ты! Твоя сила дарована тебе, чтобы избавлять мир от зла, а ты вместо этого ходишь и страдаешь! И стремишься избавиться от неё. А знаешь, почему? Потому что ты хочешь уйти от ответственности. А милосердием прикрываешь собственную трусость!