Путешествие на Запад (СИ)

Вернувшись с ними, он застал следующую картину: Под Холькой растекалась заметная лужа крови, а сбоку от неё неё лежал окровавленный железный кол, а сама она одной рукой зажимала рану с помощью обрывков чёрных плащей.
Голова её была откинута, глаза широко смотрели вверх. Она тихо медленно дышала, стискивая зубы, стараясь не шевелиться.
— Госпожа Холька. — Он положил рядом бурдюки. — Я принёс мазь.
Она протянула руку. — Дай! — Она почти прокричала, будто от этого зависела ей жизнь. Получив флакон, она открыла его, поднесла сверху к ране и начала мазать ею края.
Энрик замешкался, но видя, что она явно знает, что делает, побежал за водой. Когда он принёс фляжки, Холька уже опустошила два из трёх флаконов. Теперь она лежала на крыльях в луже крови, без движения смотря в потолок.
— Я принёс воду.
Она посмотрела на неё протянула большую когтистую лапу. Энрик сначала отскочил, но когда лапа остановилась, осторожно вложил в неё фляжку и отошёл.
Она выпила её один залпом и облегчённым вздохом расслабилась и закрыла глаза.
Этот вздох заставил Энрика вздрогнуть. Когда умирали дед с бабкой, они перед смертью тоже просили воды, а как пили, так сразу расслаблялись и вскоре отдавали концы.
И сейчас реакция Хольки заставила его в страхе подойти и толкнуть её. — Тётя Холька! Не спите!
Ему показалось, что она не реагирует и он ещё раз толкнул её, громко сказал. — Госпожа Холька! Вам нельзя спать! Пожалуйста!
Он очень боялся остаться один в этом подземелье, не имея понятия, как выбраться и кого ещё может здесь встретить.
Она открыла глаза и слегка улыбнулась. — Не волнуйся. — Заговорила она шёпотом, с паузами. — Меня не убить этой железкой. Самое страшное позади. Мне надо только отдохнуть. — Он повернулась к нему. — Спасибо. Ты мой спаситель.
— А где господин Люциус?
— Мы с Люциусом. — Холька едва покачала головой. — Несколько повздорили. Но ничего. Он хочет продолжить поиски артефакта. Но мы вернёмся к нему.
Энрик походил по комнатам и нашёл в одной из них кровати. Туда они с Холькой перешли. Она тут же легла и заснула. Энрик же пошёл в кладовку и принёс оттуда засаленной капусты, немного вяленного мяса и воду.
Пока Холька спала, он пошёл в библиотеку. Её бой не затронул.
Он порылся в письменном столе и нашёл там учётную книгу, в которой начал искать что-то про магию. Таких книг оказалось так много, что Энрик решил отложить это на потом, отметив закладками самые интересные.
При его возвращении Холька проснулась.
— Вам лучше?
Она кивнула. — Принеси ещё мазь. Там осталась одна.
Он дал ей графин и пошёл за мазью, а заодно за едой. Вернулся он быстро, но за это время она успела выпить почти всю воду. Приняв из его рук флакон, она вновь помазала рану.
Энрик в это время поел.
Закончив дело, Холька с облегчением легла и улыбнулась Энрику. — Спасибо тебе. Что не убежал.
Эти слова смутили Энрика. А был ли у него выбор? — Вы попросили. Я помог.
Она улыбнулась. — Вот поэтому я и защищала тебя. Чтобы ты теперь спас меня. Одна я бы не справилась.
— Но вы же… дракон? Драконов же трудно убить. Я слышал, что у них заживают любые раны.
— Тебе наврали. К тому же я не лишь отчасти дракон. С такой раной — она приложила к ней руку. — Я бы истекла кровью очень быстро. Без мазей.
Какое-то время они просидели в тишине. Наконец Энрик решился спросить:
— Вы всегда были такой?
Она кивнула. — Я родилась такой. Но до поры не знала этого. Хотя теперь понимаю, что эта наследственность проявлялась с самых ранних лет.
— А почему? То есть, почему вы такой родились?
Она посмотрела в потолок. — Один мой далёкий предок был храбрым, но не очень дальновидным человеком. Он охотился на дракона в надежде, что испив его крови, станет неуязвимым непобедимым воином. И к несчастью, он достиг цели. Но выпитая кровь не принесла ему силы, но отразилась на некоторых потомках. В том числе на мне. — Её тон стал печальным.
— Вы не рады этому?
Она печально улыбнулась звериным оскалом. — Как я могу радоваться этому? Я чудовище. Я вынуждена скрывать свою внешность. Я не могу прийти в деревню или город без страха быть обнаруженной. Никакая сила не стоит такого. Но я избавлюсь от этого. За этим мы и шли в этот поход.
 
Она замолчала, закрыла глаза и болезненно вздохнула.
— Почему вы пришли за мной? Я же написал, что не хочу больше быть с вами.
— Чтобы ты пропал? Энрик, взяла себе слово защищать тебя. И я буду это слово держать. Потому я прилетела сюда.
Энрик вспомнил произошедшее и смутился. — Почему вы тогда пытались сжечь меня.
Он закрыла глаза. — Я не всегда превращаюсь по своей воле. Часто это происходит, когда я волнуюсь. И в такие моменты я не контролирую себя. — Она немного подумала. — Это… представь, что ты видишь всё, что делаешь, головой всё понимаешь, но тебя как будто несёт. Ты не просто хочешь есть, ты ненавидишь всех и твоё тело движется само. Движется убивать, чтобы утолять голод. Даже если ты хочешь остановиться, ты не можешь это сделать. Тебя ведут твои животные желания. Животная ненависть. Странная жажда крови.
Она тяжело вздохнула и посильнее сжала рану. — Это, конечно, будет звучать странно, но возможно даже хорошо, что я получила такую рану. Когда этот штырь пронзил меня, моя животная сущность отпустила меня. — Увидев вопросительный взгляд Энрика, на задумалась. — Это сложно объяснить. Тебя будто выбрасывает. То ты просто наблюдаешь со стороны, а в следующий миг берёшь власть в свои руки. До следующего раза.
Она затихла. Энрик, сидевший на другой кровати тоже замолчал, обдумывая услышанное.
— Мы можем отсюда уйти?
— Вход завалило.
— Это хорошо. — Увидев удивлённое лицо Энрика, она уточнила. — Так нас никто не потревожит. Если еды будет достаточно, я оклемаюсь за несколько дней и смогу постепенно разобрать завал.
Он оставил её. Побродив по подземелью, он нашёл ещё еды и воды. В кабинете Бальдра она надеялся найти какие то бумаги, но там было пусто. Будто воры подчистую обнесли.
Последующие несколько дней они сидели в подземелье. Энрик читал книжки по магии, тренировался. В кладовке он нашёл порядочно всяких ингридиентов и благодаря этому у него получилось сделать себя невидимым. Холька обнаружила его только когда принюхалась.
— Умница. Продолжай в том же духе.
Сама она постепенно приходила в себя. Если в первое время лежала как убитая, то вскоре начала двигаться и даже медленно ходить, всё равно держась за рану.
— Даже с мазью мне потребуется неделя, а то и две чтобы полностью прийти в себя. Но не волнуйся.
Время от времени Энрик подходил к завалу на лестнице и прислушивался. Но ничего не слышал.
Холька рассказывала ему истории о своей жизни. По её тону Энрик догадывался, что она не часто ей удаётся так откровенничаться. Он не прерывал её. Иногда даже задавал вопросы. Но всё это казалось ему какой то сказкой. Слишком диковинной, чтобы быть правдой.
Постепенно еда заканчивалась, хотя они старались есть поменьше.
Наконец, на третий или четвёртый день Холька заявила, что готова начать разбирать завал и попросила Энрика подойти туда, чтобы помогать, но дойдя, он услышал с той стороны звук ударов камня о камень и человеческие голоса.
— Госпожа Холька! Кто-то пытается убрать камни.
Она выбежала. — Где?
— С той стороны.
Шум прекратился.
— Только что было.
Холька притронулась к камню. Некоторое время она стояла, прислонив к нему ухо.
— Назад. — Она взял Энрику за руку и отошла.
Энрик и сам почувствовал, как от камней начал странным образом исходить жар.
Они ушли к самой двери в библиотеку. К этому времени камень уже заметно раскалился. Теперь даже до дверей доходил тёмный воздух и температура росла.
— Что это? — Испуганно спросил Энрик.
Холька стояла и смотрела на это. — Отойди подальше.
Энрик подчинился.
Камень раскалился добела и стал расплываться. Сначала медленно, потом чуть быстрее, пока не превратился в красно-белую вязкую жижу.