Четыре тысячи, восемь сотен

Наступила полночь, а самой сенсационной новостью о событиях самой Весты по-прежнему оставалось неожиданная победа в волейболе. Она подумала о том, чтобы закрыть ленту и отправиться к Оливье; он говорил ей, что все это действо, по его представлению, должно было закончиться за пару часов, и хотя визит в такое время был бы отклонением от их привычного распорядка, он бы вряд ли настолько выделялся на фоне общего шума, чтобы запятнать ее репутацию.
Наконец, диктор сообщил: «Подозрительный мужчина был арестован при попытке проникнуть обратно в город с поверхности после предпринятой им атаки на ключевые объекты инфраструктуры. Инженерно-технический отдел подтвердил, что почти за пятьдесят минут до этого солнечный коллектор вышел из строя, но им удалось сохранить уровень энергоснабжения за счет имеющихся резервов – предотвратив тем самым широкую огласку диверсии, чтобы создать условия для принятия оперативных мер, в рамках которых все еще ведется работа. Слушание по делу подозреваемого состоится в течение восьми часов; новые обвинения, как ожидается, поступят в течение ближайших дней».
На этом все. Ни имени, ни лица, ни заснятых очевидцами кадров ареста или последующих перемещений заключенного. Новостная программа переключилась на другие темы, а Камилла продолжала таращиться на сменявшие друг друга изображения, поначалу будто онемев, но затем с ее губ посыпались едва слышные ругательства. Ее плечи задрожали, но она заставила себя сидеть неподвижно. Если это Оливье, то он, по крайней мере, еще жив. Если же саботажником оказался кто-то другой, то случиться могло все что угодно.
  
Глава 14
 
– Аркас, вам разрешается совершить стыковку в доке номер семнадцать. Вы подтверждаете получение посадочного маршрута?
– Подтверждаю. Спасибо, Церера. Увидимся через два часа.
Изображение капитана Бертона мигнуло и погасло. Анна почувствовала, как болит ее челюсть и с недоумением задумалась: неужели во время всего разговора на ее лице сияла идиотская улыбка? Ее помощник мог взять всю процедуру на себя, но она бы ни за что не простила себя, если бы проспала этот исторический момент в гамаке, пока машины обменивались друг с другом данными.
– Входящий звонок со Сциллы, – сообщил ее помощник.
– Ха! – Анна с восхищением хлопнула себя по колену. – С такой скоростью им немного рановато резервировать стыковочный док.
– Вы сами ответите на звонок или это следует сделать мне?
Анна взяла себя в руки. – Я отвечу.
Перед ней появилось лицо мужчины средних лет с пометкой «Капитан Виейра». Он замешкался, по-видимому, сбитый с толку несинхронностью их зрительного контакта; Сцилла по-прежнему находилась далеко позади Аркаса, отчего временной лаг ощущался гораздо сильнее.
– Я вас слушаю, Сцилла, – ободряюще сказала Анна. – Ситуация обескураживающая, но мы постараемся вам помочь.
– Церера, я хочу обратиться с вам с просьбой. Прием.
Анна едва не улыбнулась; ей еще не доводилось участвовать в разговоре, который требовал подобных формальностей.
– Сцилла, пожалуйста, озвучьте свою просьбу. Прием.
– Аркас находится на пути к вашим стыковочным докам. Мы передали в правоохранительные органы Цереры документы, согласно которым на борту парома находится более двухсот военных преступников. В соответствии со сказанным мы просим вас отказать Аркасу в стыковке. Прием.
Анна справилась с искушением опуститься до обычного сарказма. – Представители правоохранительных органов уведомили руководство порта, что подобные вопросы подлежат решению только в судебном порядке. У меня нет распоряжений отвечать Аркасу отказом. Прием.
– Церера, я прошу вас пересмотреть свое решение. Прием.
Анна нахмурилась, на мгновение лишившись дара речи.
– Сцилла, ваша просьба отклонена. Аркас получил разрешение на стыковку. Это не подлежит обсуждению. Прием.
Лицо Виейры не выразило удивления ее ответом, но зачем ему в таком случае было тратить время на все эти формальности? Ради того, чтобы самую малость поубавить гнев кого-то вышестоящих чинов, недовольного тем, что он дал своей жертве сбежать?
 
– Церера, считаю нужным сообщить, что мы внесли ряд корректировок в наш исходящий грузовой поток. Прием.
Сначала Анна засомневалась, не послышалось ли ей, но качество аудиопотока было безупречным. Получалась какая-то бессмыслица – разве что он угрожал обстрелять ее каменными блоками, поддавшись до странности беспомощному приступу раздражения?
– Сцилла, не могли бы вы объяснить суть этих корректировок? Прием.
– Мы перенесли оси вращения на другие грани блоков. Все остальные параметры остались без изменений. Прием.
Виейра продолжал смотреть на нее с невозмутимым выражением лица. Анна воспользовалась фильтром, чтобы скрыть свою реакцию, даже не успев в полной мере осознать значимость его слов.
Транзитчики путешествовали на каменных блоках, оставаясь приклеенными к осям вращения. Несмотря на то, что оставшиеся четыре грани куба, заключенного в защитную оболочку, испытывали соударения с другими блоками, «северный и южный полюсы» оставались в безопасности в течение всего рейса.
– Сцилла, какова цель этих корректировок? Прием.
– Обеспечить равномерный износ защитных оболочек, – ответил Виейра.
Ориентация оболочек систематически менялась при их повторном использовании в конце каждого рейса. В качестве оправдания эта фраза не выглядела и наполовину правдоподобной.
– Сцилла, не могли бы вы предоставить журнал корректировок? Прием. – Какие бы изменения ни внесли вестианцы, топлива, оставшегося в струйных рулях, должно было хватить, чтобы обратить их вспять.
– Церера, мы будем рады выполнить вашу просьбу, если вы выполните нашу. Прием.
Внутренности Анны будто сковало льдом. Хотя у этого разговора с самого начала не было иной цели, какая-то часть ее сознания упорно продолжала надеяться на то, что он каким-то образом свернет с намеченного пути – что формальность их общения уже сама по себе не позволит пригрозить массовой расправой.
– Сцилла, мы свяжемся с вами в ближайшее время. Конец связи. – Оборвав связь, она прокричала своему помощнику: «Вызови мне грузового инженера!»
Мира терпеливо слушала, пока Анна сбивчиво объясняла ей ситуацию. 
– Они действительно могут это сделать? – спросила Анна. – Без нашего ведома, без нашего разрешения?
– Все меры безопасности направлены против вмешательства со стороны третьих лиц, – ответила Мира. – А за исходящий груз, пока он не войдет в пространство, подконтрольное получателю, отвечает экспортер.
– Но если они передали команды струйным рулям…, в них же должны сохраниться журналы изменений, которые мы можем считать?
– Нет, если вестианцы их стерли или повредили. Дайте мне секунду. – Мира отвернулась, переключившись на другой оверлей. – Я только что отправила запрос нескольким ближайшим блокам; чтобы сигнал дошел до остальных, потребуется некоторое время. У тех, что я вижу, в журналах нет ни одной записи.
Анна воспряла духом. – Это может означать, что они блефуют? Что никаких разворотов не было?
– Журналы не должны быть пустыми – в них должны иметься записи корректировок, которые центрируют положение граней перед каждым столкновением на пути блока. С уверенностью можно сказать только одно – журналы стерты.
– Твою мать. – Анна выбралась из гамака, чтобы встать на пол при помощи присосок, но теперь ей казалось, будто земля уходит из-под ног.
– Постойте, я могу проверить уровень горючего, – сказала Мира.
– Его нельзя сфальсифицировать?
– Нет, если только они не спланировали все это еще три года тому назад, когда пополняли запас топлива в начале путешествия. Я могу запросить уровень горючего непосредственно через аппаратную часть рулей, а количество, которое должно было потребоваться для настоящей балансировки, нам известно.
 
Анна ждала. Это был блеф, должен быть блеф. Если они действительно хотели устроить охоту на транзитчиков, то могли сделать это в любой момент. Тот факт, что Оливье, Лорен и другие беженцы сейчас находились в безопасности на Церере, доказывал, что вестианцы не убивали своих врагов, когда те пытались улизнуть.