Рождённая Небом. Три сестры (СИ)
В тот ясный, погожий день, когда все три сестры — Мелла, Трисия и Аула — сидели на берегу озера, куда често приходили с самого раннего детства, их родители остались в доме, а старшие дети гуляли по полям и близлежащим зарослям в сопровождении своей няньки, собирая поспевшие плоды и пугая своими криками несчастных зельдюков, прячущихся под огромными сине-зелёными листьями. Старшие сёстры держали на коленях недавно накормленных материнским молоком малышей Рэйну и Гилло, а младшая, приёмная — теребила в руках большой, фиолетовый в белых крапинках цветок сорванной хиллеи и, как можно было заметить, немного нервничала.
— Да… но я не могу сказать вам точно…
— Как это — не можешь сказать точно? — как всегда, возмутилась Трисия. — Так кем ты его всё-таки считаешь — хорошим другом или будущим женихом и мужем?
— Если ты говоришь о капитане Вероисе, то, бесспорно, он очень хороший друг, — ровным, спокойным тоном, стараясь не показать ни тени раздражения, ответила Аула. — Но только он несчастен, я уже это говорила, потому что застрял здесь и пока не знает, как вернуться домой, откуда прибыл.
— Если он застрял и не знает, как вернуться обратно, — вмешалась Мелла, убаюкавшая своё семитриадное сокровище, — значит, ему ещё не время возвращаться и здесь он может повидать многое… наверняка ему здесь предстоит ещё стать мужем одной из наших девушек, как ты думаешь?
Услышав эти слова, Аула от неожиданности оторвала от своей хиллеи один лепесток и бросила себе на колени.
— Быть может… если он надумает приехать к нам в гости, мы его с кем-нибудь познакомим, в Авингоре так много хороших и красивых девушек, как раз ему под стать.
— А ты не думаешь, что он приедет сюда, чтобы поближе познакомиться только с одной хорошей и красивой девушкой, а всех остальных он просто не будет замечать?
Мелла говорила тихо, стараясь не разбудить малютку Рэйну, которая мирно посапывала у неё на коленях, в серебристо-лиловой корзинке для ношения младенцев.
— Это так нехорошо — играть с чувствами тех, кто тебя любит, — так же тихо сказала Трисия, ставя корзинку с крепко спящим крохой под сень раскидистого дерева. — Если ты откажешь этому пришельцу из далёкого мира, то сделаешь его ещё более несчастным, чем он теперь.
— И что, ради того, чтобы сделать счастливым какого-то пришельца с далёкой звезды, я должна стать его женой? А потом, когда он отыщет портал, отправиться с ним к той самой звезде, в неведомый мне мир под названием Эрра? Или как там его…
— А главная задача хорошей жены — сделать так, чтобы её муж не улетел от неё на далёкую звезду, — резонно выдала Мелла. — Если она создаст уютный мирок, который он не захочет променять на Эрру…
— В общем, так, — неожиданно заявила Трисия. — Это всё просто разговоры вокруг да около, а суть одна. Если ты закончишь обучение в пансионе и не выйдешь замуж, то опозоришь себя, директорат и весь пансион. Когда было такое, чтобы выпускницы пансионов госпожи Наофин оставались старыми девами?
— Как-то было, — Мелла посмотрела на неё глазами, в которых ясно читалось напоминание о том, что та успела забыть или пропустить. — В одном конкоре со мной была Эйна Ридд… она не вышла замуж, так и осталась одна, считая себя некрасивой и неспособной на любовь. Но это не твой случай, Аула.
— А может быть, Аула, ты хочешь пойти в преподавательницы пансиона? — спросила Трисия, глянув на младшую сестру внезапно заблестевшими глазами. — Они ведь не выходят замуж и посвящают свою жизнь благородному делу, обучая будущих жён и матерей, это их миссия.
— У каждого здесь своя миссия, — со вздохом ответила Аула. — Я не хотела никогда и сейчас тоже не собираюсь становиться преподавательницей в пансионе.
— Тогда — стать няней и посвятить свою жизнь чьим-то детям, как Эйа? Хотя её время пришло, точнее, за ней явился её жених, которого она в своё время отвергла…
— И няней я тоже становиться не хочу, — Эйа в сердцах оторвала второй лепесток.
— Тогда, может быть, жрицей?
— И жрицей тоже, — и третий лепесток оказался сиротливо лежать на коленях Аулы Ора, кутаясь в волнистой ткани лёгкого нежно-фиолетового в синюю крапинку, с двумя полупрозрачными юбками, надетого поверх тонкого лафитового корсажа, в котором нельзя было вспотеть, поскольку он приятно холодил тело в жаркую погоду, а в холодное время — замёрзнуть, потому что чудесная ткань собирала тепло от тела и отдавала его обратно.
— Тогда тебе остаётся один путь, — сказала Мелла.
— Я знаю. Но позвольте мне выбирать самой своим сердцем.
Из уст Меллы вырвался маленький смешок.
— Выбирать сердцем… из кого? Ты с таким восторгом нам всё время рассказываешь об этом капитане Вероисе, что мы решили… в общем… если он приедет в гости и после этого ты не станешь его женой, тогда мы все сочтём тебя безумной, ни больше и не меньше…
— Да, — поддержала её Трисия. — Именно так…
Аула подняла на них внезапно потемневшие, как морская гладь перед бурей, глаза.
— Безумной?.. Вот даже как… хорошо… сейчас вы увидите самое настоящее безумие… глядите!
Не зная, как скрыть то сложное чувство, которое возникло в глубине души Аулы в ответ на эти слова, она отвернулась от сестёр, подошла ближе к воде, зашла в неё по колено, замочив низ платья, и устремила взгляд на прозрачную, спокойную водную гладь, нарушаемую время от времени лёгким ветерком и движениями резвящихся озёрных обитателей. В глазах её, больших, голубых и прозрачных, как это озеро, не было слёз, но было что-то иное. Отрешившись от всего мира, она словно проникала в самую суть воды, рождая в ней совершенно новые токи и движения. Слившись внутренне с незримой сутью воды, Аула словно утопала и растворялась в ней, или же происходило наоборот — точно она не знала. А когда пришла, наконец, в себя, то обнаружила, что всё озеро словно превратилось в бурлящий мутный котёл, содержимое которого бесновалось, грохотало и дыбилось неведомыми вихрями, чудовищные волны поднимались ввысь, а она сама была щедро с головы до ног облита водой, облеплена водорослями, тиной, пиявками и мелкими донными созданиями, поблёскивающими в дневном свете, как маленькие звёздочки.
Трясясь от ужаса, старшие сёстры стояли поодаль. Очевидно, они вовремя успели отскочить, прихватив своих младенцев, и теперь чертили в воздухе круги, словно защищаясь от какого-то наваждения. Взбесившееся озеро успело лишь немного обдать их прохладной водой, и они выглядели куда лучше, чем Аула — мокрая, с распустившимися волосами, горящими глазами и облепленная всем, что могло подняться со дна озера. Само же озеро теперь выглядело как чудовищный котёл, содержимое которого только что перемешали исполинской ложкой.
— Ч-что эт-то б-было? — заикаясь, спросила Трисия, которая успела выйти из оцепенения раньше другой сестры.
— Это было безумие, — бросила ей ответ Аула слегка хриплым голосом, выбираясь из воды и отправляясь отмываться к шумевшему совсем близко небольшому водопаду, образуемому небольшой речушкой, впадающей в озеро. — А вот то, что вы хотели им назвать, называется иначе.
— Нет, Аула, это то, что ты сделала, называется по-другому, — возразила Трисия. — Колдунья! Если об этом узнают в селении…
— Ну и пусть! — прокричала Аула, выглянув из-за ветвей кустарника, где совершала омовение в чистой воде. — Мне всё равно, что обо мне подумают, но даже если я буду осуждена, это будет вам уроком.
— Уроком… да…
Трисия поглядела на старшую сестру, которая опомнилась только сейчас и сидела на земле, вытирая руками вспотевший лоб.
— Даа, такого ещё никто не видел, — прохрипела Мелла. — Странно, что наши малютки не проснулись. Но, всё равно, Аула, хоть ты нас всех тут утопишь, спалишь или разорвёшь в клочки своей непонятной силой — ты всё равно выйдешь замуж, как только окончишь пансион, неважно, за капитана Вероиса или кого-то ещё…
— Да уж это мне решать, за кого, — буркнула Аула, с силой выжимая воду из подола и выбираясь на поляну. — За кого мне суждено выйти, тот ко мне и явится и ему я не смогу отказать. А вас я попрошу не совать свои длинные носы в мою жизнь.