Давай, учи любить! (СИ)

У меня нет такой абсолютной любви к домашним питомцам. И я боюсь его шавок. Ещё имена у них такие…
И надо же! Назвать назвать ее моим именем! Хоть бы постеснялся это упоминать. Терпеть не могу, когда меня Нюркой называют!
Но я не стала рассказывать все это подругам. И мне не хотелось думать о дне рождении. Ведь в этом году все намного хуже, чем в том. Я наломала дров с Максом. Нашла парня, которого больше не хотела, и теперь ищу в нем недостатки.
Может, и впрямь не так плохо, что он, как на ладан, над ними дышит?
Пока я сидела в кафе с подругами и думала о своем, Валя уже обкричалась:
— Ань, ты опять нас не слушаешь?! Я говорю, ты платье на днюху себе сошьешь, или в магазин пойдем?
— Зачем? — не поняла я.
— Мы тебе вечеринку сделаем в стиле тридцатых годов, — ответила она.
— Ее что-то беспокоит, — заметила Ева. — Опять Макс?
Нет, про Макса говорить я тем более не хочу. Поэтому я поддержала подруг и сразу сообразила, какое бабушкино платье переделаю под себя. Единственно, я так и не ответила, когда мы будем отмечать мой день рождения.
Из института меня забрал Макс к большому удивлению моих подруг. И знала точно, что вечером они будут обрывать мне телефон, чтобы я им рассказала, каким образом помирилась с ним. А что подругам отвечать, я так и не придумала. Я вообще последнее время плохо себя понимала и уже готова была свою жизнь пустить на самотёк. Хотелось одного, чтобы меня никто не трогал и ни о чем не спрашивал!
Все равно подруги изменить ситуацию не смогут. А то, что я сейчас чувствую, они не помогут мне от этого избавиться. Мне самой надо все это пережить. И я сама не знаю как!
Макс рядом. А пока он рядом, мне хорошо и больно, что все не может быть по-другому. Больно, что Максим не тот человек, с которым возможно отношения строить. Но и не видиться с ним я не могу. Мне страшно даже подумать, а что если он уедет к Ирине и навсегда? Вот отучится и уедет?
И я не смогу ему сказать: «Останься». Ведь я ему никто. Он уже сделал выбор и меня предал.
Обида… Да, обида на него мне мешала все с ним обсудить. Я боялась до кошмариков испортить то, что хотя бы осталось. Для меня было лучше так, чем вообще никак.
А Макс, как друг, потрясающий! Никто на свете столько не сделал бы для меня, сколько сделал он. И клиенты, которые приходили и приходили, все это только благодаря ему.
По дороге в ателье мы поговорили об учебе, а потом было нашествие клиентов. Лишь позже Макс принес свой плов, и мы поужинали. И тогда он мне рассказал о своем плане.
— Я сделаю так, что им придут письма, — сказал Макс. — Только с их содержанием тебе надо мне помочь. Я не знаю, как извинилась бы твоя подруга.
— Эм… — произнесла задумчиво я. — Она не извинилась бы.
— Ну, она прощения у вас когда-нибудь просила?
— Ева нас никогда не обижала, — заметила я.
— Тогда придумай. Только ее словами, — Макс сел за свой компьютер. — «Дмитрий, — передразнивал он Еву. — Приношу вам свои глубочайшие извинения за столь нелепое рукоприкладство. Хочу заметить, что лишь мое небезразличие к вам заставило меня так негодно поступить. Надеюсь, что мои извинения исчерпают вашу обиду, и мы встретимся вновь как ни в чем не бывало, вместе погадаем на кофейной гуще. С уважением ваша Ева». Нет, просто Ева, — исправил Макс.
 
А я захохотала. Очень похоже на Еву до коликов в животе. Но она с ним давно на «ты».
— Нет, — и я подсела к Максу. — Пиши после «Дмитрий». «Прошу извинить меня. Мне не стоило распускать руки. Надеюсь на твое мужественное сердце»…
— Мужественное сердце?! — засмеялся Макс, взглянув на меня.
И я замерла, увидев его глаза так близко. Мне резко стало жарко, и я отодвинулась.
— Да, это не подходит.
— Давай я, — продолжил Макс. — «Надеюсь на твое благоразумие. Я рада нашему знакомству и жду новых встреч. Ева».
— Да, вот это похоже, — отошла от него я, стараясь отдышаться.
Да, что же со мной? Почему мне хочется ему на шею кинуться?
— А ты письмо от лица Могилы почитать не хочешь? — поинтересовался Макс.
И мне пришлось вернуться обратно.
— «Привет. Как дела? Ты интересная девушка. И гадаешь не хуже меня. Может, начнем все сначала?».
— Кокетство? — удивилась я. — Дима так не написал бы!
— А как их ещё мирить?! — Макс посмотрел на меня испытывающим взглядом. — М? Придумала?
Конечно, нет. У меня ни одной порядочной мысли, пока я рядом с ним сижу.
— Она поймет, что это не он, — возразила я.
— Не поймет. Она этого от него ждёт, — заверил Макс.
— Ева?! — усмехнулась я. — Она ждёт извинений. А их здесь нет.
— Потому что Могила не будет перед ней извиняться! Он быстрее встречаться с ней начнет!
Я рассмеялась и махнула рукой:
— Ну, делай как знаешь!
— Отправляем! — и Макс отправил их сообщения по мессенджерам.
— А они не увидят сообщения, посланные не от себя? — поинтересовалась я.
— Не увидят, — заверил Макс. — Все идёт как надо. Вот Ева прочитала. И молчит.
— Я же говорила, она не поверит.
— То, что она молчит, это не значит, что не верит.
Снова этот обжигающий душу взгляд. Разве можно так смотреть?
Мне так и казалось, что мы сейчас набросимся друг на друга.
Но Макс закрыл свою программу и, поднявшись, спросил меня:
— Идём домой?
Я вздохнула, сбрасывая с себя наваждение, и решила остаться поработать. Заказов слишком много, чтобы так рано уходить.
Включив красивую и лёгкую музыку, я работала с воодушевленнием. Как много могут сделать его глаза.
И прервала мою работу, конечно же, Ева.
— Ну, рассказывай, что стряслось? — сразу начала подруга.
Я включила громкую связь и, прошивая ткань, ответила:
— Да ничего не стряслось. Работаю. Думаю, ты слышишь.
— Слышу. Рада за тебя. А что с Максом?
— Домой ушёл.
Как я надеялась, что она не будет меня допрашивать! Но, увы, нет.