Проклятая ведьма! или Пока смерть не разлучит нас (СИ)

— Эм… — Таня прочистила горло. — Эта лавка незаконная. — она почесала затылок, пряча взгляд. — А владеют ею ведьма и ведьмак.
Мои брови взметнулись вверх. Таня усмехнулась.
— У меня была примерно та же реакция, когда я столкнулась с ними лицом к лицу и уловила волны знакомого колдовства. Удивительно, как их еще не скрутили.
— Ничего удивительного. Думаешь, только в нашем мире дают взятки? — фыркнула Бяка, вытянув передние лапки и размяв крылья. — Или убирают неугодных?
— Ну, так что, сходим завтра? — спросила Таня, и я перевела взгляд с Бяки на нее. — Всего лишь узнаем.
— Ладно. Но я сомневаюсь, что они смогут нам помочь.
Надежда, что я смогу восстановить свою спутницу, уже давно истлела, и даже слова Тани не смогли зажечь ее вновь.
 Глава 28. Прошлое 
— Уходи, Мурз..
Я слышу ее голос со всех сторон и продолжаю бежать вниз по лестнице. Не понимаю, что происходит. Сильно воняет гарью, в воздухе кружит едкий дым. Ступеньки усыпаны осколками, они врезаются мне в ступни.
Вновь этот кошмар… Я в теле Мурза. Наш дом. Смерть моей семьи.
— Уходи! Найди Корнелию, спрячь ее, убереги мою маленькую Верховную..
Мне страшно… Мне безумно страшно… Но помимо этого горького отвратительного чувства, я ощущаю, как из глубины, пробудившись, поднимается ярость, как жгучая ненависть захватывает душу и сердце, как леденящее желание испепелить мир вырывается наружу.
— Она должна жить, чтобы жил ковен! Убереги мою девочку, Мурз. Убереги хотя бы ее.
Мне больно, но боль это не физическая. Она сидит глубже. Она режет. Она жжет. Она разрывает на части. Такая дикая и голодная. Такая остервенелая и неуправляемая. Это она пробуждает во мне чувства, которые могут превратить любого в ужасного монстра.
Я останавливаюсь, когда вижу у первой ступеньки младшую сестру Витту. Она мертва. Ее двойняшка плачет над ней, теребя ее за плечи, марается в крови, заливающей пол, трясется от страха.
А за ними стоит Селена, облаченная в мамин красный плащ. Оскал моего близнеца безумен. Ее смех наполнен злобой и извращенным наслаждением. От него все внутри меня стынет.
— Итти, Итти! Ты нужна мне! Итти!
— Она не слышит тебя, глупышка. — ласково говорит Селена, и я вижу, как ее глаза вспыхивают.
Ну же, Мурз! Почему ты стоишь!? Сделай хоть что-нибудь!?
Я всего лишь в его теле, в его воспоминаниях, пробравшихся в мой сон. Я ничего не могу поделать, я не могу бороться… Я ничего не могу. Бездействие — хуже пытки.
— Ленни, помоги. — просит малышка Анита, оборачиваясь к сестре.
Та опускается рядом с ней на колено. Я вижу голодный блеск в ее глазах и понимаю, что сейчас будет. Из меня рвется крик, но слышу его только я. Моя душа плачет кровавыми слезами, истекает ими.
— Ленни, кхкх… — голос Аниты обрывается вместе с ее жизнью.
Кинжал, находящийся в руках 12-ти летней девочки, с такой легкостью входит в грудь малышки, словно он режет масло.
С Селеной что-то не так… С самого рождения с ней было что-то не так! Она не похожа на ребенка. Она куда… взрослее. И опаснее.
Я резко срываюсь с места и бросаюсь на Селену. Она визжит, отбиваясь от когтей Мурза, с ненавистью врезающихся в ее тело, лицо, руки. Мурз проклинает ее, шипит, рычит, срывает на ней всю свою боль и злость.
Толчок, и я ударяюсь о стену. В голове стоит гул.
— Блохастая тварь! — шипит Селена.
В последний момент Мурз успевает отскочить, и огонь, устремленный на него, обрушается на стену. Он махом перескакивает на стеллажи с книгами, занавески, тюли. Пожирает все на своем пути.
Я не успеваю понять, как Мурз оказывается у дверей и прежде чем уйти, гонимый приказом мамы, бросает последний взгляд на горящих Витту и Анитту.
Я бегу дальше и натыкаюсь на изученное тело маленькой Лилиан. Ее белокурые волосы липнут к окровавленному полу, рядом с маленькой ручкой лежит ее плюшевый мишка Мистер Добряк.
Около нее я не задерживаюсь. Меня тянет вперед, за дверь.
На улице я натыкаюсь на тело своей старшей сестры Скарлет. Ее горло перерезано, и я сомневаюсь, что это сделала Селена. Она бы попросту не смогла справиться со Скар.
 
— Мои девочки… — шепчет Мурз, и я чувствую, как в нем поднимается убийственная волна ярости.
Будь у него возможность, он бы лично убил Амарен и Селену, перегрыз бы им глотки, а потом бы разорвал на мелкие ошметки. Но возможности у него нет. Он не смеет ослушаться своей ведьмы. Я — его цель. Моя безопасность — его главная задача. Он вынужден бросить ту, кто спас его, обогрел, полюбил и приручил. Он вынужден бросить свою любимую ведьму. Своего друга.
В нескольких десятках метров от нашего особняка я останавливаюсь — Мурз останавливается, и два недолгих мгновения с болью и ненавистью смотрит на наш дом, охваченный языками пламени. На наш дом, ставший для шести ведьм могилой.
Я не видела только Арабеллу, но не сомневаюсь, что моя самая старшая сестра мертва. Где бы не была Амарен, за ней всегда следует смерть.
Я так резко вынырнула из сна, что Мурз, спавший на моей груди, свалился с кровати. Послышались отборная ругань и шипение. Мое сердце грозилось выскочить наружу. Оно так сильно грохотало в груди, что его биение я ощущала всем своим существом. Во рту было сухо, к вспотевшему телу липла ткань ночной сорочки, а ко лбу и вискам — волосы. Страх душил меня, но было в нем и нечто такое, отчего в крови кипела магия. Ненависть, ярость и жажда мести.
В комнате резко вспыхнул свет, и я, зашипев, зажмурилась и закрыла лицо ладонями.
— Коко!? Господи-Боже! Что это было!?
— Прошлое. — сказал Мурз, запрыгнув ко мне на ноги. — Посмотри на меня, Коко.
Я медленно убрала ладони с лица и влажными глазами взглянула ему в глаза. Сейчас они были пустыми. На меня будто бы смотрел не мой кот, а мертвец. Мурз тихо замурчал, разминая когтями край одеяла, лежавшего у меня на ногах. Подобное всегда меня успокаивало, но видимо не сегодня.
— Я сотру это воспоминание, чтобы ты..
— Нет. — твердо сказала я. — Не позволю. Нет. Я буду жить с ним, и когда настанет время, оно будет питать мою ненависть и жажду мести.
— Это говоришь не ты, Корнелия. В твоей душе сейчас клокочут мои чувства, желания и стремления. Это не ты. Ты лучше меня. Ты лучше Амарен.
— Я хочу мести. Я… хочу… Уже давно. Она ответит за гибель моей Верховной, моих сестер, моей семьи!
— Я знаю тебя, Корнелия. Ты желала лишь уберечь нас и свой ковен. Ты не поставишь собственные желания выше. Как только тебе исполнится 22, и ты станешь полноправной Верховной. — Мурз тяжело вздохнул. — Ты вернешь то, что принадлежит тебе по праву рождения, а я отниму у нее то, чем она никогда не владела. И это не месть, Корнелия. Равновесие. Природа всегда требует равновесия.
Месть… Я хочу… Хочу!
Подобным стремлением я горела раньше, а потом что-то во мне сломалось. Сначала я опустела, а потом… наполнилась чем-то другим… Чем-то позитивным. Мне хотелось созидать. Строить, а не ломать. Создавать. И я создала свой ковен. Его начало. Приняла Таню и Бяку, затем Пузю.
Месть перестала быть первостепенной задачей. Когда ты в ответе за кого-то, нельзя идти на поводу у своих желаний и рисковать жизнью. Своей, но в первую очередь тех, кого ты должна оберегать. Вот что значит быть Верховной. Вот что значит быть лидером. Беречь, защищать, любить. Нужно действовать обдуманно, взвешенно и холодно.
Мама придерживалась этого принципа, и ее Верховенство длилось почти 5 столетий. Я буду такой же, как она. Справедливой, твердой, решительной, самоотверженной и верной. Я буду беречь тех, кого приняла, кого связала со своей душой. По крайней мере, я сделаю все для этого.
ля этого.
 Глава 29. Петер 
— Коко, ты как? — участливо поинтересовалась Таня, взяв в руки чашку с чаем, доставленным нам вместе с остальным завтраком магдоставкой.
Покидать спальню не было никакого желания, и я не пожалела монет, чтобы покушать. Аппетит, к счастью, у меня не отбило, а вот желание куда-либо идти — очень даже.