Леди Артур (СИ)

— Малявка же ничего не сможет.
— Напоминаю, это соревнование кошельков.
Ребекка взмахнула рукой, и к девочкам подбежала служанка и вручила свитки и перья с подвесными чернильницами на ремешках, отчего они походили на маленькие кадила. А за спинами толпились, как на школьной линейке, родственники. Заходить им категорически запрещалось, но я так думаю: аванс уже был внесён. И даже сам факт участия в этих отборах — пиар-акция.
— Достопочтенные девы, вам предстоит показать свою грамотность. Я зачитаю диктант.
Служанка, скорее всего, учительница сыновей леди Ребекки, развернула свой свиток, но в этот момент из толпы выскочила пухленькая девочка, на вид — ровесница самой старшей из претенденток, в простом сером сюрко без гербов, под которым виднелась кольчуга, в руках — шлем-шапель. И что самое примечательное, кольчуга едва на ней сходилась.
Девочка быстро вклинилась между претендентками, мельком глянула на гербы, а потом подошла к смуглянке и выхватила у неё из рук свиток.
— Ты что делаешь?! — сразу завопила та.
— Состязание прохожу, — спокойно ответила пухленькая.
— Не видишь, здесь знать?!
— Нет, не вижу.
Все подались вперёд, с интересом наблюдая за происходящим. Клэр, у ног которой улёгся громадный мастиф, замерла с открытым ртом, забыв про этикет. А вот за спинами претенденток толпа местных яжматерей и яжотцов подняла шум. Ситуация явно не входила в программку этого спектакля.
— Твоё место позади обоза! — вклинилась в разговор ещё одна девчонка.
— Ага. Поближе к кухне и пороховому запасу, — спокойно ответила пухлая, макнув перо в чернильницу.
— Отдай! — закричала смуглая, попытавшись отнять свиток.
— На, получи! — сунув кулак ей под нос, произнесла новоприбывшая, а потом толкнула пузом.
— Пшла прочь, безродная! — заголосил кто-то.
— Я не для того заложила имение, купила доспехи и колесницу с бычком, чтоб уйти, — огрызнулась девушка. — Некуда мне возвращаться.
Шум поднялся не на шутку. Посыпались даже угрозы.
— Берём, — вдруг произнесла Ребекка, — я знаю, кто это.
Она опустила взгляд, а потом неспешно встала с кресла.
— Дитя, ты знаешь все требования. Ты должна внести залог, ибо кормить и поить просто так тебя никто не будет, — громко и чётко произнесла она.
— Знаю, — ответила девочка и сняла с пояса тугой кошель. — Здесь двадцать золотых марок.
Я покачал головой. На наши деньги — это почти четыреста тысяч рублей, очень много. В Галлипосе можно нормальный домик купить с торговой лавкой или трактиром. Что же сподвигло девчонку на такой шаг?
А по толпе прокатился шум: для горожан это очень большие деньги. У иной рыцарши доход меньше, причём за пару месяцев.
Ребекка махнула рукой, и к девочке подбежала Герда. С кошелём она вернулась к столу, но вручила его не рыцарше, а Клэр. Та уставилась на деньги, не зная, что делать. Она в первый раз была главной на таком мероприятии, но решать предстояло именно ей: это её школа кадровой работы сейчас шла.
Клэр поглядела сперва на свою наставницу, а потом на Лукрецию. Обе тихо кивнули. А уж считать прибыль, что одна, что другая, умеют.
— Дорогие претендентки, выбор сделан, прошу вас испить чашу примирения.
К девушкам подбежал паж с подносом, на котором стояли оловянные чаши. Малявка глупо застыла с вином в руках: не пила ещё никогда, а вот смуглая психанула и со всей злостью смахнула кубки на землю.
— В бездну вас! — закричала она и, резко развернувшись, пошла в толпу. Тринадцать лет, а гонору больше, чем весит.
— Ну что ж, следующий этап. Отбор телохранительниц. Здесь всё более жёстко. Только бой…
  
Глава 8. Дочки-матери и хруст костей
 
— Разомнёмся? — произнесла за моей спиной Урсула, ткнув в бок Катарину. — Их по одной запускать будут.
Это я увидел, повернув голову к своим спутницам. Одна злая, другая, наоборот, легонько улыбалась в ожидании доброй драки.
— Не хочу, — буркнула храмовница, обиженно надув губы. Она смотрела прямо перед собой, где стряпчая леди Ребекки пафосно объявляла, что всё сложилось согласно правилам. Выдавала грамоты о том, что все прошли испытания на отлично, но так получилось, что нашёлся кто-то ещё более подходящий. Кому-то вернули часть задатка, чтоб не возмущались. А самой маленькой участнице, семилетней девочке в почти что игрушечной кольчужке из тоненьких, редко сплетённых колечек, пообещали, что примут на другое состязание без задатка, когда подрастёт. Но девочка только кивала и с улыбкой глядела на взрослых тётенек, словно была на утреннике в старшей группе детского сада.
 
— Да ты не понима-а-аешь, — протянула Урсула и подмигнула мне. — Па-а-айдём.
— А как будут отбирать будут? — спросил я, мельком глянув на расходящуюся группу недовольных родственников претенденток на должность оруженоски. А те, кто, в общем-то, не рассчитывал ни на что, остались. Впереди были хлеб и зрелища: бои за должность телохранительницы и напитки с закусками, которые разносили слуги, угощая желающих. А от лёгонького пива и слабенькой медовухи, которые полагалось закусывать кусочками сырокопчёного мяса и сушёной рыбы, отказываться дураков не было.
— Сперва кулачный бой, чтоб отсеять совсем уж нопудетто — неумех. А потом эта… турнир, — поведя плечами и хрустнув суставами, ответила Урсула. — Оно жа эта… телохранительница не только в поле мечом должна махать, чаще в городе зуботычины раздавать. А лучше — грозным видом распугать до драки.
— А сколько их? — поинтересовался, отметив, что большая тётя Урсула распугивать умеет, а у приятной Катарины это не получится. Но наши-то кадровики отбирали не за эффектность, а эффективность. А эффективность у храмовницы на высоте. И фигурка тоже. И темперамент. Я шмыгнул носов, вспомнив эту ночь.
— Ну, эта… где-то дюжина. Многие хотят попробоваться, — ответила мечница и снова ткнула локтем в бок Катарину: — Пойдём.
— Не хочу, — снова буркнула девушка.
— Ну и дура. Ты мне потом спасибо скажешь. Знаешь почему?
Катарина нехотя покачала головой, надувшись на несправедливость этого мира. А мечница наклонилась к самому её уху и что-то прошептала, указав кивком на меня. Вот не знаю, что она сказала, но Катарина аж засуетилась и, бросив казённое «с вашего позволения», двинулась за спинками стульев, чтоб выйти на открытое пространство двора, где и должна была происходить схватка.
Кстати, сама беременная рыцарша не нуждалась в телохранительнице — лишь сержантке, которая не даст подойти со спины, а лицом к лицу и сама справится. Потому и пал выбор на двух моих спутниц.
Я глянул на Клэр, которая, раскрыв рот, ждала участниц. Леди Ребекка в очередной раз приложилась к валерьянке, а вот её муженёк с некой долей не то ехидства, не то снисхождения проводил храмовницу взглядом. Блин, все так руки и чешутся переставить этому снеговику то самое на положенное место — с низа на верх. Местным этого не понять.
— Первая! — заорала сержантка Ребекки на весь двор.
Через ворота вошла женщина лет тридцати, в льняной стёганке. Ясное дело, что допускали только претенденток с рекомендациями, но всё равно заставили представиться и известить, кем была до этого.
— Камилла да Брианна из Сардии! — громко выкрикнула женщина, глядя, как к ней подходят две рослые особы — Урсула и Катарина. — До сих пор имела честь охранять госпожу Фернадес, купчиху второй гильдии.
Ребекка кивнула, разрешая продолжить. Храмовница выучено замерла в стойке, заложив руки за спиной, как это изображают в фильмах про американскую армию. Не удивительно: орден — структура с крепкой организацией и железной дисциплиной, а положений рук на практике не так уж и много, чтоб жесту не повториться. А вот Урсула приняла расхлябанную позу, самодовольно цокнула языком и протянула спутнице две соломинки.
 
Катарина вытянула одну, после чего большая мечница громко выкрикнула: «Я первая!» и начала раздеваться. Скинув поддоспешник, который часто носила вместо обычной куртки, осталась только в рубахе-камизе длиной до колен, панталонах, чулках и обуви, после подпоясалась, а потом встала в некое подобие боксёрской стойки. Не такой, как у современных земных спортсменов, а той, что была на заре формирования этого вида спорта. Словно насмотрелись фотографий про боксирующих лондонских джентльменов.