Только (не) с тобой (СИ)

— Аррр, — закрыла лицо руками. Я услышала, как дверь открылась, а затем неторопливые шаги. Виолетта. Тут даже глаза можно не открывать. Ко мне заходит только она. Это моя личная просьба, хоть мне и было стыдно говорить такое людям, которые меня приютили. Но никто против не был. Подружка позаботилась о том, чтобы родители всё узнали. А они у неё люди понятливые. Отличные родители, одним словом.
По комнате поплыл запах чего-то печеного и мне стало как-то нехорошо. Я приподнялась на локтях, встретившись с тревожным взглядом. Подруга поставила тарелочку с пирогом на тумбочку и плюхнулась рядом со мной на постель. Я присела, и она тут же меня крепко-крепко обняла.
— Ну перестань, Варюш! Я не могу смотреть как ты мучаешься! — я не удержалась и снова заплакала, уткнувшись Виолке в плечо, она тяжело вздохнула и принялась гладить меня по голове. — Ну, ну, тише-тише, — у неё у самой в голосе появились слёзы. — Хватит терзать себя уже. Не держи в себе свою боль.
Виолетта была в курсе всех событий, я рассказала ей всё, ещё в тот же вечер. Безжизненным, бесцветным голосом, без слёз, без истерики. А потом заснула. На смену ярости пришло безразличие, а потом и боль.
— Всё нормально, не волнуйся, — шепнула я еле слышно, только вот сама не поняла, кого пытаюсь убедить, подругу или себя?
— Да, конечно, я вижу, — Виолка взяла меня за плечи и заставила на неё посмотреть. — Ты уже на призрака похожа. Бледная, глаза красные. Кого ты обманываешь, а? — она будто мысли мои читает. — Хватит убиваться, сделай, что-нибудь. Я не знаю, позвони ему. Выскажи всё, пусть он объяснит! — она подскочила и стала ходить по комнате из стороны в сторону. — Так нельзя, понимаешь?
Да, подруга вспылила, завелась с пол оборота. Я быстро смахнула слёзы.
— Нет. Я не буду звонить ему. И мне не нужны его объяснения, — услышав, снова тот же равнодушный голос, подруга замерла и посмотрела на меня с тревогой. — Я люблю его! — из груди вырвался всхлип.
— Ооо, — подруга тоже уже не таясь расплакалась. — Ц, бедная моя!
— Как он мог так меня предать? Я призналась ему в чувствах! Я знала тогда, что как прежде уже ничего не будет. Была счастлива. А он мне врал. Врал, смотря в глаза, держа за руку, говоря красивые слова, врал. А я не знаю, как мне дальше жить. Как теперь верить людям, как теперь любить? Зная, что в любой момент могут предать. Да ещё и так жестоко.
— Ну может он не хотел, — прозвучало неуверенное с боку. — Сама же мне сказала, никто кроме тебя и Стаса не знает о Фартовом. Ну сейчас, и я знаю. Может, Андрей просто пытается тебя защитить? Просто знаешь, сложно поверить, что всё это между вами было ложью. Я же видела, как он на тебя смотрит, нельзя так притворяться. Что-то тут не так, а ты себя уже накрутила.
— Я уже думала об этом. Да даже если это так, он мог бы сам предупредить меня, чтобы это не было таким сюрпризом, — голос сорвался до хриплого шепота. — Пусть и пытается защитить, но не такой же ценой. Ты же прекрасно понимаешь, такое не прощают. Я-то уж точно простить не смогу.
— Так, всё! Прекрати истерику, — встряхнула меня подруга и заставила встать, попутно смахивая со щек слёзы. Кстати, я впервые видела Виолетту плачущей. Причём плачущей из-за меня. — Я и сама с тобой с ума сойду, — насупилась она и всучила мне в руки стакан с водой. — Пей.
Кивнула и залпом осушила стакан.
— Давай сейчас вместе успокоимся, сядем и подумаем. Без нервов и истерик. Сейчас нужно думать трезво, — Виола села на край постели и похлопала рядом с собой. Я села и недоумённо на неё посмотрела.
— Думать о чём?
— О том, что между вами произошло, — вот такую Виолетту я узнаю. Правда не понимаю о чём ещё тут можно думать.
— Я и так уже думала, мне хватило, — я подтянула колени к груди и обхватила их руками. — Сама сказала без истерик, но если я опять сейчас начну думать обо всём этом. Моя депрессия затянется надолго. Помнишь историю с моей первой любовью Ильёй?
— Да помню я, — закатила она глаза. — Но я сейчас не об этом. Я знаю о чём ты думала и на правах подруги позволила тебе изводить себя. Но пора это всё прекращать. И оставь уже мысли по типу таких: «он козёл», «он сволочь», «он меня предал». Да — это так, но нужно смотреть, с другой стороны. Пока ты страдала я поразмышляла над всей этой ситуацией и пришла к очень интересным выводам, — она скрестила ноги по-турецки. — Вспомни, посекундно, что говорил тебе Фартовый?
 
— А он-то тут причем? — теперь я вообще ничего не понимала. Но был и один плюс, мои тревоги отошли на второй план и заработал мозг.
— А при том, — улыбнулась она краешками губ. — Именно он сказал тебе, что так и будет. Что ваша любовь ничегошеньки не стоит. А, что если это он подсуетился? И, что если это именно он подал Андрею эту идею со свадьбой? Мне кажется не стоит сбрасывать такой вариант со счетов.
— А это интересная мысль, — отвела я взгляд и задумалась. — Но в этом нет смысла. Если он пытается сместить Андрея со своего поста, если он хочет его подставить, какая ему выгода от того, что мы с Андреем расстанемся, м? Не сходится.
— Да ты права, — тут же расстроенно протянула Виола, но в следующую секунду взволнованно схватила меня за руку. — А, что если ему нужна ты?
— В каком смысле? — не поняла я.
— В прямом, — снова воодушевилась подруга. — Если вы расстанетесь ты останешься одна, без защиты и с разбитым в дребезги сердцем!
— В этом есть логика, но нет смысла. Зачем я ему? — и именно после этой мысли вся наша теория заговора развалилась. — Видимо, просто Андрей давно решил, что нам с ним не по пути и поделился с «другом» и тот этим удачно воспользовался. Вот и всё, нет тут никакой загадки. Просто надо смириться с этим и всё, — к горлу подступила тошнота и я легла на кровать обняв подушку.
— Опять?! — схватилась подруга за голову. — Перестань ты себя жалеть уже!
— Да всё-всё, — усмехнулась. — Я в порядке, спасибо тебе.
— Пф, было бы за что, — махнула она рукой и встала. — Пора приводить тебя в порядок. Перестань хандрить, вставай, пошли вниз. Там, наверно, обед уже накрыли. Или тебе сюда принести?
— Не надо, меня тошнит от одной только мысли о еде! — застонала я и перевернулась на спину.
— Так тошнит как раз потому, что ты не ела ничего! — всплеснула Виола руками и взяла тарелку с пирогом, села рядом и подсунула блюдце мне прямо под нос. Я почувствовала запах печёных яблок и всё. С постели меня как ветром сдуло. Это ещё хорошо, что в комнате у меня была отдельная ванная комната. Да меня вывернула наизнанку. Но так плохо мне ещё не было никогда. Аж до слёз. Я умылась прохладной водой, хотя легче от этого не стало и из ванны я буквально выползла. Виолетта странно на меня поглядывала, выпечка куда-то исчезла, а сама подруга подошла ко мне. Заправила мне прядь волос за ухо, взяла под локоть и помогла сесть на кровать, кстати уже застеленную. Сделала шаг назад и изучающе прошлась по мне взглядом.
— Слушай, Варька, а ты не беременна, а? — я в шоке замерла на месте. — Ну то есть такое может быть? — уже менее уверенно спросила она и замялась.
— Ну в принципе может, — я тоже была не уверенна, но это вполне логичное объяснение моего состояния в последние дни. Тошнота, головокружение, резкая смена настроения, сначала я списала это на последствия аварии. Но и «этих» дней у меня давно не было, а это уже на аварию не спишешь.
— Так, спокойно, — нервно забегала Виола глазами. — Ты посиди, я быстро в аптеку сбегаю. Только не волнуйся, хорошо? — она не дожидаясь ответа выскочила из комнаты.
«Не волнуйся», — ха, легко ей говорить. Я поднялась и заметалась по комнате, как Виолка совсем недавно.
— Вот чёрт! — зарылась пальцами в волосы, разлохматив и без того растрепанную косу.
***
— Ну, что? — спросила Виолка, стоило мне показаться из ванной. Я растерянно кивнула. — Да-м, подруга. Что ж поздравляю.
— Спасибо, — нерешительно шепнула. Если честно к такой новости я была не готова. Совсем. После всех событий я и не знала, смеяться, мне или плакать. Печалиться или радоваться.