Не Знающая Любви (СИ)

С каждой секундой он все больше злился и все сильнее недоумевал: что такого есть в этом жирном — ну ладно, склонном к полноте — мужике с безвольным бабьим подбородком и бегающими выцветшими глазками? Что нашла в нем ослепительная рыжая королева Вероника? Как могла терпеть от него побои и унижения? Да на него только прикрикнуть — он от страха намочит штаны… А ведь нервишки-то у тебя пошаливают, миллионер! А может, и мозги тоже. Заметный даже отсюда тремор рук, повышенный тонус плечевого сустава, гиперфункция потовых желез… Вот Ника что-то сказала — и это рыхлое, безвольное лицо мгновенно окаменело, стало злым, в глазах загорелась ненависть. Сергей видит это даже сквозь стекло, так неужели же этого не видит она?
Она набрала воздуха в грудь и начала, как задумали.
— Матвей, поверь, я всегда буду помнить то время, когда мы были вместе. Ты очень много значил для меня…
“Идиотка! Наглая рыжая сучка! С таким снисходительным видом с с ним не смеет говорить никто. Вернее, не каждый. И уж точно — не эта шлюха…”
— Теперь самое главное. В том, что случилось, нет твоей вины, я хочу, чтобы ты знал это. Я и в мыслях не держу чего-то требовать. Наоборот, я считаю себя твоей должницей — ты подарил мне счастье материнства. Я приняла решение оставить ребенка, воспитывать его буду сама, фамилию он будет носить мою…
“Все, как она и предупреждала! Ах ты, рыжее змейство! И ведь сколько наглости! Смотрит прямо в глаза, на губах усмешечка и по-честному рассказывает весь свой будущий сценарий. Не показывать вида, не показывать! Пусть понервничает…”
— Вот и все. Понимаю, я тебя ошарашила, прости. Я решила, что ты имеешь право знать о ребенке, потому и сказала. Только поэтому. Теперь все.
Она умолкла и только тогда поняла, как сильно она волновалась. Ладони были мокрыми от пота, коленки под столом дрожали. Она едва осмелилась поднять глаза на него — и была ошеломлена увиденным.
Матвей Гребецкий, великий финансист и лучший игрок на бирже, сейчас походил на умалишенного. Губы шевелятся беззвучно, пустой остекленевший взгляд обращен в пустоту… Она удивилась — как она могла считать их голубыми льдинками, под которыми пылает огонь, что за романтическая чушь! На самом деле глаза у него холодные и равнодушные, как у сытого боа-констриктора, а цвет у них блеклый, чуть ли не белесый.
Она по-новому, удивленно и чуть брезгливо рассматривала мужчину, сидящего напротив, пытаясь разглядеть в нем то, что так привлекало и возбуждало ее совсем недавно. Неужели все это было результатом самовнушения?
Залысины стали заметнее, второй подбородок наметился вполне отчетливо, а на верхней губе выступают крупные капли пота, хотя в кофейне совсем не жарко… Он боится, что она лжет! Что хочет скомпрометировать его, устроить скандал, вытащить из него деньги…
Она ощутила прилив брезгливости, на мгновение представив, что ей опять придется лечь с ним. И тут же поняла, что больше никогда и ни за что этого не сделает.
Он резким движением поднялся из-за столика. Голос его звучал монотонно, а смотрел он куда угодно, но только не на нее.
— Ты права… Потрясающая новость. Я действительно потрясен. К несчастью, сейчас у меня совсем не осталось времени. Я должен ехать на встречу, это бизнес, ты должна понимать.
— Я понимаю. Просто ответь хоть что-нибудь…
— Мне некогда!!! Извини, я нервничаю. Вот что. Не могла бы ты приехать завтра вечером ко мне домой? После семи, например? Мы бы обсудили все еще раз, спокойно и взвешенно, приняли бы совместное решение, устраивающее обоих… Ты приедешь?
— Матвей, я хочу, чтобы ты понял меня правильно. О том, что все кончено, я говорю не из-за обиды или вредности…
С его губ сорвался совершенно истерический смешок.
— О, если ты боишься, что я начну к тебе приставать… Не волнуйся. Это исключено. Да… Совершенно исключено. Приедешь?
— Хорошо, но…
— Отлично. До завтра.
С этими словами он стремительно покинул поле битвы.
Мечты
По дороге домой она молчала, а Сергей с расспросами не приставал, только изредка внимательно и немного встревоженно на нее поглядывал.
 
За месяц, прошедший со дня их знакомства, она сильно изменилась. Беременность сделала ее красоту мягче, женственнее, но еще не слишком повлияла на фигуру. Переменился и характер молодой женщины. Жесткость, целеустремленность, прагматичность молодой бизнес-леди уступили место задумчивой углубленности в себя, даже некоторой рассеянности… Казалось, она с некоторых пор прислушивается к слышимым только ею одной голосам, а может быть — к тихой песне или далекой музыке, потому что временами ее лицо озарялось светлой и нежной улыбкой.
Работу свою она исполняла добросовестно, но без прежнего азарта. Честно сказать, объемы продаж телекоммуникационных систем стали самой последней темой на свете, способной заинтересовать ее в последние три месяца.
Марина и Таня смешно и трогательно опекали подругу, зорко следя за слухами, циркулирующими в буфетах и курилках. Своей главной задачей девушки считали как можно более долгое сохранение в тайне беременности подруги…
Сергей теперь знал о ней почти все. Даже то, о чем она разговаривает со своим ребенком перед тем, как заснуть, и ранним утром, умываясь в ванной. Он уже прекрасно видел — очами души своей, — какой нежной и внимательной матерью будет рыжеволосая красавица с зелеными русалочьими глазами, а опыт и чутье хорошего врача подсказывали, что беременность будет протекать, скорее всего, без осложнений и неприятных симптомов токсикоза. От токсикоза у нее осталось только необычайно обострившееся обоняние.
Сергей вздохнул и аккуратно притормозил перед домом Веронике. Она очнулась от своих мыслей, улыбнулась ему устало и призналась:
— Я здорово перетрусила. Теперь хочется спать. Зайдешь?
— Нет, не стоит. Просто скажи, до чего же вы договорились?
— Видимо, он ошарашен. В любом случае, ему нужно время, чтобы все обдумать…
— Начинаешь его защищать?
— А ты — нападать? Не надо. Мне все равно, как реагирует и что думает этот мужчина. Самое главное я уже сказала, все важные решения приняла. Цветы на земле, Господь в небесах, и все хорошо. Правда, не хочешь зайти?
— Нет, не сегодня. Отдыхай, набирайся сил. Завтра я заеду за тобой на работу.
— Н-нет, завтра не стоит…
— Почему?
— Я хотела к косметологу… Совсем запустила себя в последнее время.
— Ох, женщины! Ладно, только никаких тепловых процедур, соляриев и химической завивки!
— Конечно. Я позвоню, Сереж.
— Пока.
Он быстро наклонился, дружески поцеловал ее в щеку и стремительно уехал, а она стояла на тротуаре и задумчиво смотрела ему вслед. Во рту появился неприятный кислый вкус, и она не сразу поняла, что это — вкус ее лжи Сергею.
Она еще в машине твердо решила ничего про завтрашний визит ему не говорить. Во-первых — и в последних — он ее просто туда не пустит. Он совершенно уверен в том, что Матвей опасен и может причинить ей вред. Сама она в этом сомневалась. Правда, ее до сих пор передергивало при воспоминании о некоторых «ласках» Матвея, но ведь это было, когда они были любовниками? Теперь их отношения закончены, и вообще, Матвей — цивилизованный человек, он принадлежит к высшим слоям общества… Да нет, ерунда это все.
Она сидела на своей уютной и стерильно чистой кухне, медленно пила сок и размышляла. Представляла себе свою будущую жизнь. Хмурилась и улыбалась.
Что, если потрясенный в первый момент Матвей завтра успокоится и скажет ей, что хочет воспитывать их ребенка вместе с ней? Что, если он хочет этого ребенка и ждет его с таким же нетерпением, как она сама?
 
Сын. Или дочка. Говорят, мужчины больше любят дочек. Собственно, это Таня говорит, а она не слишком опытный эксперт…
Если Матвей будет помогать, то этот дом продавать не придется. И тогда совсем скоро по теплому полу кухни, по пушистым коврам в гостиной побегут звонкие пятки, защебечет веселая птица, и никогда не будет больше одиночества, сомнений и неуверенности…