Айрин, графиня из Бездны (СИ)

— Пошли — бросил он дочери, поравнявшись с ней, и они вдвоём направились к дому.
— Ты сердишься? — осторожно спросила Аури. Ей было стыдно, и в то же время она испытывала облегчение.
— Что? — Гленн очнулся от своих мыслей — Нет, что ты! Конечно, нет! Я даже рад.
— Правда?
— Да — Гленн остановился возле порога. Остановилась и Айрин. — Знаешь, я совсем забылся. И чуть не сломал тебя. Ты меня прости.
— За что?
— За этого щенка. Ты молодец! Хорошо, что ты не захотела его убивать. Именно так и должно быть. А вот я, дурень, ошибся.
С этими словами Гленн зашёл в дом. Девочка зашла следом, не совсем понимая, о чём говорит отец, но испытывая радость оттого, что всё получилось лучшим образом.
Следующим утром отец объявил, что завтра они отправятся в Лес.
— Смотри, ступай за мной след в след — предупредил он дочь.
Лес Айрин разочаровал. Он был красивым, он был мрачным, он был величественным и необъятным — именно таким его девочка и представляла. И это было главное расстройство — Лес не удивлял. С обрыва он казался гораздо таинственнее. Вот уже дом скрылся за деревьями, протоптанная дорога осталась далеко позади, а ничего не менялось.
Гленн заметил недовольство на лице дочери.
— Что случилось?
— Ничего.
— Перестань. Я же вижу, ты расстроена.
— Я… — Айрин запнулась — Я думала, тут всё будет не так. Не так, как я себе думала.
Не находя слов, Аури попыталась изобразить что-то руками, но это не помогло.
— Он слишком лесистый, понимаешь? Он такой лесистый, как я и думала.
Гленн вздохнул.
— Это всё сказки. Я понимаю, о чём ты. От Леса ожидаешь, что он будет ужасным. И прекрасным. Что под каждым деревом здесь сидит вервольф или стрыга. Что повсюду горят костры искателей и разбойников. Что вот-вот встретишь принца или принцессу, что ищут свою судьбу. Так?
Айрин молча кивнула и посмотрела, как там чувствует себя Буул, сидевший в её кармане. Тот тоже разочарованно молчал.
— Возможно, там, в глубине, Лес такой и есть. Но здесь мы всё-таки рядом с городом. И с нашим домом. Смотри.
Отец указал на деревья. Аури огляделась и непонимающе посмотрела на отца.
— Нижние ветки — подсказал тот.
Теперь девочка заметила. У всех деревьев, что окружали их, нижние ветви были обрублены. Все они начинали расти выше головы Айрин.
— Когда я готовил место под дом, то часто ходил вокруг, рубил ветви и расставлял ловушки. Капканы, силки, клей на ветках. Мне казалось, что я отвоёвываю себе место, и чем больше отвоюю, тем безопаснее будет здесь жить. Да так оно и есть. Именно сюда уходит большая часть того, что вы с мамой изготавливаете. Я называю это Первой Полосой. Пока что она неплохо защищала наш дом.
— А как же настоящий Лес? — спросила Айрин — Мы туда пойдём?
— Да. Но он ровно такой же, только опасный. Ничего нового там ты не увидишь.
Так оно и случилось. После Первой Полосы пошли настоящие заросли, но в них не было того, что ждала девочка. Когда через три часа они вернулись домой, Аури даже нечего было толком рассказать своим друзьям. И всё же где-то в глубине души поселилась уверенность, что за настоящим Лесом нужно было зайти поглубже.
Следующим утром она поделилась своими догадками с игрушками, но те промолчали. Тогда она начала рассказывать одну из недавно услышанных сказок, про Королеву-Колдунью и её детей, принца и принцессу, но внезапно замолчала и задумалась. Линария, убиравшаяся в доме, украдкой поглядывала на свою притихшую дочь.
— Мам — наконец неловко позвала Айрин.
— Да?
Аури молчала, не находя нужных слов.
— Смелее — улыбнулась Линария — Просто скажи вслух то, что у тебя в голове и посмотри, что получится.
— Я тут думала — начала ободрённая Айрин — почему меня учит папа? Ну, то есть… вот в сказках, например. Там королева учит принцессу, а король — принца. А у нас наоборот.
— Сравниваешь меня с королевой? — Лин попыталась пошутить, понимая, куда ведет дочь.
— Нет. Да… я просто …
— Я поняла, о чём ты — Линария подошла к дочери и положила ей руки на плечи — Отцы растят сыновей, а матери — дочерей. Потому что сыновья станут мужьями, а дочери — матерями. Так?
 
— Да! Точно!
— Всё просто. Ты же видела могилы своих братьев?
Девочка кивнула.
— Они родились здесь, в Лесу возле Бездны. И Лес забрал их. Вначале нашего первенца, а затем и близнецов. Когда Рейнар и Реймис умерли — Линария запнулась, но продолжила — Отец решил, что будет воспитывать следующего ребенка так, чтобы он мог выжить. Я согласилась — а что мне ещё оставалось?
Линария присела и заглянула дочери прямо в глаза.
— Но я тебе обещаю — когда ты научишься всему, чему тебя учит отец, я научу тебя всему-всему, что знаю сама.
— И игре на лютне?
— И игре на лютне.
— И песням?
— И песням — улыбнулась Линария — И готовке. И танцам.
— Танцам? Как… как у принцессы? У принцессы Рассвета?!
— Конечно! Каждая девушка умеет танцевать, принцесса она или кухарка. И ты будешь лучше всех.
Линария выпрямилась, взяла дочь за руки и закружилась по комнате. Аури кружилась и смеялась, необычайная легкость охватила её, она чувствовала себя как никогда раньше.
— Как здорово!
Линария улыбалась у ответ. Но когда они остановилась, её лицо стало серьёзным.
— Но помни — всё это будет лишь после того, как отец выучит тебя. Понимаешь? Я начну заниматься с тобой — по-настоящему заниматься — лишь когда он скажет своё слово.
Айрин кивнула. И не удержалась от нового вопроса.
— А почему мы живём в лесу?
Линария вздохнула и пошла к печи, чтобы продолжить готовку.
— Об этом спроси у отца. Он тебе лучше расскажет.
Вечером, едва они поужинали, дочь приступила к вопросам.
— Пап, почему мы живём в Лесу?
Гленн, застигнутый врасплох, не сразу нашёлся с ответом.
— Ну, знаешь — медленно ответил он — Всем нужно где-то жить. Вот мы и живём в лесу.
— Но ведь Лес опасный — не унималась Айрин — Почему же мы в нём живём?
Гленн молчал, продумывая ответ в голове. Наконец он откинулся на спинку стула и начал отвечать.
— Когда-то давным-давно, ещё до того, как я встретил твою маму, я был солдатом. Я служил в войске герцога Боури, служба моя длилась семь лет, и за это время я стал старшим десятником. И вот однажды наш король объявил войну другому королю. Служитель Бездны против Короля-Воина. Я в это время был под командованием шевалье Велингвара. Мы храбро сражались, совершили немало подвигов, и так сильно побили врага, что он готов был вот-вот сдаться. Нам предстояла последняя битва.
— Папа, а кто такие герцог, шевалье и десятник?
— Да, вопрос — почесал голову Гленн — Как ты их ещё так смешала? Смотри, герцог и шевалье — это как рыцари из сказок, понимаешь?
— Да.
— А десятник — это просто командир десяти солдат. В общем, неважно. Главное, я был солдатом, и шла война. И в бою эрц-герцог Бладштайн сумел пробиться к герцогу Боури. Эрц-герцог — это сын герцога. И вот Бладштайн пробился к нашему герцогу, и они начали сражаться. Я был рядом, и когда увидел, что герцогу грозит беда, вступил в бой с Бладштайном и пронзил ему руку.
— Ух ты — вырвалось у Аури.
— Да, «ух-ты». Мы выиграли то сражение, и подписали мирный договор. Вот только герцог Бладштайн не забыл, кто покалечил его сына, и потребовал мою голову.
— Но это же была война! — вскричала Айрин — На войне же гибнут короли и герои!
— Дааа — протянул Гленн — Гибнут. Вот только убивают их обычно другие благородные. Или их расстреливают целым отрядом солдат. Или затаптывают в свалке. Но чаще всего — просто берут в плен. А я лишил эрц-герцога руки на глазах у всех, в бою один на один.
 
— Но зачем твоему командиру отдавать тебя? Вы же победили!
— Герцог Боури не был моим командиром. Он был командующим войском — и я был лишь одним из тысяч солдат, пусть и чуть выше остальных. Он не хотел ссориться с знатным родом другого королевства. К тому же он понимал, что у Бладштайнов найдется немало способов со мною расквитаться.