Один день Весны Броневой (СИ)

КП встретил кислым дымом взрывчатки — рядом темнело пятно от попадания мины — пустотой и голосом связиста из окопа:
— Первый, первый, я седьмой, ответьте!..
Вешка спрыгнула в земляную щель. Рассмотрела виноватые глаза нарядника.
— Связь? — голос получился сухим и злым.
— Нету… наверное, провод перебило.
— Где?.. — спросила имея в виду второго номера из связного расчета.
— Перед атакой посылал на линию… — с каждым словом связист говорил все тише, только таращился испуганно.
— Связи с тех пор нет? — и увидев, как нарядник пытается вжать голову в плечи, прокаркала. — На линию, быстро. Через десять минут связи не будет, пойдешь под войсковой суд.
Проводила взглядом потную спину, обернулась к спутникам, которых кроме Помника и Смелка оказалось трое — два ополченка и стражник.
— Смелк, останешься на КП. Остальным, — вгляделась в глаза каждого, — найдите Краснова и Ростича. Бой еще не кончился, а командования уже нет…
В окопе здоровый запах земли перебивал военную вонь. Вешка подперла спиной стену, закрыла глаза, доверилась ушам. Рядом сопели Смелк с Помником. На улице послышались голоса. У опушки постреливали винтовки. В поселке гремело и лязгало, но уже тише. Зато на станции сквозь редкие взрывы бряцали сцепки, коротко прогудел паровоз.
Звякнул сигнал телефона.
— Седьмой на связи, — отозвался голос Смелка.
Пришлось открывать глаза и тянуться к шуршащей голосом трубке. Краем глаза увидела спешащего к КП Веселина в сопровождении зама и отправленного за ним посыльного.
— Седьмой на связи, — повторила позывной в микрофон.
— Почему?!.
Конец фразы утонул в грохоте взрыва — на углу каменного лабаза с горящей крышей вспухло облачко попадания осколочного снаряда. Сложился и осел на землю задержавшийся на улице боец. Остальные присели, а потом Краснов корявыми прыжками побежал к ней.
— Танки!
Выскочивший на улицу со стороны лабазов связист упал под пулеметной очередью — стреляли со стороны поселка. От лекпункта.
Весна поняла смысл происходящего сразу. Видение будущего ошпарило изнутри кожу ужасом. Она резко ткнула орущую трубку в руку Смелку, одновременно выдыхая:
— Помник, за мной!
Время опять показало свой норов — рвануло в бешенный галоп. Осталось только бежать за ним, не надеясь обогнать, но хотя бы не отстать слишком далеко. И она побежала. Забирая к гребню, прячась не от опушки, а от очередей, хлещущих вдоль улицы. Надеясь успеть до того, как швейцы расстреляют беззубую без экипажа самоходку.
Вломилась в кусты, наткнулась на жердину забора — уперлась в него руками и перепрыгнула. Сзади втаптывал траву и хрустел кустами заряжающий. Над головой ласково свистнуло. На улице лязгнули гусеницы, дуплетом ударили два пушечных выстрела, выдавая положение танков. Бросая себя через очередной забор, за которым замерла самоходка. Вешка хищно оскалилась: «Успеем!»
Взлетела на борт и только тогда удивилась развернутой башне. Ткнула кулаком в шлемофон мехвода сидящего в командирском кресле.
— Радек заводи!
Тело действовало само, экономя секунды. Наушники на голову, ноги на педаль разворота башни.
— Радек, разворот направо, чтоб горящий дом был по правой скуле. Дави птичник и стой! Два выстрела и назад! Помник, бронебойный!
— Заряжено уже! — проорал снизу Земелов. И тут же врубил двигатель.
Вешка нажала педаль электромотора, развернула башню в сторону, оберегая ствол от повреждения. Щелкнула кнопкой соединения:
— Радек, Ярека ранили, он на лекпункте…
— Понял!
Самоходка взбрыкнула норовистой лошадью, рванула через двор. Пылающий птичник под гусеницами взорвался искрами, обдал дымом. Дым забил легкие и обжег глаза.
— Сгорим, командир!
Крик Помника она пропустила мимо себя. И туда же, прочь, оттолкнула все. Все, кроме башни, прицела и почти закончившегося времени.
Педаль туго подалась под ботинком. «Ну же! Быстрее!» Электромотор неторопливо и плавно подхватил и повлек в круговом движении. И эта неторопливость заставила Вешку покрыться холодным потом. Челюсти свело. Потому, она не закричала разглядев в прицел сквозь лоскуты дыма близкий угловатый борт заднего танка, устроившихся за башней пулеметчиков, их испуганные лица. Руки сами выполнили последнюю доводку и склонение орудия. «На!» — вдавила педаль спуска. Не увидела, скорее почувствовала трассу снаряда ткнувшую под башню, заметила, как снесло на землю десантников. И только тогда выдохнула. Хапнула ртом дыма, прохрипела:
 
— Бронебойный!
Кашляя, длинным нажатием развернула башню вправо, коротко отработала довороты. Успеть! Только бы успеть! Втиснулась в резиновую обкладку прицела и похолодела — зрачок орудия второго танка смотрел прямо в нее. Тело дернулось назад, а в прицеле сверкнуло. В тот же миг всю машину и саму Весну тряхнуло звонким ударом, прицел врезался в лицо — из глаз вместе со слезами брызнули звезды —, нога едва не нажала педаль спуска, дернуло ухо и сыпануло чем-то в лоб… Танк в прицеле дернулся и покатился вправо. Легкие ожгло вдохом. Еще нажатие на педаль поворота. Маховик ручного поворота башни подчинился нехотя. Серая, пыльная угловатая туша вкатилась в прицел. Башня швейца рывками поворачивалась лбом к самоходке, наводя короткое орудие на Вешку. Под эту башню она, чувствуя, как накатывает предательская слабость, и навелась. Педаль спуска тяжело подалась вниз, отняла последние силы.
Выстрела она не услышала, почувствовала рывок затвора, успела увидеть, как вонзилась в броню трасса. Самоходку качнуло. Серая коробка в прицеле вдруг вспухла огнем и дымом, чудовищная сила внутреннего взрыва сорвала и бросила куда-то за пределы окуляра башню.
А Вешку потянуло куда-то вниз, в багровую темноту…
  
Эпилог
 
— Удачи вам, — девочка-вагонница в черной тужурке бросила ладошку к берету. Шмыгнула красным простуженным носиком.
— Спасибо, — Весна козырнула в ответ и шагнула из посадочной площадки наружу, освобождая проход. Под ногами хлюпнула снежная каша, в лицо сыпануло колючим мокрым холодом — зима спешила напомнить о своем скором приходе. Впрочем, в тени крыши над платформой снега не оказалось, только хлюпала под быстро промокающими ботинками талая вода, да гулял хулиганистый ветер. Здесь же, прислонившись к бетонной опоре навеса, поджидал Светан. Кожаный реглан, командирские сапоги и кожаная летная фуражка с крылатой звездой. И пугающее фиолетово-багровое бугристое безбровое лицо с коротким, кажется, оплывшим носом. Глаза цепко смотрят из-под красноватых гладких век. Растянул валики губ в улыбке:
— Куда теперь, командирша?
Вешка успокоила дыхание — после ранения и воспаления легких, одышка легко привязывалась к ней, стоило только чуток активно подвигаться, взволноваться или нагрузить мышцы. Прислонилась спиной к той же опоре.
— Подождем, пока народ схлынет. Сил нет толкаться.
Летчик только хмыкнул согласно. С любопытством стал осматриваться — в столице он не впервые, но на Казимском вокзале еще не бывал.
А вот Вешке смотреть по сторонам было больно. Знакомый вокзал, знакомый перрон, а все стало другим. Вместо многодетной яркой шумной толпы, молчаливый поток в одноцветной военной форме. Даже миряне потускнели, поменяли чемоданы на заплечные мешки — в столицу съезжались мобилизованные и командированные.
 
— Пошли, народу меньше уже.
Летчик кивнул. Они зашагали в поредевшей колонне прибывших к выходу с перрона. Ладный высокий летчик с изуродованным лицом и невысокая корноухая девушка с расчерченным шрамами лбом в шинели рядового состава не по размеру, но с командирским погоном. На них поглядывали. Коротко, ненавязчиво. Около здания вокзала их остановили.
— Комендантский патруль, — козырнул Вешке усатый немолодой линком с повязкой и стопкой военных книжек в правой руке, за его спиной замерли двое бойцов с такими же повязками. Винтовки за плечами топорщились штыками. — Предъявите документы.