Сияние полуночи (СИ)
Я и сама, забывшись, восторженно глазела на зрелище. Мне вдруг очень захотелось, чтобы со сменой года в мою жизнь вошло что-то новое, хорошее — ну или хотя бы череда нелепостей, происходящих со мной в последнее время, начиная от переодевания в парня и кончая потерей матраса, закончилась. Я посмотрела направо — и увидела подпрыгивающих от возбуждения И Мина и Ю Шина, налево — и наткнулась на внимательный взгляд Фэн Хая. Его лицо озарялось огненными всполохами, и я, встретив его взгляд, неожиданно для самой себя улыбнулась — праздник же! А он вдруг улыбнулся в ответ, и улыбка, теплая и мягкая, была такой неожиданной на его обычно замкнутом лице, что я застыла, зачарованная этим зрелищем, а потом поспешно отвернулась. Надо же, когда он улыбается, то так похож на брата… У меня даже что-то дрогнуло в груди — наверное, сердце, помнящее доброту главы клана, перенесла хорошее расположение и на вредного шисюна.
Тут меня сбоку подгреб одной рукой И Мин, и, перекрикивая шум фейерверков, проорал в ухо:
— В следующем году поехали на новый год ко мне домой! Накормим тебя так, что из-за стола встать не сможешь!
— Хорошо! — проорала я в ответ, однако радостное настроение, охватившее меня, при этих словах начало улетучиваться — через год меня уже тут не будет. Едва я найду амулет, как тут же исчезну с тем адептом, которому не повезет на него наткнуться. Надо будет попрощаться с И Мином перед отъездом — всю правду рассказать я не смогу, но хотя бы предупрежу, чтобы они не переживали за меня.
После фейерверка все тонким ручейком потянулись обратно в столовую — доедать и шуметь, чтобы весь год прошел весело. Я же, приотстав, шепнула И Мину, что пойду спать — глаза слипаются. На сама деле я просто не хотела возвращаться и сидеть за столом с Фэн Хаем, от которого сегодня было неизвестно, что ожидать. Однако Фэн Хай, похоже, и сам не собирался возвращаться за наш стол — подойдя к брату, он о чем то с ним заговорил и они вместе пошли в дверям. Наверное, он вернется за свой обычной стол в малом зале. Перед самым входом Фэн Шао вдруг обернулся, и, поймав мой взгляд, легко улыбнулся — и я тут же расцвела улыбкой. Как глупо было думать, что Фэн Хай улыбается так же — совсем нет, он улыбки Фэн Шао у меня в груди словно запели тысячи пташек.
Развернувшись, я потопала в комнату, все еще не в состоянии согнать с лица глупую улыбку. Да что со мной такое… Неужели это…? Тут я остановилась, как громом пораженная. Неужели мне нравится Фэн Шао, глава клана Фэн? Да не может такого быть, мне нельзя влюбляться — за этим последуют одни проблемы. Наверное, просто рада была его видеть, и поэтому от одной его улыбки мне захотелось петь, танцевать, а еще — одеть платье, сделать женскую прическу и показаться ему в таком виде. Да что же это со мной!
Попытавшись выбросить из головы лишние мысли, я толкнула дверь и прошла в комнату. Удалось вернуться быстрее Фэн Хая — вот и отлично, спокойно приготовлюсь ко сну, ни от кого не прячась. Уже переодевшись и перевязав волосы, я откинула одеяло и, не поверив глазам своим, потрогала постель рукой. Матрас!
Тут дверь позади меня хлопнула, и, обернувшись, я увидела шисюна, невозмутимо проходящего внутрь.
— Шисюн, — неуверенно позвала я, и он вскинул на мен глаза. — У тебя… все в порядке? Ты вчера не сильно ударился головой?
— А что? — он снова заломил бровь, и, демонстративно изображая непонимание, уселся на свою кровать.
— Ты вернул мне матрас, — пояснила я очевидное.
— Считай это новогодним подарком, вместо конверта с деньгами, — пожал плечами заклинатель и направился в купальню — переодеваться ко сну. Еще одна странность — раньше он не стеснялся меня и спокойно раздевался в комнате, разгуливая в полуголом виде и вгоняя меня в краску.
Улегшись в постель, я размышляла над сегодняшним днем. Слишком много всего непонятного… Может, Фэн Хай решил, что из такого гиблого исходника не вылепишь настоящего мужчину, и отказался от своей затеи воспитывать меня? Хотя тогда он не пришел бы на занятие по фехтованию и не возился бы со мной целый час, никого ко мне не подпуская. Однако сегодня я так устала, что глаза слипались сами собой, и я, так и не придумав путного объяснения, провалилась в сон. Ночью рядом со мной мурчал кот — он все-таки предпочитал мою компанию, Фэн Хай, передумав, приходил забрать матрас, а его брат приближался ко мне, протягивая курицу в качестве подарка. Курица хлопала крыльями и говорила "коооо", и я, поняв, что это Ко ко и ее нужно срочно покормить, резко проснулась.
Было еще ранее утро — Фэн Хай на своей кровати дышал спокойным, мерным дыханием спящего человека, и я, осторожно поднявшись, на цыпочках двинулась умываться. Хоть и рано, а я уже выспалась, что не удивительно, когда спишь на таком мягком, как облако, прекрасном, удобном матрасе после нескольких дней сна на голой доске.
Было еще слишком рано, чтобы идти на завтрак, и я, сунув в рукав[3] подсохшую булочку со вчерашнего пира, пошла в лес. Нужно унести Ко ко тарелочку каши, а то на одних булках она скоро точно похудеет.
Лес встретил меня щебетом птиц и утренней свежестью. Как же здорово! Однако у курицы Ко ко я была не первым посетителем — издали увидев чью-то спину, я напряглась, но потом, узнав И Мина, прибавила шаг.
— И Мин! — окрикнула я товарища, и он, обернувшись, выронил гору снеди из рук. Так, у курицы сегодня будет пир — тут и скорлупа от утиных яиц, которые давали вчера за завтраком, и булки, и кусок кукурузы. — Ты чего так рано встал?
— Да мы вчера с Ю Шином быстро пошли спать, — пожал тот плечами. — Почти сразу после тебя и Фэн Хая, он тоже рано ушел. — Тут взгляд его сделался странным, и, подойдя поближе, я не выдержала:
— Ну говори уже.
— А тебе не показалось, что Фэн Хай вчера был… странный?
— Показалось, — призналась я, отрывая маленькие кусочки булки и кидая на землю для Ко ко. — Весь день странно себя вел. Может, и вправду сильно голову ударил позавчера?
— Не в этом дело, — И Мин, казалось, мучительно подбирал слова, хотя обычно они лились из него, как вода из прохудившегося ведра. — Он как будто бы к тебе… приставал, понимаешь?
— Чего? — обалдело переспросила я, и остаток булки выпал из руки прямо на курицу, возмущенно отскочившую. — Он же. парень! И я тоже!
— Ну, — И Мин почти покраснел, — ты в своем лесу про такое, может, и не слышал, но есть мужчины, которым нравятся другие мужчины.
— Фэн Хай не такой! — не задумываясь, выпалила я. — Он же такой весь… ну, суровый, мужественный, немногословный, как настоящий заклинатель. Он не может быть оборванным рукавом[4]!
— А по твоему, все оборванные рукава пудрятся, как женщины, жеманно говорят и думают только о нарядах? — резонно спросил И Мин, и я неуверенно пожала плечами. Откуда я знаю, я ни одного не встречала.
— В общем, я только хотел тебя предупредить, — закончил И Мин, и я кивнула. Не верю, что это так, но приму к сведению.
Шагая вместе с ним к дверям столовой, я все прокручивала в голове наш разговор. А вдруг это правда? Тогда все вчерашнее поведение шисюна прекрасно объясняется. В моей памяти всплыло его лицо — благородное и волевое, и я отмахнулась от своих неподобающих мыслей. Ну не может он быть оборванный рукавом, только не шисюн! Скорее небо свалится на землю, чем такой человек позарится на непонятного паренька, когда в городе Цинфэн по нему открыто сохнут все незамужние девушки. И замужние тоже, только уже тайком.
За завтраком мы, выбросив из головы мысли о Фэн Хае, снова строили планы насчет лесного пира — сегодня был первый день нового года, и после церемоний поклонения предкам, в которых должны были участвовать все ученики, мы были предоставлены сами себе. Можем пойти в лес, поискать дикие ягоды, а потом и до курочки очередь дойдет!
Ю Шин уже в красках рассказывал, как он натрет ее приправой и маслом, и мы с И Мином, исходя слюной, заедали мысли о курочке традиционными новогодними клецками из рисовой муки, как на наш стол искоса упала тень — и, как оказалось, не только на стол, но и на весь день.