Аниото. Проклятие луны (СИ)

И тут в голову, словно молотком, ударил обрывок воспоминания из сна. То отчаянье, с которым я рвалась к тому свету, выглядывающему из-за корявых силуэтов сосен. Паника залила остатки рассудительности, адреналин ударил в голову, и я рванула прочь от этого света, около которого я встретила смерть во сне.
— Ника! — оклик потонул в зловещих темно-зеленых кронах.
Правило 6. Если заблудилась в лесу — прислушайся к интуиции
Страх обжигал легкие, заставляя бежать все дальше и дальше в лес. Смазанные очертания деревьев не пугали, пока порыв ветра не содрал с меня капюшон, и я не упала, споткнувшись о корягу. Ладони, проехавшиеся по земле, обожгло болью. Это немного отрезвило меня, замедлив адреналин, гулявший по венам. Но когда остановилась, точнее сказать — растянулась на земле — стало только хуже. Запахи леса и земли начали душить легкие, жаждущие отдышаться. В голове снова запульсировала паника, а когда я поднялась на нетвердых ногах и попыталась унять дрожь, гулявшую туда-сюда по коже, увидела небольшое озеро, мерцавшее в серебристых лучах луны. Рациональность в тисках фобии кричала мне убираться отсюда — я знала, что поблизости от поселка нет озера. Как я умудрилась забраться только глубже в чащу — был не главный вопрос. Водная гладь показалась мне смутно знакомой, даже навязчивая тошнота отошла на второй план. Но откуда? Я ведь здесь никогда не была, меня максимум хватало дойти до той холмистой опушки, откуда я могла видеть ласкающие взор рубероидные и шиферные крыши.
Подняла ветку рябины, что была у меня в руках до того, как я проехалась по земле. Не знаю зачем, но глупая мысль о священном дереве не покидала. Странно, но с каждым шагом к озеру, я чувствовала странную легкость, а фобия постепенно затихала. Никогда бы не подумала, что смогу ощутить нечто подобное посреди леса. Дошла до дрожащей кромки, опустилась на колени и окунула руки в прохладную воду. Вода ласкала кожу, смывая грязь (то, что крови почти не было, не делало ссадины приятнее). И тут я вспомнила. Это то самое озеро из сна, с которого начались мои кошмары. Ощущение спокойствия и тепла прошлось по клеткам, и, впервые, страха не было. А ведь я находилась посреди леса. Вдохнула полной грудью и смесь мятно-травяных запахов не побеспокоила желудок, а наоборот, прояснило разум.
Вдруг бабушка проснется среди ночи попить воды, и ей взбредет в голову подняться и проверить меня? Конечно, глупо было думать, что 70-летняя женщина среди ночи решит подняться по узенькой и скрипучей чердачной лестнице. Но одна мысль о том, что она будет переживать, а то и хуже, предала сил и уверенности. Я должна выбраться. Должна вернуться назад. Должна… Главное дойти до подстанции ТЭЦ, а там и до жилых домов рукой падать.
Встала, насилу оторвав взгляд от озера, в чьих водах плескалась луна. На другом берегу заухал филин, но сама ночь была абсолютно спокойной, даже комары и мошки, словно обходили стороной это место, да и ветер стих. Не хотелось уходить. Не помню, чтобы я хоть раз с тоской думала о том, чтобы покинуть подобное место. Окинула внимательным взглядом природное зеркало идеальной круглой формы — ну может не совсем: у правого дальнего края был небольшой волнистый изгиб, может, часть берега просела. Набрав полную грудь воздуха, на выдохе развернулась. И под кожу будто вонзились тысячи иголок. Жуткий лес, где в темноте блекло мелькали редкие стволы берез. Хотелось отступить на шаг и припасть к одинокой иве, что мыла свои нижние ветки в озерной воде. Единственное деверево здесь, что не вызывало желание пуститься наутек. Может, потому что оно было частью этого сказочно красивого места? Но мне нужно было переступить через свою фобию и пойти дальше. Не сидеть же здесь до самого утра. Тина на уши весь поселок поднимет, если решит, что я заблудилась в лесу.
Бросив взгляд на ряды сосен, молчаливой стеной стоящих между мной и свободой, лишь изредка разбавленные дикой яблоней, тальником и орешником, я осознала, что не знаю, в какую сторону идти. По внутренностям будто проползла огромная каракатица, и я снова почувствовала кислый привкус на языке. Сглотнув, начала считать. Раз, два… В пяти метрах встрепенулась птица — мой крик отскочил от гладкой водяной поверхности и полетел дальше, сплетаясь с кронами деревьев. Потом наступила зловещая тишина: ни кузнечиков, ни других лесных шумов. Тишина, которая, казалось, без наркоза пыталась вгрызться в самое сердце. В нервы ударило желание снова сорваться с места, но тут среди кустов шиповника и дикой малины я увидела тень, мелькнувшую в ярком свете полной луны.
 
Не успела себя успокоить, что мне это привиделось, как оно вышло из тени кустов. И теперь напрашивались два варианта — или я сошла с ума, или в нашем лесу завелись леопарды. И я сейчас смотрела на одного из них. И как бы дико все это не выглядело, не чувствовала страха — мое подсознание и так было измождено частыми кошмарами, где это чудовище перегрызает мне горло, что, похоже, решило не сопротивляться. Кошачий силуэт сливался с тенями леса, желтоглазый зверь не спешил подходить — лишь дергал ушами, прислушиваясь. Глаза, словно застывшие в янтаре, не отрываясь, наблюдали за каждым моим движением. Но в меня будто влили жидкий бетон, все конечности онемели, я не могла и пальцем пошевелить. Это оцепенение было вызвано непривычным волнением и удивлением, но никак не страхом. Неужели это, и правда, мой оживший кошмар? Сейчас, даже несмотря на острые и плавные очертания звериной, мощной фигуры, леопард выглядел… напуганным, даже можно сказать, потерянным — испуганные животные обычно убегают или обороняются, а он просто… наблюдал.
Что-то внутри щелкнуло, и меня потянуло к нему, хоть здравый рассудок и орал, чтобы я убегала. Но все вокруг: тишина, теплый бриз, сменивший промозглый ветер, мягкий свет луны, ласкавший верхушки деревьев, что сейчас казались не такими страшными — выглядело совершенно нереальным. Мне часто снились осознанные сны, но не такие… яркие и живые… Сон это или нет, но мне до боли хотелось коснуться этой угольной, с чернильным отливом, шерсти. Я подошла совсем близко — леопард был всего в полушаге от меня. На таком расстоянии я могла пересчитать все пятна, сливающиеся с цветом меха. Зверь медленно поддался вперед и потерся головой о мой живот, который на секунду свел спазм ужаса — моя паническая натура с богатым воображением представила, как острые клыки вгрызаются в кишки. Но лишь влажное дыхание коснулось опущенной руки. Понюхав ветку рябины, огромный кот сморщил нос, чихнул и попытался схватить ее зубами, но я подняла ее выше. Слава Богу, что мой новый знакомый не стал прыгать за ней. Его изучающие глаза снова коснулись моего лица. Это было безумно, но в них я разглядела нечто такое, что обычно бывало в человеческих глазах. Казалось, что он вот-вот заговорит. Потом леопард развернулся и медленно пошел прочь. Что-то подсказывало мне, что я должна пойти за ним, если хочу вернуться в поселок.
И я не решила ничего лучше, чем последовать, вероятно, двинутой интуиции. Стоило мне шагнуть меж двух сосен обратно в густой лес, паника снова сжала горло: дышать стало тяжело, а нижнюю часть шеи покрыла мелкая испарина. Мрачный шелест листьев раздирал уши, пытаясь пробраться в самый мозг, как если бы те полчаса умиротворения умножили силу гилофобии раза в два. Дрожащими руками попыталась натянуть капюшон обратно, но распущенные волосы мешали — лезли в глаза и нос. Кое-как справившись, попыталась сделать глубокий вдох — сосновый запах вызвал тошноту, я задышала чаще, пытаясь побороть приступ, и когда я уже решила, что просто отключусь, ну или остаток ночи буду разглядывать содержание желудка, что-то мягкое и теплое коснулось ноги. Я сфокусировала взгляд, силясь разглядеть хоть что-то в темноте. Янтарные глаза смотрели с невообразимым участием — будто бы чуждое этому лесу существо понимало всю тяжесть моего страха. И он отступил, словно испугавшись хищной морды и острых ушей.
Мы пошли дальше. Теперь я как будто поняла значение выражения «гулять в лесу». Ни дикого неконтролируемого страха, ни тошноты, ни панических атак. Просто деревья, просто листья, просто возня полуночных обителей леса.