Испорти меня (ЛП)

Он входит с таким видом, будто только что выиграл гонку и делает круг почета. На нем куртка и черная рубашка, и я решаю, что этот цвет должен быть удален из его гардероба, потому что я просто не могу этого вынести. Однако ему, должно быть, нравится, как я его разглядываю, потому что он явно злорадствует, передавая мне неожиданный латте.
— Я попросил их добавить немного фундука. Ты ведь так любишь, да?
— О. — Я опускаю взгляд на кружку, немного шокированная. — Да, спасибо.
— Без проблем. Как прошел остаток ужина?
Я прочищаю горло.
— Нормально. Лучше, чем хорошо, на самом деле. Я съела весь свой салат.
Поднимаю взгляд и успеваю уловить его очень тонкую ухмылку.
— Как хорошая маленькая девочка.
Мой желудок завязывается в узел — двойной узел.
— Ты думаешь, что вчера ты меня действительно раскусил, да? То шоу в коридоре? Очень смелое. Если бы мой отец нашел нас, ты бы сейчас был под землей.
Он пожимает плечами, не беспокоясь.
— Возможно, но оно того стоило. Ты бы видела себя. Ты действительно думала, что я воспользуюсь тобой прямо там, посреди закусочной.
Мои глаза расширяются. Мои щеки горят.
— Что?! Нет, не думала!
Он усмехается.
— Да ладно, Мэдисон. Это все было очень весело — часть твоего плана, помнишь?
Конечно. Все это часть моего плана.
Еще раз, каков мой план?
— Значит, даже если бы официантка не помешала, ничего бы не случилось?
— За кого ты меня принимаешь?
Опасно заманчивый.
Бен улыбается, и ах, да. Он точно знает, что я чувствую. Я уверена в этом.
Он меня не одурачит.
Эта дружба начинает портиться. Нельзя флиртовать, писать и прикасаться так часто, как мы это делаем, не переходя некоторые границы. Неужели он этого не понимает?
Я решаю положить конец этому разговору, отправив его к лестнице, которую я попросила Ленни спустить. Нам нужно работать. Сегодняшняя сказка посвящена зимней стране чудес. Мое платье льдисто-голубого цвета, а в волосах у меня заколка в виде снеговика.
Я хочу подвесить к потолку бумажные снежинки для детей. Они будут переворачиваться, и, к счастью, Бен не против. Он снимает куртку и ставит свой кофе, прежде чем забраться наверх. Я передаю ему несколько снежинок, соединенных нитками, а затем отхожу назад, чтобы посмотреть, как он работает.
Его рубашка задирается вверх, когда Бен тянется, чтобы прикрепить первую, и я улавливаю несколько сантиметров его подтянутого торса. Я чуть не облизываюсь. Хорошо, что он слишком занят, чтобы заметить это.
— Так хорошо? — спрашивает он, обращаясь к снежинке.
Я бормочу что-то невнятное, а затем бегу обратно к своему столику. Я рада, что у меня есть твердая цель, к которой можно вернуться: разложить кучу снежков.
— У тебя есть планы на потом? Энди хочет, чтобы мы все посмотрели фильм у него дома.
— Мы?
— Ты, я, Арианна, Кевин, Илай.
Похоже, у меня нет выбора. Я проведу вечер в компании Бена, страдая, держа свои грязные мысли при себе.
— И я сказал ему выбрать что-нибудь страшное, — продолжает он.
Я оглядываюсь, радуясь, что его рубашка опустилась. Слава богу.
— Почему?
Значит, я буду вынуждена пасть в страхе? Подсесть поближе? Спрятать лицо у него на груди?
Его бровь выгибается дугой.
— Потому что ты хочешь быть плохой, Харт. Кровь и плоть идут рука об руку с этим, не так ли?
Значит, это не имеет никакого отношения к нашим прикосновениям. Отлично.
Я разворачиваюсь и возвращаюсь к своей задаче. Мы работаем в тишине, и я думаю, не стоит ли мне снова поднять вопрос о поиске парня, чтобы проверить, что между нами происходит. Это нечестная тактика, возможно, даже немного детская, но это единственный инструмент, который у меня есть, так что я воспользуюсь им.
— Мне было интересно, — начинаю я. — Как продвигаются поиски моего хорошего парня? — Бен ворчит, но я продолжаю. — Знаешь, с тех пор как Энди отверг меня... я все жду, что ты найдешь кого-нибудь на его место.
— Я был слишком занят в фирме, чтобы думать об этом. — Его тон звучит жестко.
— О? — Я начинаю расставлять таблички с именами. — Это понятно. Знаешь, что? Может быть, ты найдешь кого-нибудь, кого можно пригласить к Энди сегодня вечером, — предлагаю я мило, как бы обнадеживая его. — Что может быть лучше, чем познакомиться с кем-то в групповой обстановке?
 
— Не сработает, — грубо говорит он, закрывая тему.
— Почему? — Я хмурюсь.
— У Энди в гостиной два дивана и два кресла. С семью людьми кому-то придется сидеть на полу.
— Значит, мы просто принесем стул из кухни.
— Подай мне еще одну снежинку, ладно?
А, так он просто собирается игнорировать меня. Замечательно. Как будто вся эта тема ему надоела, что вполне логично. Он никогда не был на моем месте. Ему никогда не приходилось жаждать любви, страстно желая узнать, каково это — просто...
Я сопротивляюсь желанию застонать и дернуть себя за волосы.
Бен был прав — я действительно думала, что он собирается воспользоваться мной в том коридоре. Я хотела этого!
— Мэдисон. Снежинка.
Верно. Я беру несколько со стола и подхожу к лестнице, чтобы передать их ему. Мои плечи поникли. Моя улыбка стерта начисто.
Даже когда встаю на цыпочки, наши руки едва касаются друг друга. Бен смотрит на меня с мрачным выражением лица.
— Только... не сегодня, хорошо? — спрашивает он, его глаза умоляют меня оставить эту тему. — Давай просто потусуемся в компании, а с парнем разберемся позже.
Мне не нравится, что он хочет отложить эту тему. Возможно, для него это не имеет большого значения, но для меня имеет.
Я думала, что у нас что-то получается. Я думала, что загоню его в угол, чтобы он был вынужден признаться, так или иначе. Вместо этого он выбрал третий путь, которого я даже не ожидала: полное безразличие.
Глава 15
Бен
Сегодня к Клифтон Коув надвигается теплый фронт, первый в этом сезоне. На этой неделе я часто слежу за погодой. Включаю утренние новости и слушаю, как метеоролог твердит об ужасном шторме, надвигающемся на нас. Они не шутили. Прошлой ночью шел дождь, и сейчас он все еще моросит. Я вижу его через окно своего кабинета.
Но я не возражаю. Вместе с дождем приходит тепло, не такое сильное, как бывает здесь в середине лета, но достаточно теплое для плана, который я обсуждаю сегодня вечером.
Прошло два месяца с тех пор, как я впервые начал работать волонтером с Мэдисон. Я выдержал два месяца общения с нашей зарождающейся группой друзей, заставляя себя держать дистанцию между нами и следить за тем, чтобы мои руки оставались при себе как можно дольше. Мы постоянно переписываемся. Мы строим отношения, которые ни один из нас не признает.
Ее семья до сих пор не знает о нас, и, если не считать того трюка, который я провернул в закусочной, я уважаю этот факт. Ей не нужно настаивать на том, чтобы я парковался за квартал от ее дома, когда подвожу ее домой. Я делаю это, потому что не хочу усложнять ей жизнь. Делаю это, потому что время, проведенное с ней, — лучшая часть моей недели, потому что, когда она в моей машине, я чувствую себя...
Не могу закончить мысль.
Я в полном беспорядке.
С того пикника, когда она спросила меня, нахожу ли я ее привлекательной (в гипотетическом смысле), мы не говорили о чувствах, не говорили о романтике, соблазнении и желании, которое мне приходится подавлять каждый раз, когда я нахожусь в десяти футах от нее. Я хочу целовать ее все время — в том коридоре в закусочной, когда она свернулась калачиком на диване рядом со мной в доме Энди на ночь кино, когда читала вслух историю детям в библиотеке, когда она надела зеленое платье в тон ее глазам.
 
Я падаю, хотя пытаюсь убедить себя в обратном.
Ради всего святого, я должен был найти ей другого парня для свидания.
Энди находит все это смешным. Он считает, что на этот раз я действительно вляпался.