Жажда бессмертия (СИ)

— Так-так, — заинтересовался Валентин. — Что же это такое? Машина? Кататься любишь?
Карл Борисович пару секунд поколебался, но решил, что Валентин не станет распространяться об этом, а если и будет, то кто верит психбольным?
— Я собрал усилитель к своему радиоприемнику, который поймал радиоволну с другого мира, — начал он рассказывать, пристально наблюдая за реакцией художника. — Туда люди попали с Земли. Они жили в разное время и в разных странах. Судя по разговорам, им там очень хорошо. Они не болеют и не стареют. Амон, по моим подсчетам, живет там уже больше трех тысяч лет.
Валентин опустил ноги и сел, внимательно слушая рассказ Карла Борисовича.
— А Гюставу сто пятьдесят исполнилось. Люди остались в том возрасте, в котором переместились с Земли. Вера жила во время Второй мировой войны, но по голосу ей больше тридцати не дашь…Я надеялся с мамой туда перебраться, но не успел. Не смог вовремя узнать, как попасть к ним.
Карл Борисович поник при упоминании о матери. Но тут отозвался Валентин.
— Я знаю. Я был там.
***
Артем и Светлана сидели на остановке и изредка поглядывали в сторону административного здания завода.
— Вроде все разошлись по домам, — подал голос Артем. На парковке было пусто, в окнах, кроме каморки охранника, свет не горел.
— Давай еще немного подождем. Чтобы наверняка, — Светлана протерла носовым платком лаковые сапоги и посмотрелась в зеркало. Ярко-красная помада пачкала зубы, но делала ее сексуальной.
Через полчаса, когда совсем стемнело, они направились к главному входу. Дверь была не заперта.
— Удачи, — прошептал Артем и шлепнул ее по ягодицам, обтянутым короткой тугой юбкой.
Светлана резко открыла дверь и вальяжно подошла к охраннику.
— Здравствуйте. Вы помните меня?
Охранник отложил журнал и оглядел ее с ног до головы.
— Жена Карла Борисовича?
— Верно, — улыбнулась она.
— Но его нет. Карл Борисович уже несколько дней в больнице.
— Я знаю, — она подошла вплотную к столу, за которым сидел охранник, и провела пальцем по гладкой поверхности. — Он попросил забрать с кабинета одну вещь. Не могли бы вы дать мне ключ?
Охранник сглотнул и, слегка заикаясь, ответил.
— Н-нет, нельзя. Ключ выдается только под роспись. У нас строго с этим. Проверяют.
Она горестно вздохнула и медленно побрела к выходу:
— Жаль. Он расстроится. Ему и так плохо после смерти матери, а еще и меня не пускают в его кабинет. А он, между прочим, очень ждет. Я думала, что хоть немного смогу отвлечь его от мыслей о смерти.
— Ладно, — он вскочил со стула и потянулся к ключнице. — Пойдемте вместе.
Светлана вмиг оживилась и бодро зашагала в сторону лифта. Охранник еле поспевал за ней. На седьмом этаже их встретила Мария. Она мыла шваброй пол.
— Скользко, — предупредила она и внимательно посмотрела на Светлану. — Вы, случайно, не жена Карла Борисовича?
— Случайно — жена, — Светлана вскользь взглянула на уборщицу. — А что?
— Ну, как он там? Легче стало? — обеспокоено спросила Мария.
— Стало, — сухо отозвалась Светлана и махнула охраннику. — Мне некогда. Давайте быстрее.
Тот кивнул и ускорил шаг. Они подошли к кабинету, и охранник отпер дверь. Лампы коридора осветили стол, на котором лежал усилитель с тремя антеннами.
— То, что надо, — Светлана бережно взяла его и зашагала к лифту.
Мария со шваброй и последовала за ней.
— Протру возле двери. Наследили небось, — сказала она на вопросительный взгляд охранника. Светлана фыркнула и вскинула голову.
Охранник проводил ее до выхода и попридержал дверь:
— Передайте привет Карлу Борисовичу. Пусть выздоравливает.
Они кивнула и выпорхнула на улицу. Артем в нетерпении прохаживался неподалеку и, как только ее увидел, кинулся навстречу.
— О! Молодец, — похвалил он, забрал усилитель и страстно поцеловал ее в губы. — Страшно было?
— Нет. Наоборот, весело. Я целый спектакль там устроила, — рассмеялась она.
— А это кто? — кивнул Артем на темное окно, в котором мелькнуло светлое пятно лица.
— Не знаю, — пожала плечами Светлана. — Охранник, наверное. Пойдем домой.
 
Они в обнимку зашагали в сторону оживленной трассы.
***
— Ты врешь, — возмущенно проговорил Карл Борисович. — Как ты мог там быть?
— А я говорю — был, — упрямо повторил Валентин, с трудом разжевывая жесткий кусок говядины.
Они сидели в столовой и доедали ужин. За их перебранкой внимательно следили два санитара.
— Я тебе покажу. У меня есть доказательства, — сквозь зубы проговорил Валентин и залпом выпил компот.
— Давай, показывай, — не унимался Карл Борисович. Он был очень возмущен и думал, что Валентин насмехается над ним.
— Дома. У меня все дома. Выберемся отсюда и поедем ко мне. Потерпи.
Они отнесли посуду в мойку и вышли в коридор.
— Ну, хорошо-хорошо, — тихо сказал профессор и глубоко вздохнул. — Допустим, ты там был. А как ты туда попал?
— Потом узнаешь, — Валентин взял его под руку и повел в сторону кабинетов и санитарных комнат. — Скоро баба Нюра домой пойдет. Надо действовать.
Они подошли к открытой двери бельевой. Среди полок с глаженными простынями и наволочками слышалась возня.
— Баба Нюра! — крикнул Валентин. — Баба Нюра!
Показалась седая голова, подозрительно сощурилась и грубо спросила:
— Чего надо?
Валентин поманил ее и улыбнулся. Баба Нюра, косолапо шаркая, приблизилась и повторила вопрос:
— Чего надо-то?
— Баба Нюра, дорогая, мне помощь нужна! — крикнул Валентин, сложив руки в виде рупора.
— Ты чего так разорался? Не такая уж глухая, — недовольно пробурчала она. — Что тебе надо? Водку можешь даже не просить — не принесу.
Валентин еле заметно кивнул Карлу Борисовичу, а сам наклонился над ней и тихо сказал:
— Мне бы белье поменять.
— Что? — переспросила она. — Что ты там шепчешь?
— Мне бы белье поменять, — повторил он все так же тихо.
— Громче! Я не слышу, — раздраженно сказала она.
Валентин ухмыльнулся и повторил еще раз.
— Как вы, психи, мне надоели! — распалилась баба Нюра. — Бормочут там что-то себе под нос, людям работать мешают.
Валентин молитвенно сложил руки и, жалобно глядя на нее, сказал:
— Пожалуйста, мне бы белье поменять.
— Громче! Громче! Я не слышу, — взорвалась она и, взглянув на хохочущего Валентина, принялась бить его наволочкой. — Как вы мне надоели. Психи. Одни психи вокруг!
Сердитая Баба Нюра даже не заметила, как Карл Борисович вытащил ключи из ее кармана и ретировался в свою комнату.
Через пару минут прибежал хохочущий Валентин.
— Похоже, скоро и ей выделят койко-место. Будет жить и работать здесь, — отсмеявшись, сказал он и вытер слезы.
Карл Борисович похвастался ключом, спрятал его под подушку и спросил:
— Когда выдвигаемся?
— Ближе к утру. Думаю, после трех уже можно пойти на разведку. Вообще-то они спят по ночам, если никто не чудит. Пойду, позвоню подруге.
— Что? — вскочил профессор. — Можно звонить?
— Конечно. Телефон на посту. Только надо разрешения у медсестры спросить, — Валентин вышел из палаты. Карл Борисович побежал следом.
Пока Валентин заливался соловьем в трубку, профессор обдумывал, кому бы позвонить.
«Семен Семеновичу — обязательно. Про похороны спросить. Интересно, Света ходила или нет? А еще кому? — он задумчиво ковырял дырку на дерматиновом диване. — Больше некому. Машенька! Точно, Машеньке позвоню».
Валентин уступил место у телефона, и профессор тут же набрал номер директора.
— Семен Семенович, это я.
— Борисович? Как ты? — послышался обеспокоенный голос.
— Хорошо. Отдыхаю, — грустно усмехнулся он. — Как похороны прошли?
— На высшем уровне, — похвастался директор. — Слава Богу, похоронили. Поминки в заводской столовой организовали. Даже музыканты были.
— А Света? Она приходила?
— Не знаю, — замялся директор. — Я к людям не приглядывался.