3:0 в пользу Шапочки (СИ)
Я безмолвно выругалась, а Виталик возмутился:
– Хорошая у вас контора, нечего сказать! – В сердцах стукнул кулаком по стенке кабины. – Цены заоблачные, а на выходе – ноль. Нам что же теперь, пешком до вашего Новоозёрска переть?
– Цены у нас нормальные, – спокойно отозвался пилот. – И даже дешевле, чем у других перевозчиков. А форс-мажоры у всех бывают. К тому же я про «пешком переть» ничего не говорил, это ты сам только что додумал, голуба.
Виталик недовольно засопел, открыл было рот, но я опустила ладонь на его коленку, призывая к спокойствию, и парень рот закрыл.
– Вездеход за нами пришлют, – продолжил пилот. – Но, сами понимаете, придётся подождать.
Словно заранее извиняясь, Виталик поцеловал мою ладонь и заносчиво выпалил:
– Я не за то платил… – Поймал мой взгляд, выдохнул. – И долго нам торчать в этой дыре?
– Неделю, – голосом Кролика из старого мультфильма прогундосил пилот и, поправив на переносице невидимые очки, добавил:
– Не меньше.
Виталик позеленел и покрылся красными пятнами. Пришлось снова гладить его по коленке.
– Не лезь в бутылку. Завтра к обеду будем в Новоозёрске в отеле в ванне отмокать… А вы… – Я неуверенно посмотрела на нашего пилота. – Вас как зовут?
– Герман, – представился он и пожал мою руку.
– Руслана. Очень приятно. Скажите, Герман, вот вы же на вертолёте не первый год работаете. В разных ситуациях, наверное, побывать пришлось?
Виталик вскочил на ноги, ударился макушкой о потолок, тихонечко выругался, а потом выглянул в иллюминатор.
– Попадал, – следя за перемещениями моего парня, пробормотал Герман.
– И как выбирались?
– А никак, – равнодушно пожал плечами он. – Я что? Я человек маленький. Машину посадил – сиди, жди. Мотор остынет, гляну одним глазом. Можно починить – починю. Нельзя – подожду.
– Ну уж нет! – перебил пилота Виталик и снова вскочив, ударился макушкой о потолок. – Уй! Я ждать не намерен. Я сверху посёлок видел.
– Это Божий Промысел. Староверы это, – одновременно проговорили мы с Германом.
Я осеклась. Пилот глянул на меня удивлённо, Виталя – шокировано.
– Русь, – проговорил последний. – Так ты не только в Новоозёрске, ты и в здешних местах бывала?
Ну кто меня за язык тянул? Ладно Виталик, тому лапши на уши можно навешать столько, что до весны голодать не придётся, а местный на вранье может и подловить.
– Приходилось, – ответила я, вспомнив, как несколько лет назад группа студенток-практиканток пыталась проникнуть в Божий Промысел, да как их попёрли оттуда со свистом за диктофоны, но главным образом, конечно, за обтягивающие джинсы. – Мы тут практику пытались пройти. Виталь, я тебе в другой раз расскажу. Хорошо?
Герман понимающе улыбнулся. Студенток тех староста посёлка, говорят, крапивой за непотребный вид выпорол. Сами девчата красных подпалин на ягодицах никому не показывали, но если учитывать, что об этом событии полгода судачил целый край – включая не только людей, но и волков, – что-то там точно было.
– В общем, в Божий Промысел идти – не очень хорошая идея, – подвела я итог своему сумбурному рассказу.
Виталик подозрительно сощурился.
– Точно?
– Точно. – Вздохнув, я взглядом поискала поддержки у Германа, но тот только ухмылялся во все тридцать два… тридцать… Нет, пожалуй, всё же двадцать восемь зубов. – Староверы в принципе не жалуют посторонних. Ну и потом, мы можем просто заблудиться в этом лесу!
– Вообще-то, у меня GPS в телефоне, – буркнул мой парень, но энтузиазма в его лице, к счастью, поубавилось.
– Да и идти далеко, – всё же решил поддакнуть Герман. – Километров двадцать пять по бездорожью. А ты в щегольских туфлях и с Красной Шапочкой на прицепе.
Я зыркнула на шутника из-под бровей. Пальто у меня действительно было а-ля сказочная героиня – алое, с большим капюшоном, с широким подолом до колена и с невидимыми пуговками. Под ним – платье-карандаш, на ногах – чёрные ботфорты.
Выглядела я в этом наряде бомбически, нечего сказать. У Виталика аж слюноотделение началось, когда он меня увидел.
Но для прогулок по нашим лесам выбрать стоило всё же что-то попроще.
– У Красной Шапочки джинсы с кроссовками в чемодане есть, – проворчала я недружелюбно, но, заметив, как радостно сверкнули глаза Виталика, добавила:
– Однако я считаю, что нам лучше остаться и подождать помощи.
– Я помощь сам приведу! – по-геройски заявил мой герой и, пока мы с Германом удивлённо моргали, рванул ручку, блокировавшую выход из вертолёта, буквально вываливаясь наружу.
– Виталик! – выкрикнула я, кидаясь за ним вдогонку. – Стой!
И тут же полетела вслед за своим парнем, потому что кто-то придал мне ускорения посредством приложения подошвы ботинка к моей пятой точке.
Пока я моргала, пытаясь понять, что произошло, пока поднималась с земли, предатель-пилот завёл загадочным образом исцелившийся мотор, и мы из-за поднятого ветра были вынуждены откатиться в сторону.
Точнее не так. Откатывался Виталик, а я отступала, злясь и негодуя из-за того, что не могу показать свою силу. Вертолёт я бы не остановила, конечно, но дверь выломать и вытащить наружу подонка, который за каким-то чёртом завёз нас в эти дебри, смогла бы.
И что бы я сказала двум человеческим свидетелям? Как объясняла бы, откуда в хрупкой девушке такая сила? Врала б про адреналин? В наши времена в такие байки давно уже никто не верит.
Поэтому я гнула спину под якобы невыносимо сильными порывами ветра и, пользуясь грохотом, материла судьбу на чём свет стоит.
Когда вертолёт исчез из видимости, я выругалась в последний раз и повернулась к Виталику. Он стоял посреди полянки и старательно оттирал следы травы от джинсов.
– Придурок, – бормотал он. – Всю его контору по миру пущу, а самого засужу!
Я закатила глаза и выдохнула.
– Виталик, – позвала я парня. – Для того, чтобы с кем-то судиться, надо сначала выбраться отсюда.
– Уж как-нибудь, – ответил он, вынимая из кармана телефон. – Сейчас спасателей вызову. Или думаешь, лучше сначала в полицию позвонить?
В полицию… Я только покачала головой. Участковый в здешних краях, сколько себя помню, один был – Тихомир Ратиборович Добронравов. Лет ему было изрядно за девяносто, но старик был крепенький, бодрый. На вызовы на древнем «козле» ездил, а мобильный телефон от греха подальше хранил за иконой. И заряжал раз в месяц, когда потерявшимся в лесу туристам позвонить надо было.
– Я думаю, Виталик, нам нужно очень быстро уходить отсюда.
Он изумлённо моргнул.
– Куда? В Божий Промысел? Ты же сама говорила, что там староверы. И что далеко... Чёрт, сигнала нет. Может, на дерево залезть?
– Можно, – согласилась я. – Только сигнала и там не будет.
Он посмотрел на меня своими изумлёнными, невыносимо наивными глазами и растерянно почесал затылок. И тут я, надо сказать, вспылила.
– Виталь, ну ты как маленький, честное слово! – И почему он раньше меня не раздражал-то никогда? Отвела от него взгляд и осмотрела ближайшие кусты. Прислушалась. Лес вёл себя привычно. Быстро успокоился после вторжения чужаков. Скрипел деревьями, шуршал листьями. Где-то далеко дятел пытался достать из-под коры хитрого жука.
– Ну, какой сигнал? – проговорила я. – Ты хоть одну вышку видел, пока мы сюда летели? Нет. А знаешь почему? Потому что их тут нет.
– Как нет? – Виталик посмотрел на экран телефона, а потом запрокинул голову, словно пытаясь в небе высмотреть утерянный сигнал. Глянул на меня виновато. – Хотя конечно, такие дебри, откуда тут...
Под чьим-то сапогом – метрах в пятистах от поляны, если мне не изменяет слух, – хрустнула ветка. И под ещё одним. И снова. Люди бежали. Человек пять или шесть, на таком расстоянии я не могла определить лучше, и с ними собаки. Нет, волки! Проклятье, кажется, я знаю, что происходит.
– Виталик, нам надо срочно уходить отсюда, – перебила я парня. – Прямо сейчас.
Прошлым летом в нашем лесу появилась дикая стая. Ну, как стая. Дюжина отщепенцев-изгнанников. Из своих семей их выгнали, в чужие не приняли, вот они и сбились в банду. И мы, и Вольфы, что уж только не делали, чтобы на их след выйти, но хитрые гады отлично заметали следы, оставляя своим преследователям лишь растерзанные тела.