Конечно, это не любовь (СИ)

Семестр тянулся мучительно долго, но всё-таки закончился.
Гермиона в этот раз совсем не изменилась. Только опять сгрызла все ногти, на этот раз — на обеих руках.
— Экзамены ты сдала на отлично, — сказал он вместо приветствия.
— Точно. А ты едва не завалил грамматику, — ответила она и, по этой чудовищной своей привычке, сунулась обнимать его.
Отстраняясь, он возмущённо спросил:
— Зачем это делать?
— Вот и я думаю, зачем заваливать грамматику? — хихикнула она.
Шерлок закатил глаза и снова проигнорировал неприятный вопрос. Они снова сидели в комнате Гермионы — она ненавидела беспорядок и всякий раз пыталась хоть как-то привести вещи Шерлока в порядок, так что он предпочитал просто не пускать её к себе.
— Дурацкая причёска, кстати, — заметил он. Действительно, Гермиона заколола свои пушистые кудрявые волосы заколкой и выглядела на удивление глупо.
— А вот и нет! — тут же вскинулась она.
— А вот и да.
— Гарри и Рон так не считают!
— А, ну если Гарри и Рон… — он снова закатил глаза, а потом хмуро сказал: — видимо, тебе действительно есть, с кем поговорить в этой школе.
Гермиона удивленно наклонила голову, потом на её лице проступило понимание, которое сменилось грустью.
— Я не злюсь, — сказал он равнодушно.
— А должен был бы, — произнесла она тихо. — Я бы очень сильно на тебя разозлилась.
— О, разумеется. Потому что ты, несмотря ни на что, веришь в дружбу. И считаешь, что друзья должны быть честными друг с другом и всё в этом роде. Но я так не думаю.
Гермиона подскочила со своего места и покраснела, но не от стыда, а от злости.
— Ты можешь мне хоть пять лет не писать и не звонить, я и не подумаю обижаться, — продолжил он.
— Врёшь! — воскликнула она. — Ты врёшь и специально говоришь злые вещи, Шерлок Холмс! На самом деле ты злишься на меня и считаешь, что я предала нашу дружбу. Но…
Она замолчала, её нижняя губа задрожала.
— Только не вздумай рыдать! — сказал он.
Вдруг Гермиона развернулась и бросилась к шкафу, рывком вытащила свой огромный школьный чемодан, открыла его и достала из него книгу. Протянула Шерлоку и сказала:
— Посмотри.
Шерлок взял книгу и с жадностью прочел название, а потом едва удержал недовольный возглас. Что за розыгрыш?! «Трансфигурация для начинающих»?
— Что за…
— Учебник, — сказала Гермиона. — Это мой школьный учебник. Там даже подписано. «Г.Грейнджер, 1 курс, Гриффиндор».
Шерлок открыл книгу и действительно прочёл на форзаце подпись. Потом аккуратно начал листать книгу, страницу за страницей. Наконец, закрыл её, отложил в сторону, словно она была ядовитой, и спросил:
— И что это значит? Теперь ты должна рассказать.
И Гермиона рассказала.
  
Дружбы не существует. Глава 4
 
Рассказывая свой секрет, Гермиона была готова к любой реакции. К абсолютно любой. Она знала, что Шерлок очень импульсивен, и была готова к тому, что он отшвырнет от себя учебник, подпрыгнет на месте, начнет кричать. Она вполне ожидала недоверия и была готова приводить доказательства, взывая к логике друга.
Но она совершенно не ожидала полного отсутствия реакции. Дослушав рассказ, он вдумчиво пролистал весь учебник Трансфигурации, а потом потребовал (не попросил, разумеется) показать ему остальные. Убедившись, что в Истории Магии речь идет о стародавних временах, от отбросил ее в сторону, астрономия его не заинтересовала вовсе, зато Чары и Зельеварение он просмотрел очень внимательно. Наконец, отложив «Магические травы и грибы» в сторону, он сказал:
— Ясно. Да, теперь все ясно, это объясняет отсутствие писем в течение года, твое решение и смертельную опасность. Отлично.
И более к теме волшебства он не возвращался. Несколько раз Гермиона пыталась узнать, не считает ли он невероятным тот факт, что она, Гермиона Грейнджер, волшебница, на что получила ответ:
— «Есть много на земле и в небесах такого, что нам с тобой не снилось».
Она была поражена — Шерлок, цитирующий Шекспира, был явлением более невероятным, чем вся магия на свете, но он быстро успокоил ее, добавив:
 
— Так говорит мама, когда папа спрашивает, как вышло, что у него два таких умных сына.
Гермиона облегченно рассмеялась. Теперь мир между ними был полностью восстановлен, Шерлок перестал донимать ее вопросами об учебе, и с ним стало куда приятней проводить время. Правда, их перестали интересовать игры в шпионов — неожиданно посреди игры Шерлок остановился и заявил:
— Все это чушь. Кому интересна секретная служба и политика?
— Но, Шерлок, — воскликнула Гермиона, которая как раз придумала гениальный способ обмануть эту самую секретную службу в лице Шерлока и заполучить-таки нужные сведенья, — ты же сам говорил, что это лучшая игра на свете!
Он упрямо вздернул нос и отрезал:
— А теперь я считаю, что она скучная. Никогда не хотел быть шпионом. И работать в секретной службе тоже. Пусть Майкрофт этим занимается, надоело!
Гермиона вздохнула — что ж, теперь все становилось ясно. Назло Майкрофту Шерлок готов был сделать что угодно, даже объявить чушью любимую игру. За время из общения она поняла, что попытаться переспорить его совершенно бесполезно, поэтому миролюбиво предложила:
— Тогда займемся чем-нибудь еще. И правда, глупая игра.
Шерлок уже почти расслабился и даже улыбнулся, но неожиданно его лицо скривилось в неприятной гримасе
— Ты так не считаешь! На самом деле, ты так сказала, чтобы якобы успокоить меня, вот только меня не нужно успокаивать! Почему все думают, что я хрустальный и со мной надо носиться, как с бьющейся вазой! — рявкнул он. Гермиона подскочила на месте.
— Может, это мои родители тебе сказали? Да, они так и говорят: «Будьте поаккуратней с Шерлоком, он такой хрупкий мальчик». Надоело!
— Шерлок, ты говоришь глупости! — твердо ответила Гермиона, но не была услышана. Шерлок с силой ударил рукой по тумбочке и смел с нее книги и несколько статуэток.
— Шерлок!
— Проваливай! Не хочу тебя видеть! — выкрикнул он. Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы обиды, бросилась вниз по лестнице, пронеслась к выходу, даже не попрощавшись с миссис Холмс, и побежала домой так быстро, как могла.
Только захлопнув за собой входную дверь, она расслабилась и прижалась спиной к стене в прихожей. По ее лицу текли слезы, она всхлипывала и все никак не могла перестать плакать. Как он мог? Зачем он так сказал?
— Что случилось, дорогая?
Гермиона открыла глаза и увидела, что с работы вернулся папа. Видимо, закончил дела раньше, потому что пришел один, без мамы.
— Я… — попыталась объяснить Гермиона, но не сумела, потому что рыдания сдавили ее грудь и не давали даже вдохнуть.
— Тихо, — прошептал папа и обнял ее, прижал к себе, погладил по голове, а потом спросил: — вы поссорились с Шерлоком, да?
Гермиона кивнула, все еще не чувствуя в себе способности говорить.
— И он наговорил тебе кучу ужасных вещей, за которые ты его сейчас ненавидишь? — уточил папа. Как только он узнал? Гермиона снова кивнула.
Папа разжал объятия, опустился перед Гермионой на корточки и посмотрел ей в лицо, аккуратно стер со щек слезы и сказал:
— Послушай, милая, Шерлок — мальчишка, пусть даже очень умный. А мальчишки часто говорят глупые вещи, о которых и не думают. Знаешь, если хочешь, я запрещу ему даже подходить к нашему дому и сделаю так, чтобы вы с ним больше не виделись. Хочешь?
Гермиона на миг представила, что она действительно больше никогда не увидит Шерлока, и ей стало ужасно грустно. Иногда он был просто мерзким, но без него было куда хуже, чем с ним. Он был ее первым другом и самым умным человеком, которого она встречала, он был даже умнее взрослых. Возможно, не всех, не профессора Дамблдора или профессора Снейпа, или папы… Но очень умным. И с ним было интересно.
— Нет, не хочу, — выдавила она из себя. Папа улыбнулся, словно такого ответа и ожидал, и ласково добавил: