Невинность (ЛП)

Но кто-то узнал девушку. Владелец универсального магазина, человек настолько старый, что его кожа вся в морщинах и складках походила на папиросную бумагу.
— Вы родственница Деми? Вы с ней похожи. Вылитая копия, только живая. Вы кузина, приехали в гости? Или ее племянница?
Кора кивнула, не осмеливаясь заговорить. Она попятилась из магазина. Прямо в группу подростков.
Один из мальчиков сказал, что она хорошенькая, и пригласил ее на вечеринку, куда они все собрались. Вечеринка! Вроде того, о чем она читала в книге «Школа в Ласковой долине».
Она забралась в кузов грузовика вместе с двумя мальчиками и тремя девочками, и они выехали на пустое поле. Кора не могла перестать улыбаться и смеяться, хотя ей стало неловко после того, как одна из девочек громко зашепталась о ней, высмеивая ее поношенный комбинезон с заплатками на коленях.
Впрочем, это не испортило настроение Коре. Она помогла ребятам развести костер и почувствовала жар, который не имел ничего общего с огнем, когда мальчик, который впервые назвал ее хорошенькой, коснулся ее волос и сказал, что они цвета лунного света.
Кора никогда не слышала ничего более красивого и поэтичного, и когда мальчик пригласил ее сесть рядом с ним на тюк сена, она захихикала, но согласилась.
Они уже начали разливать пиво, от которого Кора вежливо отказалась, как вдруг поле озарилось светом фар и ревом сирен.
— Черт, копы! — крикнул мальчик, сидевший рядом с ней.
Кора вскочила и закрыла ладонями уши.
Мальчик, который назвал ее хорошенькой, убежал вместе со своими друзьями и исчез на соседнем кукурузном поле. Они все бросили ее одну, когда две полицейские машины окружили ее.
Почти в ту же секунду, как они остановились, Деми выскочила из первой полицейской машины и побежала к ней.
Увидев мать, Кора испытала одновременно облегчение и ужас. Ей захотелось заплакать, особенно когда мама молча потянула ее за руку к полицейской машине.
Мама молчала, пока полицейские везли их обратно к ее грузовику, который она оставила за городом.
Ни единого слова мать не сказала и после того, как втащила Кору на пассажирское сиденье грузовика и захлопнула боковую дверцу. Или на протяжении сорока пяти минут возвращения на ферму.
Как только показалась ферма, Кора наконец решилась сказать: — Мама, прости меня. Я просто хотела посмотреть как…
— Ты хоть представляешь, что с тобой могло случиться? — закричала ее мама, притормаживая и загоняя грузовик на стоянку. — Как ты могла поступить так эгоистично?
Кора съежилась в кресле.
— После всего, что я для тебя сделала. — Мама покачала головой. — После стольких лет, что я пожертвовала ради тебя, работала из-за тебя здесь, в глуши. Думаешь, мне здесь нравится, когда никто, кроме тебя, не может составить мне компанию? Но я стараюсь. Для тебя. Защищаю тебя. А ты сбегаешь и плюешь на все мои старания.
— Почему? — Кора села, хлопнув ладонями по сиденью рядом с собой. — Почему мы должны так жить? Почему мы не можем жить в пригороде? Или городе? Почему я не могу иметь друзей или ходить в обычную школу?
Но мама покачала головой, словно Кора сказала какую-то глупость. — Сколько раз я должна повторять тебе, насколько это опасно?
— Сегодня никакой опасности не было, — возразила Кора. — Ребята были очень милые. Мы хорошо проводили время.
Мама усмехнулась. — Ты такая глупая, что даже не понимаешь того, чего не знаешь. Думаешь, те парни были добры к тебе, потому что ты им понравилась? Они хотели то, что у тебя между ног. Если бы я не появилась, ты оказалась бы заметкой в утренней газете.
Кора распахнула дверцу и вышла из машины. — Ты ошибаешься. — И захлопнула за собой дверь.
И вообще, все это было несправедливо.
Затем не успела Кора и глазом моргнуть, как ее мать выскочила из машины и схватила ее за руку железной хваткой.
Она потащила Кору в дом, не обращая внимания на ее крики.
— Нет. Нет, мама! — завизжала Кора, как только поняла, куда та ее ведет. — Только не в подвал. Пожалуйста. Прости меня, ладно? Прости меня!
Но если мама что-то решила, то ничего уже не изменишь. И хотя Коре исполнилось пятнадцать, она всегда была маленькой для своего возраста и не могла сравниться с гибким, мускулистым телом своей матери.
Мама спустила ее вниз по лестнице в сырой, холодный подвал, до того как она смогла произнести еще одну мольбу. Толкнула Кору на пол и побежала вверх по ступенькам.
— Мама, — позвала Кора, вскакивая на ноги. — Мама! — Она взбежала по лестнице как раз в тот момент, когда мать захлопнула перед ней дверь подвала.
И сколько бы она ни стучала в дверь, ни просила, ни умоляла, ни клялась, что это больше не повторится, мама все равно не открывала.
Она не открывала дверь трое суток. Правда, Кора узнала об этом позже. В то время она знала только, что находится в холоде и темноте и что это никогда не закончится. В подвале стояла цистерна воды и ведро, на которое можно было сходить в туалет, и Кора проголодалась настолько, что открыла варенье, которое они там хранили, и все его съела.
И когда мама наконец открыла дверь и Кора, прищурившись, смотрела на прямоугольник света, отношения между ними уже никогда не были прежними.
Кора открыла глаза и оглядела вагон метро.
Она не могла вернуться домой. Она поклялась, что никогда не вернется обратно, как только сбежала с фермы и от матери.
А это значит, что у нее остался только один вариант, каким бы унизительным он ни был. Кора вытащила из кармана юбки карточку, которую дал ей Шаро.
Вагон метро оказался практически пустым. На переднем сиденье, как можно дальше от бездомного, сидела усталая женщина в деловом костюме. Кора встала, держась за шесты, и направилась к женщине.
— Здравствуйте, мэм, извините за беспокойство, но не могли бы вы одолжить мне ваш телефон?
  
Глава 4
 
— Мы должны перестать встречаться так, — нервно пошутила Кора, когда Маркус открыл дверь своего номера в пентхаусе и жестом пригласил ее войти.
Уголок его рта приподнялся в полуулыбке. Он смеялся над ее шуткой или над ней самой? Впрочем, это не имело значения. Он делал ей огромное одолжение.
— Я действительно ценю это, — сказала она. — Это будет только на одну ночь. — Она съежилась. — Или, может быть, на пару ночей? Как только получу другую работу няни, я уйду от тебя, клянусь.
Маркус ничего не сказал, он просто смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Он наклонил голову, показывая, что она должна войти, чем стоять фойе и болтать, как идиотка.
— Шаро сказал, что ты еще не ела.
— О, — сказала Кора, с удивлением увидев изысканный стол, накрытый в небольшой гостиной. Окна все еще не были затемнены.
Она сделала еще несколько шагов вперед, благоговейно глядя на мерцающую панораму. Она уже видела ее раньше, но слишком отвлеклась, чтобы как следует рассмотреть. Теперь же она колебалась, глядя на бесконечные ряды небоскребов, весь город лежал у ее ног.
— Я никогда не поднималась так высоко, — прошептала она. Кора хотела подойти к окну, но сдержалась. От вида небоскребов у нее закружилась голова. — То есть я знала, что мы должны находиться очень высоко, смотря по тому, сколько времени заняла поездка на лифте, но… — она замолчала, качая головой.
Кора снова посмотрела на Маркуса, тот склонил голову набок, прищурившись, словно она являлась каким-то диковинным животным из зоопарка.
У Коры запылали щеки, и она поднесла к ним руки. Почему, черт возьми, она не может держать рот на замке? И не давать всему, что она чувствовала и о чем думала, отразиться на ее лице?
Она резко повернулась, собираясь сесть за стол. — Спасибо, я умираю с голоду.
Маркус двинулся следом за ней, оказавшись совсем рядом и придержав для нее стул, когда она села.
Ее окутал его запах, когда он прикоснулся к ее руке, и, как и раньше, когда он провожал ее, малейшее прикосновение послало через ее тело электрический разряд.