Невинность (ЛП)

Кора нахмурилась, но он уже встал и, взяв ее за руку, повел к машине.
Маркус никогда много не разговаривал, когда они сидели в машине. Он всегда просил Шаро включить классическую музыку, и у Коры возникало ощущение, что это единственный раз за весь его напряженный день, когда он может спокойно посидеть и расслабиться. Он редко доставал телефон, чтобы проверить электронную почту или ответить на звонки. Он просто сидел, иногда с закрытыми глазами, большую часть времени просто наблюдая за проносящимися мимо городскими улицами, часто беря ее за руку, как сегодня. Он водил большим пальцем по кругу, и она не могла отрицать, что ритмичное движение вместе с музыкой расслабляло и завораживало.
Кора испытывала искушение расслабиться и позволить прикосновению Маркуса успокоить ее страхи. Но голос Мейви звучал у нее в голове: «Насколько хорошо ты его знаешь?»
И тут же из нее вырвалось: — Сегодня видела газету. Я испугалась, Маркус.
Он тут же напрягся и убрал свою руку от ее.
— Пожалуйста, Маркус. Ты мне расскажешь, что происходит? Это… это правда?
— Тебе лучше не знать, — сказал он. Она глубоко вздохнула и посмотрела на него, заставляя себя ждать ответа, хотя и видела вспышку гнева в его глазах. Через мгновение что-то похожее на улыбку тронуло его губы, хотя холодность не покинула его лица.
— Но ты моя девушка, так что я тебе скажу.
Она долго ждала, пока он продолжит.
— Пару недель назад двое моих друзей решили заняться клубом. Они купили старый театр, переименовали его, обустроили очень красиво. В таком большом проекте им нужна была помощь. Я им помог.
Он снова замолчал, как будто раздумывая, как много он может ей рассказать.
— Но ходили слухи… ну, знаешь, люди болтают. Кто-то думает, что что-то случилось, и пресса цепляется за это, словно это единственная история в городе. Слухи ходили еще до того, как заведение открылось. А вчера вечером, — он глубоко вздохнул, — появилась пресса.
Она немного подождала после паузы. — И?
— Журналисты сфотографировали все и тут же сделали выводы. Они оклеветали моих друзей и попытались их закрыть. А поскольку они могут напечатать любую чушь, какую захотят, — его челюсть напряглась, — она оказалась на первой полосе. Все, что мои друзья хотели сделать, это открыть клуб. Кому какое дело, как они им управляют? И то, что журналисты упомянули: наркотики и грязные деньги — ничего из этого не доказано. Эти обвинения — дело суда. Напечатать это на первой полосе, чтобы продать газеты — вот что незаконно.
Со своего места Кора чувствовала, что он злится все сильнее, хотя и не повышал голоса. Она чувствовала сквозь небольшое расстояние между ними волны холодной ярости, которые он держал крепко сжатыми под своим костюмом и шелковым галстуком.
— Одно дело преследовать меня напрямую. Другое — использовать моих друзей. — Он посмотрел вперед, в зеркало заднего вида, и их с Шаро взгляды встретились.
Машина плавно скользила по улицам. Окна с толстыми стеклами не пропускали ни звука, так что здесь царила тишина, если не считать мрачной классической музыки. Кора изучала лицо Маркуса, страшась того, что увидела на нем. Он был отстраненным, холодным.
Не задумываясь, она вздрогнула, и с тихим шепотом: «Ты в порядке, детка?» — он обнял ее, и они поехали дальше.
И хотя в душе у нее скопились вопросы: «Кто ты? Неужели это на самом деле все? Что значит «помог» своим друзьям?» — она обнаружила, что не может вымолвить ни слова.
Тишина казалась бездонной, и они оба не сразу поняли, что машина остановилась.
Шаро открыл дверь, и Кора обнаружила, что смотрит на высокое здание с множеством ступенек, ведущих к его большим дверям.
— Выходи, — мягко подтолкнул ее Маркус, и она послушно выбралась наружу.
— Это ресторан? — спросила она, стуча зубами от внезапного холодного ветра. Маркус, остановившись, чтобы поговорить с Шаро, подошел и, накинув на ее плечи пиджак, повел вперед.
Он загадочно улыбнулся ей, когда они поднимались по ступенькам. Она почти ничего не видела из-за его спины, когда он толкнул дверь.
Как только они вошли внутрь, на Кору нахлынул влажный жар, окатывая ее руки и лицо, подобно океанской волне. Вокруг царила кромешная тьма. Но Кора все равно расслабилась, войдя в темноту без всякого страха. Маркус находился рядом с ней.
— Что это за место? — выдохнула она.
Зажегся фонарик, и его луч заплясал над пальмами и папоротниками, цветами и зеленью — целому множеству растений, укрытых в стеклянном здании.
— Оранжерея! — воскликнула она, и Маркус, посмеиваясь, подошел, чтобы показать ей все вокруг. Они шли по узким тропинкам и находили дорогу в темноте с помощью только его единственного фонарика.
Откуда он знал, что это именно то, что ей нужно? Как бы сильно она ни восхищалась городом, иногда он становился угнетающим — слишком много бетона, тротуаров, кирпича и стали, квартал за кварталом во всех направлениях. Она скучала по растениям. Она скучала по возможности выйти из дома, прикоснуться к земле, понюхать ее и посмотреть, как солнце встает в большом открытом небе.
Кора протянула руки и рассмеялась, когда ладонями коснулась манящих мягких ветвей и листьев.
Она прищурилась. — Я вижу что-то впереди. — Она опустила руки и пошла вперед.
Маркус услужливо последовал за ней со светом, пока они не миновали один большой куст и не нашли маленький столик с вином, освещенный серебряным канделябром. Обойдя Кору, Маркус выдвинул один из стульев.
— Добро пожаловать в рай, богиня.
Она молча сидела, пока он разливал шампанское, и безмолвно взяла бокал.
— Тост, — сказал он, — за наше новое любимое место.
Она ничего не могла с собой поделать и рассмеялась. Его глаза сверкнули над бокалом, когда он сделал первый глоток. Она ждала с широко раскрытыми глазами, когда он закончит. Он поиграл бокалом, перед тем как решительно поставить его на стол.
— Ты не похожа ни на одну женщину, с которой я встречался.
— А? — спросила она. Он подошел к ней, и она посмотрела на него, сердце билось так быстро, что она подняла руку к груди, словно могла его замедлить. Поцелует ли он ее снова? Каждый его поцелуй был настолько ошеломляющим и восхитительным, что Кора думала, что может умереть от удовольствия.
— Когда впервые увидел тебя, ангел, — сказал он, — я знал, что ты будешь моей женой.
У Коры перехватило дыхание во второй раз за эту ночь. Он… он знал? Его женой?
Ее мысли неслись со скоростью миллион миль в минуту, когда он подошел к ней и коснулся ее щеки.
— Такая прекрасная, такая невинная. Ты именно то, что я искал и даже не знал об этом. — Он опустился перед ней на одно колено. — Мне нужно, чтобы ты была моей, Кора. — Он сунул руку в карман, не сводя с нее глаз.
Что происходит? Это не может произойти. О боже, неужели это происходит?
— Маркус? — начала она, но он открыл коробочку с ювелирным украшением, и она обнаружила, что не может говорить.
Там было кольцо. Долбаное кольцо!
— Выходи за меня, — сказал он, улыбаясь ее изумлению.
— О, Маркус, — прошептала она одними губами. У нее перехватило дыхание, она замолчала. Вместо этого она протянула руку, чтобы коснуться кольца. Металл был серебристого цвета, но она знала, что это белое золото. На нем сверкали крошечные бриллианты. Но главный камень был красным. Словно зачарованная, она с трудом поняла, что Маркус говорит.
— Я чуть не купил тебе бриллиант, очень красивый камень. Но ты так хорошо смотришься в красном. — Он вдруг посмотрел на нее так, что она покраснела. Кора откинулась на спинку стула, подальше от него и кольца, надеясь, что сможет скрыть страх, который пронзил ее насквозь.
В Маркусе была какая-то тьма. Кора все еще верила в то, что сказала Мейв сегодня днем. Маркус был хорошим человеком, но в нем таилась какая-то тьма. Неужели она действительно готова посвятить свою жизнь человеку, о котором так мало знает? Он обходился с ней осторожно, показывая только ту часть себя, которую хотел, чтобы она увидела.