И жили они долго и счастливо (СИ)

К тому моменту Василиса уже поняла, что поспешила, пойдя к Демьяну. Нужно было предложить самому Кощею отвести мальчика в Навь, а не действовать за его спиной. Но когда речь заходила о подсолнечном царстве, здравомыслие покидало ее. Теперь поздно было корить себя за необдуманный поступок, дело было сделано.
Однако неожиданно ее действия сыграли Кощею на руку. Демьяну все понравилось. Его привели в восторг и путешествие через зеркало, и замок, и даже вид из его окон. Именно это он и сообщил изумленной и абсолютно не готовой к такому Василисе, стоило им вернуться назад.
— Довольна? — спросил Кощей, после того как опять же зеркалом проводил мальчика домой.
— Нет, — вскинула подбородок Василиса.
— Что предложишь ему теперь? Осмотреть мою лабораторию в надежде, что его напугают ингредиенты для зелий? Тогда сразу заставь его почистить котел. Уверен, это быстрее возымеет нужный тебе эффект.
Василиса развернулась и вышла из кабинета. Ей не хотелось спорить. Через час Кощей пришел к ней, и они помирились, но осадок все равно остался.
И шагая с ним в освещенное молочно-белым светом зеркало, она больше думала не о том, что ее встретит по ту сторону, тем более Кощей уже успел успокоить ее по этому поводу, а о том, как быть теперь. Оставить все как есть? Или все же попытаться достучаться до мужа? Никак не получалось выбрать вариант, который показался бы ей верным. В любом случае кто-то нес потери.
Никто на них не напал. И вышли они именно там, где и планировали: в приемной палате. Не задерживаясь, Кощей повел ее вперед, чтобы освободить место для Баюна, который должен был выйти вслед за ними, и Василиса не удержалась, огляделась. Все здесь было куда богаче и пышнее, нежели в тереме, в котором она жила с Иваном. Хотя с Кощеевым замком, конечно, не могло сравниться. Важные гости прибывали через три огромных зеркала, обрамленных в золотые рамы, украшенные самоцветами, и попадали в зал, убранный для ужина. Полы были устланы коврами, расписной потолок подпирали резные столбы. Окна и двери, тянувшиеся вдоль восточной стены и ведущие на открытую галерею, стояли распахнутыми, и из них открывался вид на море, пылающее в закатном солнце. А по периметру палаты стояли тридцать три богатыря. Огни многочисленных свечей отражались в их латах, и казалось, что они раскалены.
Вдоль западной стены красовался длинный стол, уставленный яствами.
— Полоз, — шепнул вдруг Василисе Кощей. — Если подойдет, не смотри ему в глаза.
Василиса бросила на новоприбывшего гостя быстрый взгляд. Он только вышел из зеркала. В человеческом обличье Полоз представлял собой красивого высокого мужчину с тонкими, изящными чертами лица. Движения его были плавны, и напоминали перетекание змеи в траве. Одеяние на нем больше всего напоминало турецкий халат из белоснежной ткани, расшитой золотом. Бороды змей не носил, зато блестящие золотистые волосы были уложены в косу аж до талии. И глаза у него тоже были золотые. И кто взглянет в них, тот окажется в его власти. Кощей мог не говорить, это в Тридевятом знали все. Что-то сверкнуло на тыльной стороне его ладоней в отблеске свечей, Василиса пригляделась и поняла, что из-под широких рукавов виднелась чешуя. Она поспешно отвела глаза. И вовремя, потому что в этот самый момент они с Кощеем дошли до Лебеди, стоящей возле трона рядом с мужем и приветствующей гостей. По бокам от них стояли пятеро их сыновей. Василиса знала, что помимо них есть еще три дочери. А чуть поодаль, за спиной Лебеди, возвышалась богатырская фигура Черномора.
Василиса впервые видела Лебедь так близко. Разумеется, она знала, как та выглядит. Портреты царицы можно было встретить везде. Только в Конторе их было четыре: в кабинетах Баюна и Сокола, в читальном зале Архива и у стойки администратора в общежитии. Но одно дело было смотреть на портрет, другое — наблюдать ее воочию. С расстояния в пару метров.
Кощей говорил, что Лебедь — не человек, и сейчас Василиса была готова в это поверить. От нее веяло мощью. Но ее сила не подавляла, а наоборот, вселяла желание действовать, тянуться вверх. Окрыляла. Лебедь была одета во все белое. Платье ее из плотной ткани казалось совсем простым. Оно было лишено всяческих украшений. Но на голове царицы сияла корона в алмазах, самый крупный из которых был величиной с куриное яйцо. И сама Лебедь сияла. Ей не нужно было пытаться выделиться. Она и так была здесь самой яркой, и затмить ее было невозможно. Но было бы безумием ревновать к такой красоте или желать ее. Казалось, Лебедь смотрит на нее из совсем другого мира. Вечно молодая и невероятно сильная.
 
А вот стоящий рядом с ней Гвидон был стар. Но старость обернулась для него не дряхлостью и немощью, а зрелостью, вызывавшей разве что уважение. Он держался прямо, седые волосы чуть ниже плеч были аккуратно уложены, борода аккуратно подстрижена. Он стоял рядом со своей венценосной женой и вовсе не выглядел ниже или слабее ее. И вдруг напомнил Василисе ее дедушку: когда она была маленькой, тот частенько брал ее на колени. И смотрел так же такими же ярко синими глазами: ясно, мудро и по-доброму.
Долголетие Гвидона было загадкой для Василисы, да и для всех остальных, впрочем, тоже. Он был человеком, но вот уже почти четыреста лет они с Лебедью были в браке, и вряд ли хоть кто-то знал, каким образом ей до сих пор удавалось продлять его жизнь.
Сыновья Лебеди и Гвидона были похожи на своих родителей. Только вот взгляды их были другие. Но она не успела как следует присмотреться.
— Кощей Бессмертный со своею женою Василисою, — объявили их.
Василиса заставила себя выпрямить спину еще сильнее, хотя казалось бы сильнее уже было невозможно. Лебедь склонила подбородок. Кощей кивнул в ответ. Василиса сделала легкий, совсем не глубокий поклон.
— Почетные гости, — улыбнулась царица, и эта улыбка отразилась в ее глазах. — Я счастлива, что вы удостоили нас своим присутствием.
— Был не менее счастлив получить приглашение, — ответил Кощей, и по его голосу невозможно было понять, что он действительно об этом думает.
— Мне показалось, что мы слишком давно не виделись. А ведь поддержание дружеских связей между нашими царствами есть залог мира и процветания.
И в этот момент кольцо с морионом на пальце у Василисы полыхнуло огнем. Она вздрогнула, но лицо сохранила. Кощей промедлил с ответом всего мгновение, и оставалось только надеяться, что этого не заметил никто, кроме нее.
— И я очень надеюсь, что так останется и дальше, — сказал он.
Снова кивнул и, не дожидаясь, разрешения, отошел от трона, уводя Василису.
— Ты почувствовал? — шепнула она.
— Да. Ни на шаг от меня. Ничего не ешь и не пей, пока я не разрешу.
Опасность. Прямо сейчас она была в опасности. Или нет? Кольцо стремительно остывало, словно ошиблось и теперь пыталось эту ошибку скрыть.
Может быть, просто чья-то злая мысль? Но нет, кольцо реагировало либо на непосредственную угрозу, либо на прямой умысел. На намерение.
Василиса окинула палату взглядом. С того момента, как они переступили раму зеркала, гостей прибавилось, их уже было под полсотни, а ведь был еще и обслуживающий персонал, и богатыри… Нет, в такой толпе было бы невозможно вычислить того, кому это намерение могло принадлежать. Василиса снова взглянула на Лебедь. Сейчас перед ней стояли Сокол с Настасьей, оба склонились в глубоком поклоне. Царица улыбалась им тепло и с одобрением. С чего бы?
Следующим был Баюн. Шерсть у него на загривке была слегка приподнята, и Василиса, много лет проработавшая с ним бок о бок, знала, что это значит. Он волновался и из-за всех сил пытался это волнение скрыть.
— Минутку внимания! — вдруг звонко попросила Лебедь, и голос ее облетел весь зал. Разговоры смолкли, все гости как один обратили взгляды к трону. Царица сделала шаг вперед.
— Сегодня среди нас присутствует особый гость, — указала она на кота. — Сегодня своим посещением нам оказал честь руководитель Среднесибирского отделения по надзору за магией и магической миграцией. Много лет Баюн служил мне верой и правдой. При нем Среднесибирское отделение достигло небывалого расцвета. Однако все мы устаем, а преданность должна вознаграждаться. Что ж, любезный друг, я буду рада видеть тебя здесь, рядом с собой. Уже с понедельника ты сможешь занять достойное место на Буяне.