Позволь мне верить в чудеса (СИ)

И Корней, и все строители вокруг ее дома знали, что с ногами у Ани Ланцовой никаких проблем. А шорты дома можно и подлинней носить.
Волосы вспушены, распущены. Такие же дерзкие, как их обладательница. И как только играть не мешают?
— Помнишь, мы как-то в переходе остановились? — продолжая смотреть на играющих, Корней задал вопрос Илоне.
— Помню.
— Это они.
Не особо интересовался, как спутница отреагирует. Слушал, старался быть беспристрастным, отмечал, что и гитары сегодня тоже хороши. Отмечал… Но ждал петухов.
— Интересно… Хороший карьерный взлет, — Илона тоже сощурилась, изучила лица, которые и запоминать-то не собиралась никогда, не то, что узнавать, а потом снова переключилась на что-то другое.
— Не то слово, — Корней же еще несколько секунд потратил на изучение теперь уже лица, повернутого к нему вполоборота, и снова хмыкнул. Такая серьезная, сосредоточенная… Сразу видно — человек умеет брать себя в руки. Может есть смысл все же через нее зайти? Или действительно предложить Вадиму продемонстрировать свои договорные способности? Без этих идиотских схем: «захомутать — голову вскружить — бабку очаровать — дом купить — уйти в закат», а как умный молодой человек с сообразительной молодой девочкой.
Хотя откуда ему-то знать, сообразительная она или как? Корней вообще знал о девчонке довольно мало, да и не то, чтобы особо интересовался. И он сам, и Зинаида предпочитали общаться друг с другом, Аню не привлекая. А поступки девушки пока оснований заподозрить сообразительность не давали. Больше глупости и детства, чем зрелости и сознательности.
Корней допил сок, поставил стакан снова на стол, снял салфетку, которую парой минут раньше положил на колени, поймал краем глаза, что на штанину приземляется женская рука с аккуратным маникюром, Илона снова смотрит на него, не задавая вопроса, но явно его подразумевая.
— В сад выйду опять, музыка чуть раздражает.
А ему не сложно пояснить.
— Вроде бы хорошо играют. Лучше, чем тогда.
— Лучше. Просто не люблю самодеятельность.
Илонина рука соскользнула с колена, Корней встал. На сцену больше не смотрел. Пусть себе играет. Деньги зарабатывает. Им ведь действительно нужно.
Прим:
Захантить
(от англ. «to hunt» — охотиться) — охотиться за нужным человеком для закрытия вакантной позиции.
Бэнд
(от англ. «band» — группа) — музыкальный коллектив.
  
Глава 7
 
— Это было… Это было… Ух!!! — Аня влетела в выделенную для них комнату первой, плюхнулась на стоявший тут же диван, попыталась хоть как-то оформить в слова то, что чувствовала… Но не смогла. Зато вызвала смех — свой и окружающих. Понимающий смех людей, переживающих невероятный эмоциональный подъем.
Их дебют на таком важном, ответственном, серьезном мероприятии получился даже лучшим, чем они надеялись.
Да, это стоило им значительных усилий, но результатом они были довольны. И не только они. Судить об этом можно было по тому, как реагировала публика. Пусть большинство продолжали беседовать, есть, касаться губами бокалов, сновать по залу, но никто… Ни один человек (во всяком случае, Аня подобного не видела), не скривился, не смотрел с презрением, не подходил к распорядителю с деликатной просьбой прекратить мучать уши и инструменты. Да и прокручивая в голове воспоминания о том, как все было, Аня понимала — вести себя подобным образом не было оснований.
Они отыграли ве-ли-ко-леп-но. Почти так же круто, как сыграли бы профессионалы, достойные гонорара, который почему-то предложили им.
— Полный «ух»! — Костя, устроившийся рядом с Аней, авторитетно подтвердил, а потом они снова дружно рассмеялись, чтобы уже позже, сидя кто где, наминать угощения, которые ждали их в гримерной после возвращения сюда, обсуждая в деталях, как все было. И через предложение приходить к выводу, что все же… Ве-ли-ко-леп-но!
— Я думала, умру от волнения, честно… — вторая гитаристка Таня, устроившаяся на трюмо, оставила тарелку, вытянула руки, демонстрируя дрожь, а вместо ответа получила такие же протянутые, непозволительно заметно дрожащие руки.
 
— Не ты одна, — Аня посмотрела на свои и снова не смогла поверить, что и всем им и лично ей мандраж не помешал. — Мне в какой-то момент показалось, что пальцы задеревенеют, я так испугалась…
— Все было хорошо, Анют. Шикарно, я бы даже сказала, — Таня перебила, улыбнулась, вновь взяла тарелки, наколола на вилку рулетик с красной рыбой и сливочным сыром, отправила в рот, издавая протяжное «мммм»… Это было так вкусно и этого было так много, что одной только едой с ними уже могли бы сполна расплатиться.
Да и вообще… Что у Ани, что у остальных ребят возник определенный диссонанс собственных представлений и реальности, о котором они успели поделиться.
Им почему-то казалось, что люди такого достатка, как хозяева вечера — а тут ведь не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понимать, в насколько дорогом заведении и для насколько дорогой аудитории они сегодня выступали, — люди довольно прижимистые и, что не менее важно, пренебрежительные. Александра же заставила их не просто засомневаться, но полноценно пересмотреть свои же взгляды.
Пожалуй, такие, как хозяйка вечера, редко подходят к уличным музыкантам с предложением выступить на их празднике. Но она подошла.
Пожалуй, они не распоряжаются лично о том, чтобы этих уличных музыкантов доставили в нужное место и завезли потом домой в лучшем виде. Не обеспечивают их не менее богатым столом, чем тот, который ждет гостей в зале. Не думают, что музыкантам может понадобиться комната, чтобы привести себя в порядок…
Не приходят после выступления с личной благодарностью в ту самую комнату…
А Александра пришла. Застала их — вчерашних детей, кого где, возбужденных и счастливых… Почему-то улыбнулась, не заходила — осталась в дверном проеме. Похвалила, поблагодарила, напомнила, чтобы не вздумали заморачиваться поисками вариантов, как бы добраться домой своими силами — спокойно ели, отдыхали, при желании — гуляли по территории, где захотят, а когда устанут — позвонили Злате, которая обеспечит транспорт.
Вторую часть гонорара она положила в конверте на угол трюмо, с которого попыталась сползти застеснявшаяся Таня, но Александра только отмахнулась.
Как чуть позже оказалось — в конверте было даже больше, чем они договаривались. И это вызвало в душах новый прилив благодарности. А лично у Ани — лишний повод верить в чудеса. И в людей тоже верить…
Ведь, как оказалось, богатство не равняется снобизму. Доброта не обратно пропорциональна количеству нулей в суммах на счетах. Везде есть плохие люди, но и хорошие тоже есть везде.
* * *
После того, как животы были набиты, инструменты собраны, а у самих выступавших эйфория сменилась усталостью, они сделали, как просила хозяйка вечера — набрали Злату.
Чтобы не гонять наверняка замотавшуюся, как белка в колесе, девушку к гримерке, сами подошли к паркингу.
Что машина, что Злата уже ждали их там, вот только… Злата была недовольна, а машина не та…
Девушка улыбнулась подошедшим музыкантам, а потом сделала несколько шагов в сторону, набирая кого-то, ожидая ответа.
В комплекс их привезли на минивэне, сейчас же они остановились рядом с пусть немаленьким, но универсалом. Очевидно неспособным уместить в себя пятерых людей с довольно объемными и, что не менее важно, хрупкими инструментами.
— Алло… Да. Василий, как скоро вас можно ждать? — музыканты стояли у автомобиля, понимающе переглядываясь, а Злата делала по несколько шагов в одну сторону, разворачивалась, несколько в другую, держа телефон у уха, смотря на асфальт. — А с чем связана задержка? — Задала вопрос, снова замолкла, слушая. Кивнула, бросила «ага, поняла, ну вы постарайтесь, пожалуйста», скинула вызов, подошла к ребятам, снова улыбнулась. — Мне очень неловко, но большой автомобиль, который вас привез, отправили полчаса назад по делу… Я не знала, простите, не успела переиграть…