Список

Не Не Не
…Сперанза яростно тряс проволоками прически и размахивал руками у Молдера перед носом. Он словно распекал нерадивого подчиненного.
— Я вас предупреждал! Я же предупреждал вас вчера!
— Вы рассказали мне все, кроме того, что должны были рассказать! — вконец потеряв терпение, гаркнул Молдер; он тоже был не железный. Сперанза осекся. — Кто еще в списке? Ну, живо!
Сперанза съежился. Спрятал глаза. «Такие, как он, — подумал Молдер, — быстро теряются, встречая достойный отпор. То есть хамство. Другого достойного отпора они не признают и, наверное, просто не понимают. Наверное, этот щеголь будет очень предан тому, кто возьмет на себя труд его регулярно и больно бить. Понятно, почему он так сошелся с Ничем».
— Я не могу вам этого сказать, — пробормотал Сперанза.
— То есть пусть люди умирают?
— Это их проблемы.
— Слушайте, Сперанза. Если убийства захотят на кого-нибудь повесить, скорее всего, выберут козлом отпущения вас.
— Это почему?
— Потому что вы, наверное, единственный, кто ухитрялся как-то приятельствовать с Ничем.
— И что?
— А ничего. Одиночка, один час в неделю прогулки, ни свиданий, ни спортзала, ни телевизора, ни телефона. И Бог знает, что еще для таких ситуаций здесь предусмотрено на сладкое. Вам это надо? Отвечайте: кто еще в списке?
Сперанза мялся. Он явно не хотел в одиночку. И все-таки в конце концов выдавил:
— Я не могу вам сказать.
— Боитесь Нича?
Он вскинул на Молдера безумные глаза.
— Я сегодня видел его.
— Что?
— Говорю вам, я видел его. Он стоял в коридоре, по ту сторону моей решетки… И так глядел… Знаете, мистер, это похуже Одиночки!
— Не говорите ерунды. Кто следующий?
Сперанза долго молчал.
— Не верите… Я и сам не верю. Но вам не понять, как это жутко. Я одно вам могу сказать… — он понизил голос и даже зачем-то огляделся по сторонам. Но в помещении они были вдвоем, и Сперанза решился — Рока в списке не было.
— Не было?
— Нет.
И тут, размашисто распахнув дверь, вошла Скалли. Сперанза, перепугавшись чуть ли не до смерти, подскочил на своем стуле.
— Вы еще долго? — спросила Скалли.
— Да нет, закончили, — нехотя ответил Молдер. Снова перевел взгляд на Сперанзу. — Пеняйте на себя.
— Я не могу! — в отчаянии, едва не плача, выкрикнул щеголь. Даже его проволоки уныло обвисли.
Когда его увели, Скалли присела на краешек стола перед Молдером и сказала:
— Я сейчас просмотрела все телефонные звонки Нича за последние два месяца. Глупо, что мы не сделали этого сразу, конечно. Впрочем…
— В такой каше трудно что-то делать методически, — сказал Молдер. У него было неприятно на душе после разговора со Сперанзой. Тот все-таки заставил его изменить себе — стать, хоть на несколько минут, таким же, как сам Сперанза. Хамом.
— Вот именно. Представь, тридцать звонков за два месяца было сделано человеку по имени Дэнни Шорез. Вдвое больше, чем жене. Я выяснила: этот человек — адвокат, он вел дело Нича и проиграл. А теперь — теперь он снова зачастил сюда, был в тюрьме трижды в течение считанных недель. И он виделся со Сперанзой совсем недавно. Уже после первого убийства. Вчера он с ним виделся, понимаешь? Это почти наверняка их сообщник на воле!
  
Дом Дэнни Шореза. Сент-Маркс, округ Вакулла, Флорида
 
Адвокат оказался довольно молодым, но уже сильно располневшим, неопрятным человеком с нездоровым, почти багровым цветом лица — что было неудивительно в такую жару, но все же недвусмысленно свидетельствовало о не слишком-то крепком здоровье. От него пахло спиртным, хотя вечер еще не начался. В отличие от миссис Мэнли, он даже не попытался предложить агентам выпить. Рубаха его была расстегнута, демонстрируя во всей красе бледный пузырь навалившегося на брюки живота.
— Слушайте, мне нечего скрывать! — рассмеялся Шорез. — Отношения с Джонни Сперанзой, скажете тоже! Какие у меня могут быть отношения с этим парнем, я же не голубой! Просто я пытался с ним договориться!
— О чем?
— Ну, как вам сказать… Пересмотр дела, назовем это таким образом.
 
— В связи с чем? Открылись новые обстоятельства?
Шорез нагловато улыбнулся — впрочем, возможно, что просто нетрезво. Он даже подмигнул Скалли, задавшей этот вопрос, и ту буквально передернуло от отвращения.
— Зачем обязательно новые? Можно и старые интерпретировать иначе, было бы желание…
— А у вас оно появилось?
— Ну да.
— Откуда вдруг?
— Видите ли… В свое время я представлял в суде Нича Мэнли. Ну, вы знаете. Я тогда был совсем молодым человеком, двадцать шесть лет, это было мое первое дело такого масштаба… Меня назначил суд. До этого я и не знал толком, как защищать смертников. Хотя, скажу вам честно, там и любой спасовал бы. Да еще этот кретин так вызывающе держался… В общем, мы проиграли, и этот болван решил, что я виноват во всех его бедах. А меня действительно мучила совесть!
— При чем тут Сперанза?
— Очень просто. Вы, конечно, слышали про список Нича? Те, кто присутствовал при казни, разнесли этот слух по всей округе. И я совсем не исключаю, что этот придурок мог зачислить туда и меня по старой памяти. Он же злопамятный, как дьявол! Вы его знали при жизни?
— Нет.
— Ваше счастье. Знакомство с такими особями не способствует воспитанию возвышенных чувств. Но со Сперанзой они дружили, это тоже не секрет. А тут пошел шепоток, что какие-то сообщники Нича на воле взялись и впрямь убивать тех, кого перед смертью, так сказать, проклял этот скунс. И вот я решил попробовать помочь его другу… не знаю, как сказать. Чтобы показать свои… дружеские чувства, что ли…
— Загладить вину? — очень серьезно спросил Молдер.
— О! — воскликнул Шорез, — Именно! Вы прекрасно сформулировали. Извините, я выпью немножко… — он поднялся и, шаркая домашними туфлями, подошел к бару. Нацедил себе в бокал пальца на три бурбона, поразмыслил о чем-то, поколебался, а потом, не разбавляя и не кинув в бокал ни кубика льда, выпил залпом. Вернулся на свое место.
— Вы очень напуганы? — почти участливо спросил Молдер.
Лицо Шореза стало очень серьезным, и ответил он не сразу.
— Пожалуй, да, — честно признался он.
— Вы и впрямь полагаете, что ваша помощь Сперанзе заставит сообщников Нича пересмотреть его решение? — спросила Скалли, — Если, конечно, предположить, что относительно вас принято такое решение.
— Я просто пытаюсь спастись, — ответил Шорез, — А что до Сперанзы… Я и вдове Нича хотел помочь. Приехал позавчера и предложил попробовать похлопотать о пособии… тут я тоже мог бы… То есть только хотел предложить, — Шорез хихикнул. Он быстро пьянел прямо на глазах, — Меня выпер оттуда в тридцать секунд этот ее новый парень… Выхватил пистолет и размахивал у меня перед носом, пока я не влетел обратно в свою машину… кричал, что не позволит мне приставать к бедной одинокой женщине…
— У миссис Мэнли есть парень?
— Да, здоровенный такой бычище, в тюрьме работает. Один из ближайших помощников Сэма Бакли.
— Молдер… — потрясенно сказала Скалли.
Через пару минут их уже не было в доме адвоката Дэнни Шореза.
Оставшись один, Шорез совсем скинул с себя рубашку — неряшливо, прямо на пол, ничуть не заботясь о ней; потом налил себе еще выпить. Сделал добрый глоток. Прямо с бокалом, не разуваясь, улегся на тахту, сопя и как-то всхлипывая горлом. Придерживая бокал рукой, поставил его себе на лоб. Закрыл глаза. Лоб пылал. Донце бокала было приятно прохладным.
Зажужжала муха. Потом вторая. Зато первая умолкла, и Шорез почувствовал щекотное шевеление на щеке. Хлопнул себя по щеке рукой, но промазал. Теперь снова загудели обе мухи. Шорез открыл глаза. Стакан выпал у него из руки. Крикнуть он не успел.
Парочка от души резвящихся, красиво отливающих зеленым глянцем, проворных Lucilia illustris — это было последнее, что он видел и слышал в своей жизни.
  
Ист-Пойнт, округ Леон Тюрьма штата Флорида
 
Сэм Бакли вошел в камеру Джонни Сперанзы с широкой, открытой улыбкой на осунувшемся лице.