Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП)

Маленет раздражённо зашипела. Госпожа была права. Её единственным шансом было то, что безумный план Готрека может как-то сработать. Трахос всё ещё был на полпути к стене, двигаясь медленно из-за своих ран.
— Твой князь проживёт на этой штуке дольше, чем на полу, — проворчала она, обращаясь к Ауруну. — Советую помочь ему.
Аурун выглядел потрясённым, когда она заговорила с ним таким повелительным тоном, но секунду спустя, всё же кивнул, соглашаясь, и вдвоём они помогли князю забраться на его скелетона.
Когда Волант взобрался на своего «коня», показалось, что в него влили новые силы, и он взревел, подняв косу над головой.
— Морбиум вечен!
Его зверь выпрямился, нависнув над полем битвы, и Могильная стража взревела в ответ, стена щитов стояла крепко, не сдвигаясь ни на дюйм, пока косы рыцарей пожинали кровавый урожай серой плоти.
Змий Воланта вытянул шею, после чего раскрыл пасть и изверг на трупоедов пылевой поток. Удар был такой силы, что проделал широкую брешь в гулиных рядах, почти до самой двери, расшвыряв трупоедов во все стороны. Но когда Маленет забралась на обломки для лучшего обзора, то увидела, что это было не всё его действие. По мере того, как раскиданные гули начали шевелиться, поднимаясь, она заметила, что их движения становятся медленными и неуклюжими, а их тела коснеют, и несколько секунд спустя они уже валялись на полу, обездвиженные, с покрытой трещинами плотью.
Маленет удовлетворённо кивнула, но тут вспомнила о Готреке.
— Там Истребитель!
— Айе! — отозвался дуардин, вскарабкиваясь на выломанную дверь с головой упыря в одной руке и топором в другой. Он поднял топор и рассмеялся.
— Осторожнее с Истребителем! — крикнула альвийка Воланту, указывая на дуардина, и князь кивнул.
Затем он отдал ту же команду, и его зверюга исторгла ещё один поток смертоносной пыли, но на сей раз в противоположную сторону.
Трахос тем временем всё ещё карабкался к потолку, поэтому Маленет прыгнула на ступеньки. Однако стоило ей приблизиться, как она недоверчиво покачала головой. Идиот что-то пел себе под нос, как будто наслаждался краткой возможностью поразмыслить в одиночестве.
Она схватила его за руку и помогла преодолеть несколько последних ступенек. Наконец они забрались на балкон под самым потолком, с которого уже можно было достать рукой до подвешенных коконов.
Песня Трахоса запнулась.
— Восхитительная работа, — пробормотал грозорождённый, сняв шлем, чтобы лучше рассмотреть механизм.
— Мы вот-вот умрём, — заметила Маленет.
Трахос посмотрел на неё.
— Я не умру.
— Да, о, тогда ладно.
Он продолжал смотреть на неё.
— Машины, Трахос. Ты можешь заставить их работать?
Он перевёл взгляд на механизмы и ряды бледных яйцевидных коконов, которые они обвивали.
Отсюда Маленет могла рассмотреть коконы получше. Они были почти такие же, как и тот, что вынесла из порта Лхосия — огромные яйца, завёрнутые в пыльную марлю. Теперь, когда она знала, что у них внутри, при взгляде на штуковины она испытала отвращение.
— Думай об этих иссохших трупах, — заговорила она. Трахос пожал плечами. — Готрек не уйдёт отсюда без князя, а тот не оставит эти трупы.
Внизу резко взвыли. Посмотрев вниз, Маленет увидела, что трупоедам, наконец, удалось прорвать стену щитов. Рыцари изо всех ил пытались закрыть брешь, но это было всё равно, что пытаться закрыть пробоину в плотине на полноводной реке. Гули растекались по сторонам, царапая и кусая всех, до кого могли дотянуться, валя солдат на пол и вгрызаясь в них когтями и клыками.
— Шевелись! — закричала альвийка. — Вытаскивай эти хреновины!
Трахос вернулся к машинам. Выбрав отдельный механизм, она начал крутить шестерёнки, ставя их в новое положение, выравнивая дуардинские руны, выгравированные на древнем металле.
Маленет с облегчением рассмеялась, когда из конструкции полился свет, и древние рычаги и шестерни начали шевелиться.
Сражение превращалось в резню. Могильную стражу теснили всюду, куда ни падал взгляд. Лишившись вырванных у них из рук щитов, рыцари отчаянно пытались отбиться от когтей и клыков.
 
Готрек же, хохоча, развернулся в гуще смертоубийства и пошёл в обратном направлении, калеча, рассекая и рубя всех, кому не посчастливилось оказаться на расстоянии удара топора от хохлатого дуардина.
— Его руна, — прошептала Маленет.
Трахос промолчал, слишком увлёкшись работой. Сняв с пояса сферическую золотую клеть, он прикрепил её к зубцам. Инструмент испускал тот же пульсирующий слепящий свет, что и остальная часть механизмов, и издавал мерное тиканье.
Маленет уставилась на Готрека. Сейчас дуардин был потерян для них. Он сражался столь яростно, что лицо Гримнира на его груди ослепительно вспыхнуло. Его глыбообразные дикие черты выглядели так, словно поднимались из какой-то жаровни, подсвеченные адским пламенем.
— Она изменяет его, — пробормотала альвийка.
Трахос на миг оторвался от работы.
— Что?
— Руна, — она указала одним из своих кинжалов на Готрека. — Она поглощает его.
Трахос безучастно посмотрел на свирепые атаки Готрека, после чего вновь вернулся к вращению своих шестерёнок.
Под потолком вспыхнул свет и грозорождённый удовлетворённо кивнул, а затем снял с пояса следующий инструмент и прикрепил его к первому.
— Ко мне! — закричал князь Волант, всё ещё кое-как удерживаясь на спине своего скелетона и отчаянно отмахиваясь косой. — В круг!
Его солдаты попытались исполнить приказ своего повелителя, но в зал ворвалось столько гулей, что они и так уже были в окружении. Только лорду Ауруну с отрядом бойцов удалось пробиться к Воланту и создать ощетинившийся косами круг из чёрных доспехов в центре бурлящей массы из серой плоти.
— Если мы не уйдём сейчас, то всё будет потеряно, — сказала Маленет, наклоняясь к Трахосу в попытке понять, что тот делает.
Все части механизма мерцали, а из колыбелей, в которых были подвешены непогребённые, исходил тихий гул. Однако Трахос отошёл, качая головой, оставив инструменты свисающими с шестерёнок.
— Недостаточно силы, — сказал грозорождённый.
— Что? — Трахос был почти в два раза выше её и облачён в громоздкие зигмаритовые доспехи, однако Маленет схватила его за руку и притянула к себе. — Ты сдаёшься? — она недоверчиво покачала головой и указала на битву, что бурлила у них под ногами. Людей Воланта валили одного за другим, постепенно истощая, защищавший князя круг бойцов. — Посмотри туда, Трахос. Если мы не сможем вытащить эти штуковины, то мы все умрём, — она сделала короткую паузу. — Ты не умрёшь. Однако какова будет твоя следующая перековка? И что останется от тебя после неё?
Она навис над ней, его голос звучал глухо.
— Я знаю, что мне грозит, Ведьмин Клинок, однако у меня просто нет сил, чтобы запустить их. Машины слишком долго были инертны, поэтому, чтобы оживить их, понадобилось бы огромное количество эфирного огня.
Внизу скакун князя взревел, когда на него набросились трупоеды, раскалывая кости, из которых был составлен зверь. Князь рявкнул приказ, и змий выплюнул ещё один поток смертельной пыли. Однако это было всё равно, что пытаться сдуть гору. Гули продолжали бестрепетно наскакивать на Воланта.
— Попробуй ещё раз! — закричала Маленет, разъярённая фаталистическим настроем грозорождённого. — Даже если мне понадобиться тащить тебя…
Трахос шагнул к альвийке, сдёргивая молоты с пояса.
Инстинкт бойца велел ей пригнуться, и почти тут же она услышала треск ломающейся кости.
Она резко развернулась, приготовив кинжалы, и увидела, что трупоеды начали карабкаться по лестнице.
— Доберись до рыцарей! — выдохнула она. Трахос кивнул и они начали спуск.
Маленет пыталась убивать, как её учили, каждым порезом почитая Бога Убийства, однако оказалась слишком поглощена тем, чтобы увернуться от хватающих конечностей, так что в итоге единственное, что она смогла сделать, это использовать собственный импульс, чтобы перескочить через плечи и головы гулей.