Апокалипсис начнется в 12.00. Часть 2 (СИ)

- Ладно, только я думаю, что всем нам, по экипажам, лучше качаться вместе со служивыми. Выманивать своими джипами зараженных и заводить их колонны в засаду под колеса БТРов. Для такого придется как следует постараться.
- Я и собираюсь с ними взаимодействовать, – говорит Олег-второй и обнимает свою жену, - Рисковать больше не хочу, раз уже добился своего.
- Да мы все этим займемся, пора подумать о запертых в домах людях, не только о себе. Но, сейчас перевозим остатки мародерки из охотничьего и туристического магазинов, забираем то, что осталось из продуктов. В магазинчике оставлять смысла ничего нет, пусть жильцы дома всерьез, на уровне выживания, поймут, что должны сами выживать, без нашей поддержки и думаю, через неделю они все встанут в строй или умрут.
Никто со мной не спорит, и я раздаю указания:
- Тогда подгоняем машины к складу. Грузим всю мародерку в багажники и выдвигаемся в поселок. Забираем в части пленного, быстро производим суд над ним и его пособником, все по жесткому. Чтобы жители поселка, новые и старые, наглядно поняли, к чему мог привести побег такого опасного подонка и что последует в качестве наказания за пособничество. Вы, оба в первый раз побываете в поселке и оставите там вещи, займете комнату для себя, - указываю я на Олега-второго с женой.
- Закинем проценты, в подходящих для этого условиях, пообедаем и обратно сюда, чистить районы и мародерить магазины и продуктовый склад. Держимся вместе и рядом со служивыми, усиливаем боевую слаженность и повышаем уровень общения. Такая сила нам нужна, лучше всего, чтобы они поселились в поселке, тоже, с новыми подругами. Заберут они себе женщин из части или найдут в городе – это их дело, но, лучше все-таки второй вариант, чтобы между нами и женщинами не стояла смерть их прежних мужиков. Впрочем, это не особенно важно в наше время.
Мы тщательно чистим магазинчик при свете фонарей и еще ярком солнце, когда переход в полумрак после солнечного света бьет по глазам, размещает плоды трудов своих по багажникам машин и забрав почти все джипы, выезжаем в часть.
Там опять чистим подъезды к воротам, конечно, с удовольствием и старанием, пока ждем, когда нам приведут беглеца.
Снова переезд, Ира выскакивает, чтобы пересесть в оставленную машину, и вскоре колонна заезжает в поселок, где нас с радостью встречают наши сторонники с ружьями и наша расширяющаяся колония переселенцев. Пленные, занятые тяжелым и вонючим трудом, наоборот, смотрят с едва скрываемой ненавистью, как вылезают из машин довольные всем новые хозяева их жизни, имущества и вообще - всего существования.
- Ну и хорошо, тем проще будет для нас их вывезти в дом и оставить там на выживание, - замечаю я Жеке, оставшемуся со мной в машине. По дороге я дал приятелю или сознанию приятеля, с этим я еще не полностью определился, расклады по тому, что произошло в его отсутствие и очень радую парня новостями, что у нас имеется шикарная база для роскошной и почти невозможной в новых условиях жизни.
Он еще грустит по Алене, к которой успел привязаться не на шутку и даже надеется на ее возвращение к жизни, но, уже с интересом стреляет глазами по новым лицам и, особенно, женским.
Ну, в этом он точно прежний Жека и, если бы вел себя по-другому, я бы насторожился. Что это все-таки не он.
Пока мы обедаем, Маша и наши люди рассказывают, что ничего нового не произошло.
Я, конечно, не могу продемонстрировать всем зажившую рану от осколка, но, Маше обещаю показать, чтобы она срезала нитки и посмотрела, к чему приводит развитый навык.
- В чисто медицинских целях! - ржет ее муж и теперь мой заместитель.
Сначала выгружаем машины, разносим продукты по амбарам, остальное пока складываем в подвале общего пока для нас дома, потом обед и скорый суд над предателем и пособником.
Охрана приводит пособника, уже бледного вида. Но, увидев беглеца, он еще умудряется позеленеть, когда тот выкладывает все, что может сказать компрометирующего про преступную халатность и явное покровительство хитрой бабе.
 
- Которую он обещал спрятать в соседнем доме, в теплоузле, - сливает мужик накипевшую в душе от страха информацию, надеясь на пощаду.
Ну, это он зря, пощады не будет, за попытку превратить поселок в место кровавых событий, я его приговариваю к смерти через повешение на одном из подходящих для этого деревьев посередине поселка. Стрелять в затылок – слишком простое наказание для такого подлого поступка, все должны видеть, что предательство не прощается никогда и никому.
Вешают его добровольцы долго и трудно, без опыта все не просто получается и наконец, после четверти часа хлопот, при скоплении всего народа, подонок дернул последний раз ногой, обмочившись при этом.
- Повисит пару дней и в озеро его, на ту сторону, где раков больше водится, - командую я и теперь пришло время заняться пособником.
Который прочувствовал весь процесс уже на своей шее и стоит, не жив не мертв, дочка крепко обнимает отца, и я понимаю, что ничего сделать при ней не смогу с влюбленным дурачком.
- Ладно, отправляешься в изгнание. Хотя, должен висеть рядом с этим. Из-за дочери выжил сегодня, но, завтра может и не повезти тебе так, - обещаю я ему.
Вскоре местные приводят ту самую хитрую бабенку, найденную и правда, в одном из подвалов. Она, из-за переживаний и стресса, тоже спала с лица, без макияжа не так эффектно выглядит и увидев, где и как высоко висит ее приятель по побегу, совсем бледнеет.
С ней сначала проводим допрос, как она умудрилась набрать такой отрицательный рейтинг, женщина не соглашается ничего рассказывать. Но, после обращения к внимательно слушающим прения пленным и обещанием сократить срок изгнания до всего двух недель с пожизненного, находится свидетельница ее отвратительных поступков при власти бандитов. Находятся и родственники пострадавших, которым я и поручаю решить судьбу смазливой твари:
- Делайте, что хотите с ней. Хотите – вешайте, хотите – топите, хотите – простите, если сможете. Только патроны тратить нельзя на нее. Слишком простая смерть для такой дряни.
Мужчина и женщина из наших сторонников, потерявшие дочь из-за подлой бабенки, вяжут ее по рукам и ногам, навешивают на нее груз и везут на садовой тачке к пристани, чтобы утопить самим. Женщина сильно орет, умоляя простить, прося защиты у своего поклонника, но, он только отворачивается от нее, ведь ноги повешенного качаются прямо перед его лицом.
Когда крики замолкают, лодка уже на середине озера, значит, месть состоялась.
  
Глава 24
 
После скорого и, не стану утверждать, что такого уж и справедливого суда, мы с Ирой поднялись в свой дом и налили полную горячей воды джакузи.
Пока еще все в поселке работает и можно себе позволить отдых в горячей воде. Тем более, что подключен поселок не к городской, а деревенской линии электропередач и она пока функционирует, несмотря ни на что.
Наверно, просто нечему ломаться, да и нагрузок никаких нет, пожилые сельчане больше не интересуются светом в доме и готовкой еды, так обходятся по жизни.
Хочется смыть негативные ощущения от суровой необходимости лишать людей жизней одним своим решением, без разговорчивых адвокатов и возможности многолетней апелляции.
Приговорить то к смерти легко, только, наблюдать за процессом и контролировать его – очень неприятно, эти молящие взгляды и не прекращающиеся проклятия из уст осужденных к смерти. Да и решение принимается во многом, по показаниям Системы, которые вижу я один и остальные участники казни должны мне верить на слово.
Оно, конечно, мои слова подтверждаются показаниями других людей, но, ведь всем понятно, что за возможность вернуться в такой тихий и комфортный поселок из страшного города многие и не то расскажут, что угодно подтвердят, чего я хочу услышать.
Однако, и оставлять без наказания за такое предательство уже невозможно, тем более, после жестокого правления братвы разводить демократия как-то не с руки. Люди в поселке боятся только действительно серьезных приговоров.