Смутные времена Лепрозория (СИ)
— Совсем ничего? — удивленно вскинула брови Ясинэ.
— Я сказал, что ты нашла меня на одной из миссий. Прибилась, а я не смог бросить умирать, — Сакерд отбросил на пол ткань и вернулся к перебиранию содержимого сундука.
— Тогда откуда кто-то знает обо мне?
— Не имею ни малейшего понятия.
— А откуда вы знаете обо мне? — подозрительно прищурившись, спросила Ясинэ. — Вы знали, что я шисаи, когда выкупали меня, это определенно.
Сакерд молча снял с пояса нож — с лиловой оплеткой и черным кристаллом в навершии. На лезвии были высечены угловатые знаки.
— Этот нож принадлежит Верховным шисаи и передается от предыдущего следующему. Что-то вроде реликвии.
— Так вот почему вы тогда его отобрали, — надула губы Ясинэ.
— От него тянется ровно тридцать три нити к сердцу каждого шисаи. Нож знает, когда шисаи умирают, когда слабы, когда им грозит опасность, — пояснил Сакерд и качнул нож в кулаке.
Прищурившись, Ясинэ смогла различить несколько десятков полупрозрачных нитей, некоторые из них медленно перемещались, другие будто вибрировали, третьи ярко горели…
— Я выполнял задание недалеко от деревни белых тигров, когда увидел по ножу, что рядом со мной слабый шисаи. Думал, придется спасать кого-то взрослого, а нашел тебя на сливовом дереве хвостом кверху, — вздохнул Сакерд и вернул нож в ножны. — Нож не врет, поэтому я пошел искать твоих родителей. Твой брат быстро согласился продать тебя, дальше ты знаешь.
— А почему я — «слабый шисаи»? — прищурилась Ясинэ, недоверчиво глядя на нож.
— Потому что ребенок. К тому же ты была истощена от голода, — пожал плечами Сакерд.
— Но если у вас есть такой нож, то почему вы просто не обошли с ним всех шисаи? — недовольно насупившись, спросила Ясинэ. — Это же элементарно.
— Надо признать, я вел весьма вялые поиски шисаи, потерявшей силу. У меня нет ни времени, ни желания бегать за каждым с такой посредственной целью. В конце концов, у всех шисаи и куно есть более важная задача.
Сакерд положил перед Ясинэ черное детское кимоно и алый дзюбан под низ.
— Выглядит как-то… нарядно, — скривилась Ясинэ.
— Вот и чудно, вот и славно, — закивал Сакерд. — Завтра как раз истекает срок в двенадцать лет поисков Евы, и все шисаи обязаны собраться вместе. Тогда я и найду ту, которая больше не шисаи, и представлю тебя как ее замену.
— Поисков кого?
— Позже и ты присоединишься к этим поискам, и я все расскажу подробнее. Думаю, еще через двенадцать лет, — Сакерд покрутил рукой и принялся укладывать все вынутые вещи обратно в сундук.
— Вы не верите, что эти ваши поиски увенчаются успехом? — подавила смешок Ясинэ.
— Спустя столько столетий эта гонка за ней кажется каким-то бесконечным колесом. Еще двенадцать лет в копилку потраченного времени — сущий пустяк, — Сакерд закрыл сундук и провел по нему рукой. Лиловая энергия оплела замок, и он тут же исчез.
Действительно. Отпереть замок, которого нет — невозможно…
— Если хочешь, можешь надеть это кимоно сегодня на церемонию выпуска.
— Я экзамены пропустила, — скосилась Ясинэ.
— Знаю. Тебе их засчитали без твоего присутствия, — кивнул Сакерд.
— И даже бой?
— И даже бой.
— А можно… а можно я все равно не пойду? — опустив глаза, тихо попросила Ясинэ.
Сакерд, повернувшись, смерил ее печальным взглядом:
— У тебя что, не было друзей?
Ясинэ мотнула головой.
— И любимых учителей не было?
Снова мотнула.
— Тебе никого из них не хочется видеть?
— Никого…
Сакерд замолчал, обдумывая ее ответ.
— Хорошо, но тогда завтра весь день ты тренируешься в зале и каждый час обходишь южное крыло, в которое будут прибывать шисаи, — наконец, сказал он.
Ясинэ прищурилась:
— Мне все равно пришлось бы это делать?
— Именно.
***
К шестому обходу крыла шисаи Ясинэ чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Некоторые из них участливо спрашивали, не потерялась ли она, и приходилось сочинять все новые ответы.
Вернувшись в пустой зал, она снова взялась за шенбяо. Но как только коснулась веревки, бросила его от боли. На руках алели пятна, будто ожоги.
Дверь тренировочного зала открылась.
— Господин Сакерд, у вас есть с собой аптечка? — спросила Ясинэ за спину, не оборачиваясь.
Ей ответила тишина.
— Поймала! — крикнула Ясинэ, повернувшись. — Сакерд, я ее поймала!
Перед ней стояла белая тигрица. Из того же клана, что и сама Ясинэ.
Она одним ударом лапы швырнула Ясинэ в угол и принялась озираться.
— Верховный шисаи? — позвала она, пытаясь разглядеть его в пустом зале за колоннами и под потолком. Везде.
Закусив губу, Ясинэ схватила шенбяо и, подкравшись, накинула веревку тигрице на шею.
Вопль разлетелся по всему помещению и, отразившись от сводов, умножился.
Крики ввинчивались в уши и стучали в виски, каждый новый — будто удар.
Ладони Ясинэ пульсировали, слезшая кожа цеплялась за веревку, а в мясо вгрызалась каждая ниточка.
Но тигрица все равно скинула ее, извернувшись, и, перехватив шенбяо, выдернула его из горящих от боли рук.
— Ах ты маленькая дрянь! — зарычала тигрица, замахиваясь. — Ты украла у меня силы! Украла!
И обжигающие удары посыпались на Ясинэ, не прекращаясь.
— Верни их мне! Это я им хозяйка! Я! А не такая мелочь, как ты!
Ясинэ защищалась, выставив руки. Но веревка шенбяо жгла, будто крапива, и не спасала ни одежда, ни кровь на руках.
Посреди свиста веревки, которой, как плетью, стегала Ясинэ тигрица, раздался стук.
Обе тигрицы обернулись.
Сакерд снова занес посох и снова ударил:
— Меня волновал вопрос, как ты узнала о ней. Но, видя ваше родство, я больше не нуждаюсь в ответе, — печально протянул Сакерд.
— Господин… — тигрица поперхнулась и, схватившись за горло, упала.
— Помолчи.
Сакерд подошел к Ясинэ и жестом попросил встать.
Та тут же подскочила и спряталась за ним, расчесывая болезненные полосы ожогов.
— Видишь ли, в чем дело, Эйдин, — Сакерд склонился над тигрицей, судорожно пытающейся вздохнуть. — Власть над энергией Самсавеила всем нам дана лишь на время.
Тигрица захрипела, и Сакерд повел рукой, будто облегчая ее дыхание. Она тут же закашлялась.
— Никто не знает, на какой срок нам дается эта сила. Мы не рождаемся с ней. И не всегда с ней умираем. И ты это знала, — он успокаивающе погладил ее по волосам.
Эйдин всхлипнула и снова закашляла.
— И никто бы не изгнал тебя, никто бы не бросил, если бы только ты призналась в том, что сила Самсавеила тебя покинула, — он продолжал ее гладить, изредка похлопывая по лопаткам. — Но ты едва не убила новую шисаи. Ты пыталась несколько раз. И этого простить я тебе не могу.
Эйдин в ответ что-то прохрипела, но Сакерд покачал головой:
— Наказанием за такое будет смерть. Эта жизнь у тебя последняя. Посему — прощай.
Он вдруг поднялся, а Эйдин вдруг обмякла, как тряпичная кукла.
— Раздевайся, Ясинэ, твои раны нужно обработать как можно скорее, — все так же печально сказал Сакерд за спину.
— Это ожоги, — пробормотала она, слизывая кровь с разбитых губ.
— На веревке был яд. Эйдин была очень хороша в токсикологии, — Сакерд распахнул полы кимоно и отвязал небольшую баночку. — Держи, эта мазь должна помочь.
— Вы знали? — удивленно воскликнула Ясинэ, забирая ее.
— Догадывался. А этот яд — ее любимый. Было не сложно, — пожал он плечами и, ухватив тигрицу за ворот кимоно, потащил на выход.
***
— Третьей шисаи одиннадцатого храма Самсавеила теперь и отныне будет моя ученица — Ясинэ, — Сакерд пригласил ее жестом к себе.
Ясинэ, пряча перебинтованные руки, просеменила к нему в центр круга шисаи и медленно поклонилась на все четыре стороны.
— На свой пост она заступит через двадцать четыре года. Посему прошу шисаи одиннадцатого храма согласовать со мной график служения в двенадцатом храме после собрания.