Последняя жертва

Мы остановились. Быстрый взгляд налево — и я поняла, что стою всего в полуметре от обрыва.
— Когда умирают миллионы людей, — продолжил Перси, — не нужно быть слишком религиозным, чтобы увидеть знамения Апокалипсиса.
— Я понимаю, что тогда было совсем другое время. Но зачем голодать по многу дней? Брать в руки ядовитых змей? Как церковь допустила такие вещи?
— Церковь и не допускала, но нам приходилось действовать осмотрительно. Он не нарушал английских законов. В приходе не было священника, и жители поселка имели право проводить богослужения в помещении церкви.
Преподобный улыбался, но как-то грустно, и отводил взгляд. Подымался ветер, и мне стало очень неуютно у края высокого обрыва.
— И что вы сделали? — спросила я, размышляя над тем, как бы мне отодвинуться, чтобы это не выглядело глупо.
Стэнси стоял слишком близко ко мне и постепенно придвигался все ближе и ближе.
— Мы написали своим знакомым в Соединенные Штаты, пытаясь узнать побольше о Фейне. В то время во многих штатах было запрещено укрощение змей, и мы задавались вопросом, не нарушил ли он закон и не поэтому ли находился в бегах.
— Вы писали письма, — укорила я его, не удержалась и оглянулась. Мне в лицо ударил порыв ветра. — А пять человек погибли.
Стэнси схватил меня за плечо.
— Мы не могли предположить, что все зайдет так далеко. В ту ночь события вышли из-под контроля.
— Еще бы! — воскликнула я, отступая от края обрыва. — Вы понимаете, что каждого, кто находился в ту ночь в церкви, можно считать соучастником убийства?
Стэнси замер.
— Господь с вами, о чем вы говорите?
— Альфреда убили, — заявила я. — Ни один здравомыслящий человек не мог всерьез верить, что можно убить человека, а потом воскресить его из мертвых.
— Думаю, вы… — Он шагнул ко мне.
Я отступила к стене.
— Я знаю, что вы и еще кое-кто пытались остановить происходящее, но, ради всего святого, как вы допустили это?
— Клара…
Я прижалась спиной к кустам утесника.
— Вы позволили связать и утопить психически больного человека.
— Что именно вам рассказала Руби?
Стэнси приблизился. Чтобы обойти его и куст, мне пришлось ступить почти на край утеса.
— Что сделали с телом? — спросила я. — Он похоронен где-то на церковном кладбище? В безымянной могиле?
В этот момент земля поехала у меня из-под ног. У меня внутри все похолодело, когда я начала соскальзывать вниз. Я слышала, как далеко внизу осыпаются камни. Я взмахнула руками и ухватилась за Перси. С удивительной для такого немолодого человека силой он схватил меня за руку и потянул на себя. На секунду мне показалось, что все, конец. Но все же мои ноги нащупали что-то твердое, я оттолкнулась и навалилась на священника.
Мы оба упали на невысокую каменную стену. Ни один из нас не мог говорить, мы пытались отдышаться. Первым заговорил Перси.
— Похоже, не очень хорошая идея — прогуляться здесь, — сказал Перси. — Давайте вернемся к машинам.
Мы опять прошли в ворота, и мне наконец удалось восстановить дыхание.
— Когда вспыхнул пожар, многие убежали, — рассказывал Перси, но оборвал свою речь — его стал душить приступ кашля. — Нам с Эрнестом Эмблином удалось пробраться к алтарю, к бассейну для крещения. Мы вытащили Альфреда и освободили его.
Я опять схватила Перси за руку.
— Он был…
— Он уже не дышал. Эрнесту не удалось нащупать пульс.
Я сама едва дышала, но не осмеливалась перебить.
— Эрнест показал, как делать массаж сердца. А сам принялся делать искусственное дыхание. Сейчас это называется «сердечно-легочная реанимация». А вокруг нас горела церковь.
Я пыталась представить происходящее: жар, треск пламени, крики и стоны. Перси накрыл мою руку своей ладонью.
— Иногда мне кажется, дорогая, что, если я попаду в ад, уже ничему там не удивлюсь, — признался он. — В ту ночь я побывал в аду.
— Вы его спасли? — выдавила я после минутного молчания.
— Да. Через несколько минут он глубоко вздохнул, изо рта хлынула вода. Нам удалось вынести его из церкви, отнести домой. Видите, Клара, можно сказать, что мы тогда все же воскресили человека из мертвых.
 
— А что произошло потом?
— О нем позаботился Уолтер, устроил в какую-то больницу. Очень предусмотрительно с его стороны. Солу и Гарри настоятельно рекомендовали подыскать другое место жительства. Арчи уже уехал, больше его никто никогда не видел, но он прислал деньги, чтобы оплатить надгробие на могиле преподобного Фейна. Эделине разрешили остаться — из уважения к Уолтеру. И с тех пор больше никто не вспоминал о той ночи. Думаю, многие считают, что Альфред на самом деле умер.
Мы подошли к стене, и мне пришлось отпустить руку Перси.
— Вскоре пришло письмо из Штатов, — продолжил он. — Разумеется, было уже слишком поздно.
— И что же в нем сообщалось?
— Ужасная история. Джоэля Фейна судили за убийство собственного отца. По-видимому, Фейн-старший застал своего сына, уже тогда посвященного в сан, на церковном погосте. Тот с другими служителями своей церкви раскопал свежую могилу. Сразу было понятно, что они собирались делать. По крайней мере пытались. Отец потерял голову, набросился на сына, запер его в доме. А потом отец пропал. Его нашли через неделю — в запертой лачуге в чаще леса.
— Мертвым? — спросила я.
— Мертвым. Его заперли там с гремучей змеей. Смерть его была долгой и мучительной.
— Фейн предстал перед судом?
— Он настоял на том, что будет защищать себя сам. В те дни только об этом и говорили. Обвиняемый постоянно ссылался на Цицерона, на его первый суд, когда известный римский философ и оратор защищал молодого человека, которого обвиняли в подобном преступлении.
— В отцеубийстве?
— Именно. Известно, что Фейн считал себя знатоком античности. Как бы то ни было, мать Фейна наняла адвоката, пытаясь убедить суд, что ее сын невменяем. Если бы его признали виновным, то его ждала бы казнь на электрическом стуле. Вероятно, мать считала, что единственный способ спасти сына — признать его невменяемым. Должно быть, им повезло, потому что Фейна перевели в соответствующую лечебницу, откуда он сбежал. Считали, что ему помогла сбежать мать, что она где-то прятала сына. Но, как мы уже знали, сына она не прятала, а лишь помогла ему уехать в Англию.
Фейн убил собственного отца! И такой человек имел власть над целым приходом!
— Если бы мы узнали об этом раньше, — сказал Перси, — мы бы спасли тех троих, что погибли вместе с ним. Хотя не могу избавиться от мысли, что Альфреду все это пошло на пользу. Ему была просто необходима помощь специалистов.
Я покачала головой.
— Нет-нет. Все равно не вижу никакого смысла.
Мы пришли на парковку. Я остановилась и повернулась лицом к священнику.
— Уолтер не умер, — сообщила я.
Перси удивленно посмотрел на меня.
— Он жив, — подтвердила я. — Я видела его сегодня утром. Он сказал, что отправил Альфреда в психиатрическую больницу, — это сходится с тем, что вы мне рассказали, — но я ездила туда, к ним никогда не поступал больной Альфред Уитчер. Они проверили все записи с 1958 года. Проверили тщательно. Никакого намека на пребывание Альфреда.
Перси выглядел раздражающе спокойным.
— Конечно, не нашли. Но, тем не менее, он там. Раньше и я туда ездил, навещал его.
— Я не…
— Фамилия Альфреда — Додвелл. Он Уолтеру не родной брат. Он брат Эделины.
  
45
 
— Додвелл? Фред Додвелл? Вы его имеете в виду?
Фред? Альфред! Вот оно что! Я никак не могла сосредоточиться на дороге, поэтому свернула с главной дороги и остановилась.
— Да, думаю, да, — сказала я, держа телефон у уха, и заглушила мотор. — Прошу прощения, что сегодня угром отняла у вас время. Возникло недоразумение. Значит, вы знаете Фреда Додвелла?
— Конечно! Я бы сразу ответила вам, если бы вы назвали правильную фамилию. Кто не знает Фреда?! Он поступил сюда в начале шестидесятых годов, живет здесь дольше нас всех, а может даже…