Выход в общий мир (СИ)
Столбик, поражённый заклинанием, перестал вращаться, заискрил, завибрировал, пошёл волнами и… схлопнулся. На том месте, где мгновение назад висел кусок медяшки, стал расти тёмный шар. Сначала он был совсем маленький, размером с игральный кубик, но всего за десять секунд непонятным образом дорос до футбольного меча, осмотрелся — по-другому этот процесс назвать никак нельзя — как будто вздохнул, жалуясь на печальную участь, и медленно полетел по кругу диаметром метров пятнадцать. Описав круг, шар рассеялся, выпуская наружу тёмную туманообразную субстанцию. Туман держался с минуту, заставляя нас пребывать в напряжении и ждать нового в любую секунду. Рассеялась дымка быстро, сначала посинев, а потом покраснев. Над нами висели обещанная Аркатом пятёрка одноручных обоюдоострых мечей. Как по заказу, мечи выстроились в ряд, остриём первого клинка смотря точно на Ергрида. Никто ничего не успел сделать, а из тела гнома уже торчали пять гард, медленно исчезая, будто кто-то стирал их невидимым ластиком. Предупреждённый богом я не стал ничего предпринимать и уже собирался сказать об этом Аастии, но любимая опередила меня, раскрыв целительскую ауру. Но не абы какую, а «Милость богини», ту самую, которая спасала меня во время превращения в берсеркера. Ауру, что, по словам любимой, она не смогла бы воспроизвести ещё раз из-за потери связи с Силанной. Теперь я понимаю, в чём её настоящая читерность и почему админы избавляются от таких, как она.
Аастия смотрела на меня с испугом, в её глазах чётко читался страх, уши прижались к голове и старались не отсвечивать.
— Я… я не понимаю, как это произошло, — тихо произнесла любимая.
— Это неважно, — тут же прижал я её к себе. — Всё равно ты никуда от меня не денешься, даже не мечтай.
— Я не мечтаю, — осторожно прошептала Аастия, — я боюсь.
— Не бойся. Или ты мне не доверяешь?
— Как ты доверяешь Ордрину полное проведение военной операции по устранению варваров? — слегка пропела любимая. — Доверяю. Только вряд ли боги просто так оставят в покое мою дефек…
— А ну отставить! — рявкнул я. — Чтобы при мне никакого самобичевания, ясно?
— Ясно, — сглотнула Аастия. — Но я же знаю, что это ненормально, знаю, что со мной что-то не так, чувствую это, не знаю, что именно.
— Главное, что я знаю, — отрезал я. — После того, как всё закончится, я сообщу тебе. Если смогу. Но до того момента, чтобы я ничего негативного не слышал.
— Спасибо, — с новой силой прижалась ко мне любимая. — Спасибо за всё.
С её глаз текли слёзы, оставляя на одежде следы, но я обращал на это внимания, а лишь молился, чтобы пафос, со всех щелей сквозивших из моей короткой речи, помог Аастии, и она не извела себя до перерождения. Не даром же говорят, что лучшая тюрьма для человека — его мысли.
— Лорд, а с магом вообще что? — осторожно спросил Ас.
— Он живой, — отозвался Велес, сидя на земле. На его скрещенных ногах лежали лисята и внимательно за всем следили.
— Да знаю я, что он живой, — отмахнулся дракон. — Только живой не значит здоровый. Ты нашего медвежатника пока не видел, вот по нему точно не скажешь, что он здоров. Да ещё и этот жуткий шрамище через всё лицо. Буран говорит, что глядя на Седкана у него шерсть на спине дыбится.
— Ергрид жив, — ответил я, запоминая слова дракона. — Полежит немного, потом встанет и будет как прежде. Хотя нет, вру.
— Будет ещё лучше? — нараспев спросила Аастия, подняв на меня глаза.
— Именно, — кивнул я. — А иначе зачем мы здесь?
— И долго он вот так пролежит? — склонив голову набок, спросил Ас. — Если долго, то я, пожалуй, посплю.
— Где-то час, может больше, — ответил я. — Нам, кстати, есть что обсудить в спокойной обстановке, любимая.
— Да, ты прав, — вздохнула она, будто готовилась к прыжку с парашютом. — Дерево?
— Оно родимое, — улыбнулся я. Как же хорошо было улыбаться по собственному желаю, а не как перед Аркатом, не зная, когда тебя отпустит облегчение.
«Ты сам полез с идеей, как бы тебе остаться в живых, Старший. И не абы к кому, а к богу. С чего ты вообще взял, что от нас в любом случае избавились бы?»
С того, что игра, затеянная админами с этим странным квестом, им явно для чего-то нужна. И это что-то очень глобального масштаба, но самостоятельно или с помощью богов-смотрителей мира это разрешить невозможно.
«У меня такие же выводы. И мы в этой игре, пока она идёт, достаточно важная фигура, но как только игра закончится, мы окажемся в той же коробке, что и все остальные, включая самых незначительных пешек».
И это в лучшем случае. Кто знает, может от нас и вовсе избавятся как от слишком много знающих. И вот сейчас это вполне могло произойти. А мне вовсе не хочется, чтобы от нас избавились. Мы только-только семью нашли, а нас, как негодный товар, в утиль.
«И поэтому ты придумал гениальное решение нашей проблемы?»
Я вплоть до этой секунды думал, что это была твоя подсказка. Но раз ты отрицаешь…
«Я перед богами и демиургами вообще стараюсь не отсвечивать, мне и в темноте неплохо. Не думаю, что те и другие обрадуются, узнав о нас».
Значит, я сам вспомнил, что мельком видел об ипостасях Арката. Светлая ипостась не сразу ведь была введена в игру, её добивались отдельные игроки, сейчас входящие в самый сильный моногномий клановый союз, ими же и основанный.
«Значит, правду пишут, что при стрессе мозг соображает быстрее, раз ты предложил по той же схеме создать Аркату новую ипостась».
Не знаю, будет ли реализована та же схема, главное, что он согласился. А улыбка стала эдаким психологический отходняком. Кто-то пьёт, кто-то плачет, кто-то опустошён, а мы, видимо, давим лыбу на все зубы.
«Лучше лыба, чем пить. В теле алкоголика я жить точно не смогу, Старший».
— Я правда не думала, что получится так, — пропела Аастия, снова опускаясь на траву.
Это мы с Яриком наговорились вдоволь, для неё и всего окружающего мира прошло не больше пары секунд.
— Но для чего-то же ты подобрала ветки и решила дать им вторую жизнь.
— Я понимаю, твои упрёки оправда…
— Это не упрёки, — не дал я договорить любимой откровенную чушь. — Упрёки на создание того, что оказалось важным, глупы в любой ситуации. Эта не исключение, поэтому я лишь констатирую факт и хочу понять, что тобой двигало в тот момент, почему ты решила вырастить упавшие веточки.
— Это не я, — призналась любимая, — это Леартия. Я лишь почувствовала в веточках угасающую искорку жизни, а Леа решила дать им шанс. Она тогда всё пыталась придумать, чем бы тебе спасибо сказать, чтобы не словом, а делом, как любят гномы. И придумала.
— Но посадили веточки вы далеко не сразу.
— Мы искали место, где это будет лучше всего сделать, — быстро посмотрела на меня Аастия, после чего снова опустила взгляд. — Сначала мы думали, что лучше всего это будет сделать в сельхозпоселении, после чего сформировать там подобие Сада фей медленным давлением на тебя.
— Подобие?
— Для начала. Потом, когда ты бы согласился, обустроили бы полноценный, после чего наладились бы поставки фей в армию на постоянной основе. Мы умеем быть благодарными.
— Но не сложилось, — констатировал я, поражаясь продуманности фей. Оказывается, не у одного меня в нашем Королевстве были несбывшиеся планы.
— Не сложилось, — кивнула любимая. — Нежить на северо-западе спутала нам все планы, но и дала новые возможности. Это предложила Мундиария, она подумала, что десять фей смогут и за веточками присмотреть, и лес восстановить, и культуры молотовцев поднять. Тем более, что я и шесть фей смогли наконец прорастить веточки и укоренить их. Но дальше что-то не пошло.
— И долго не пошло бы, не прилети в Молот я, — вздохнул я. — Спасибо. Спасибо, что заморочились этими веточками. Вы ведь их и хранили где-то в активном состоянии до момента посадки, так?
— Так. И сохранили, росток получился полным сил.
— А я лишился даже иллюзии оружия, — задумчиво пробормотал я. — Ну и Аркат с ним, и так хорошо получается. Но свою идею с Садом вы не бросили.