Урброс (СИ)

Моргнув, перестаёт коситься на сталь около своего лица и упирает взгляд в меня. 
— Толб услышал. Но ты ведь спросишь о том, где находишься и как сюда попал. Мясо всегда о таком спрашивает. Тупая еда.
Голос чуть подрагивает, но мозги карлика точно работают лучше, чем у более крупных членов небольшой банды. 
Мгновение размышляю над услышанным. Потом формулирую следующий вопрос. 
— Что это за место? Раз ты здесь живёшь, то должен его как-то называть, верно? Как сюда попадают такие, как я? Откуда берутся такие, как ты или Брен? Что тут происходит?
Пленник печально кривит лицо. 
— Толб ведь сказал, что ничего не знает. Зачем ты спрашиваешь то, на что нет ответа?
Вздохнув, прижимаю лезвие тесака к его уху и карлик сразу же начинает лепетать. 
— Стой-стой. Зачем так сразу резать? Брет называл это место Тёмным лесом. А сами мы живём в Зелёных рощах. Это в дне пути отсюда. Мясо всегда появляется в Тёмном лесу. Никто не знает, как именно. Просто, р-раз и под деревьями разбросаны аппетитные людишки. Наклоняйся и бери, ничего сложного. 
Бред какой-то. Тёмный лес, зелёные рощи — а дальше, что? “Синие озёра” и “Высокие горы”? 
— Как отсюда выбраться?
Изумлённо хлопает ресницами. 
— Куда выбраться? Как?
Выругавшись, смыкаю пальцы левой руки у него на горле и тяну на себя, приподнимая тушка над землёй. Слегка надрезаю его ухо лезвием тесака. Яростно шепчу. 
— В цивилизацию выбраться, мелкий ублюдок. К своей старой жизни. 
Карлик тихо поскуливает и сразу же принимается засыпать меня словами. 
— Это теперь и есть твоя жизнь, мясо. Другой не будет. Вы все твердите о каком-то прошлом и своих жизнях, но можешь об этом забыть. Толб ходил в самые дальние уголки этого мира и везде натыкался на стены. Отсюда не выйти, мясо. Выхода нет. 
Угу. И скоро рассвет. А кто-то всё никак не допишет пару фраз кровью на стене метрополитена. 
— Объясняй понятнее. Что за стены? Куда ты ходил? Сколько вас таких ещё здесь?
В голове снова начинают плыть образы, а рядом на землю опускается девушка. Глянув на меня, осторожно кашляет. 
— Ты не мог бы убрать тесак от его горла. Это единственный источник информации. 
Покосившись на неё, непонимающе хмурю брови. А потом обнаруживаю, что и правда переместил оружие — теперь лезвие приставлено прямо к кадыку мелкого засранца, что со страхом пялится на меня. 
Когда убираю сталь подальше от его горла, девушка снова начинает говорить, обращаясь к карлику. 
— Ты сказал, что везде натыкался на стены. То есть мы в каком-то месте, которое со всех сторон окружено барьером? Насколько он высок? Там есть какой-то проход?
Карлик ведёт глазами в сторону и внезапно кривится в усмешке. 
— Даже говорящие сиськи умнее тебя, мясо. Не будь у тебя столько удачи и безумия в глазах, Толб бы тебя перехитрил. Обыграл и прикончил. А потом долго бы трахал эту цыпу. Жрал бы её жопу и трахал. 
Чувствую, как снова подступает гнев и на этот раз концентрируюсь, стараясь не выпускать из виду оружие. Блондинка права — пока пленный нам ещё нужен. 
Зато сама девушка внезапно подаётся вперёд и опускает пальцы на лицо карлика. Кладёт их прямо на его глаза, вынуждая того зажмуриться и податься назад, вдавив затылок в землю.
— Ещё одно слово в таком тоне и я выдавлю тебе глаза. А потом заживо нашинкую твой член и скормлю его тебе же. Тебе ведь нравится свежатинка, да? Вот её ты и будешь жрать! Ломтик за ломтиком!
Неожиданно. Настолько, что в первые секунды я не знаю, как реагировать. Потом хочу было вклиниться, чтобы успокоить её, но быстро соображаю, что это будет лишним. Синеглазка сделала то, что не удалось мне — до чёртиков напугала мелкого уродца. 
Качнув перед его глазами лезвием тесака, напоминаю.
— Отвечай. Или я дам ей сделать всё, о чём шла речь. 
Моргает. Испуганно пялится на меня. 
— Тут везде стены. Уходят под самое небо, их не перелезть. Толб пробовал. Он стёртый, но всё равно пробовал. Пусть Брет и говорит, что выйти мечтает только отбраковка, но Толбу тоже хотелось. Туда, где много свежего мяса и женщин, где он будет королём, а не слугой. Но не вышло. У Толба не вышло и он всё ещё тут. 
 
Частит, постоянно вспоминая своё имя, но полезную информацию, тем не менее выдаёт. “Отбракованный” — такой статус стоит в моём интерфейсе. Значит такие, как я, всегда хотят выбраться. Но вот значит “стертый”? И почему я заперт на куске земли, ограниченном стенами?
Покосившись на тяжело дышащую девушку, которая похоже пытается справиться с обуревающими её эмоциями, уточняю. 
— Насколько большая площадь у изолированного участка? Почему ты называешь себя стёртым? Как сам здесь появился?
Несколько раз моргает, смотря на меня. И снова извергает поток слов. 
— Здесь много места. Очень много. Толб не знает, как посчитать точно. Он мог раньше, когда-то давно. Но сейчас не может. Потому что он стёртый. Вы отбракованы, а мы стёрты. Вот и вся разница, мясо. Другой нет. А появился Толб так же. Р-раз и очнулся на земле. Только не здесь, а в Серых скалах. Там появляются такие, как я. А вы в Тёмном лесу. Несправедливо. 
В чём именно заключается несправедливость, уточнить не успеваю — откуда-то из леса доносится громкий крик. На этот раз орёт мужчина. И как мне кажется, причина для такого безумного вопля может быть только одна — дикая, непереносимая боль. 
Сразу же приставляю тесак к горлу карлика. Тихо шиплю.
— Попробуешь закричать, прикончу. 
Поворачиваю голову к блондинке. 
— Найди чем заткнуть ему рот. 
Чуть замешкавшись, та перемещается к сумке, тоже сделанной из какой-то шкуры, и с усилием тянет завязки, распутывая узел. Через несколько секунд возвращается обратно, неся в руке кусок грубой ткани, испачканный кровью. Если не ошибаюсь, отрезан он от такого же комбинезона, как тот, что сейчас на мне. 
Забив импровизированный кляп в глотку карлика, переворачиваю его, утыкая лицом в землю. Снова бросаю взгляд на девушку. 
— Ты забираешь его, а я сумку и топор. Бежим вон к тем деревьям. 
На всякий случай указываю рукой направление, а сам бегу к сумке. Подхватив её, тихо матерюсь про себя из-за веса и направляюсь к топору. По пути вижу, как девушка быстро шагает к противоположному краю поляны, таща с собой карлика. 
Через несколько секунд уже направляюсь следом. Нести одновременно и сумку, и топор тяжело, но бросать трофеи не хочется. По-хорошему, сейчас бы снять с трупа Брена самодельные ножны под тесак, но боюсь, на это уже нет времени. 
Укрывшись за стволом дерева, ставлю сумку рядом на землю. Топор укладываю на неё, а тесак оставляю в правой руке. Покосившись на блондинку, которая вопросительно поднимает брови, шёпотом объясняю. 
— Подождём и посмотрим, кто там. 
Судя по выражению лица, девушка считает идею не слишком удачной, но, по крайней мере, не спорит и не пытается немедленно свалить. Я же отталкиваюсь от очень простой мысли — если к поляне приближаются новые охотники, то они в любом случае обнаружат наши следы и двинут в погоню. И тогда лучше будет встретить их прямо здесь, использовав эффект неожиданности. Вряд ли кто-то из них решит, что объекты охоты станут сидеть в засаде, вместо того, чтобы попробовать сбежать. 
Ждать приходится недолго — всего пара минут и на поляне появляются новые действующие лица. Что интересно, на этот раз все они люди. Только вот форма одежды отличается — если пятеро одеты в такие же комбинезоны, как у нас, то ещё трое щеголяют в чём-то вроде штанов и курток. Плюс, вооружены — у каждого имеется по луку и топору. 
Идущий первым бритый мужчина, который держит стрелу на тетиве, останавливается около трупа Брена. Обернувшись, что-то тихо говорит и один из оставшейся пары вооружённых местных сразу же отправляется вперёд. 
Что интересно, на тело мертвеца, которого притащил Брет, они даже не смотрят. Вместо этого обшаривают взглядам поляну, пытаясь понять, кто убил каннибала.