Неизменная

Так только передача завершилась, леди Маккон перешла в приемный отсек. Граф тем временем просто стоял перед эфирографом, сложив руки на груди и наблюдая за разодетой женой, которая суетилась, подкручивая какие-то ручки и щелкая внушительного вида переключателями. Может, он даже и одобрял ее синечулочные интересы, но понять их не мог совершенно. Например, эфирограммы отправляли для него в БРП те, кому это было положено по долгу службы. Однако леди Маккон, похоже, держала все происходящее под контролем. Между стеклами с магнитным порошком буква за буквой стало появляться ответное послание, и она поспешно записывала все, что видит. Послание оказалось самым длинным из всех, что ей доводилось получать. Чтобы его принять, потребовалось порядочно времени, а разбираться с тем, где заканчивается одно слово и начинается другое, пришлось еще дольше. Покончив наконец с этим делом, леди Маккон принялась смеяться. «Лепесточек мой!» Даже находясь на другом конце Британии, она ощутила, что первое слово нужно писать курсивом. «Вестминстерская шарманка не играет, благодарите Биффи и Лайалла. Вечно ваш А.».
— Фантастично! — широко улыбнувшись, сказала леди Маккон.
— Что такое? — В дверь приемного отсека просунулась голова мужа.
— Мой любимый вампир с помощью твоего достославного беты умудрился вонзить свои клыки в передатчик Вестминстерского роя. Последнее сообщение Анжелики там так и не получили.
Лорд Маккон помрачнел и нахмурился:
— Рэндольф работает с лордом Акелдамой?
Супруга похлопала его по руке:
— Ну, в этом отношении он куда лояльнее, чем ты.
Лорд нахмурился еще сильнее.
— Это точно. — Он помолчал и добавил: — Что ж, ладно, тогда позволь мне просто… — Поскольку пластина с посланием Анжелики до сих пор была у него в руках, он скрутил эту опасную вещь в трубочку (при этом красиво проступили впечатляющие мускулы) и мял до тех пор, пока не превратил ее в металлический комочек. — Лучше бы нам это расплавить, — сказал он, — просто из соображений безопасности. — Потом он посмотрел на жену. — Кто-то еще знает?
— Про мумию? — Она задумалась и закусила губу. — Лахлан и Шиаг. Возможно, лорд Акелдама и профессор Лайалл. И Айви, да только у нее своеобразная манера восприятия.
— Значит, можно сказать, что по-настоящему неопровержимой информации нет?
— Именно так.
Они улыбнулись друг другу. Алексия выключила устройство, и супруги неторопливо направились наверх.
— Мисс Хисселпенни сбежала.
Накануне ночью после всеобъемлющей сумятицы все разошлись по своим постелям. Тех, кто до сих пор находился под воздействием Анжеликиного снотворного, члены стаи разнесли по спальням. Потом большинство обитателей замка проспало до вечера — кто из-за инстинктов, вынуждающих недолюбливать солнце, а кто просто потому, что совершенно измотался.
Когда Алексия собралась в первый раз за день поесть, как раз пришло время чаепития, а солнце только что село. Казалось, старая привычка к ночному образу жизни будто по волшебству нагнала ее и здесь, на Шотландском нагорье.
Кингэйрская стая стремительно уминала горячую копченую селедку, каждый, в переносном смысле, держал хвост пистолетом оттого, что вновь обрел способность обзаводиться хвостом в буквальном смысле. Даже леди Кингэйр вроде бы пребывала в улучшившемся расположении духа. Во всяком случае, ей определенно доставило удовольствие сообщить новость о том, что ранним утром, пока вся честная компания спала, Танстелл и Айви отбыли в направлении деревушки Грента-Грин, где можно пожениться без обычных английских формальностей.
— Что? — искренне удивившись, гаркнула леди Маккон.
Айви, конечно, глупа, но неужели до такой степени?
Фелисити (надо признать, в хаосе минувшей ночи Алексия совершенно о ней забыла) подняла глаза от своей тарелки.
— Да, сестричка, а что такого? Она передала тебе записку, естественно, через меня.
— Проклятье, неужели?
Алексия выхватила из затянутой в розовую перчатку руки сестры исписанный клочок бумаги. Фелисити улыбалась, наслаждаясь тревогой леди Маккон.
 
— Мисс Хисселпенни, — заговорила она, — должно быть, была в ужасно расстроенных чувствах, когда это писала. Я насчитала не меньше десятка восклицательных знаков.
— Но отчего же, скажи на милость, дорогая сестричка, она передала записку через тебя? — с этими словами Алексия села и положила себе маленький кусочек хаггиса.
Вгрызавшаяся в маринованную луковицу Фелисити пожала плечами:
— Может, потому что лишь я одна придерживаюсь принятого в приличном обществе распорядка дня?
Алексия немедленно заподозрила неладное:
— Фелисити, ты что, как-то подстрекала их к тому, чтобы совершить этот опрометчивый поступок?
— Кто, я? — сестра сделала большие глаза и заморгала. — Никогда в жизни.
Леди Маккон не сомневалась, что если Фелисити приложила к этому руку, то из злого умысла. Она провела ладонью по лицу.
— Мисс Хисселпенни пропадет.
Фелисити заулыбалась:
— Да-да, так и будет. Я знаю, от их союза ничего хорошего ждать не приходится. Мне никогда не нравился мистер Танстелл. Я даже не глядела на него, мне такое не могло и в голову прийти.
Алексия скрежетнула зубами и развернула записку Айви.
Все за обеденным столом как зачарованные уставились на нее, еще активнее зашевелив челюстями. Селедка убывала с катастрофической скоростью.
«Дорогая Алексия! — гласила записка. — О, прошу, прости меня, ведь чувство вины уже терзает самые сокровенные глубины моей души! — Леди Маккон фыркнула, стараясь не рассмеяться. — Мое растревоженное сердце плачет! — Боже, Айви определенно разошлась. — Даже кости пылают огнем греха, который я вот-вот совершу. О, зачем мне вообще мои кости? Я потеряла себя в этой всепоглощающей любви. Наверное, тебе непонятно подобное чувство! Но все же, дражайшая Алексия, попытайся понять, что я подобна нежному цветку. Брак без любви прекрасно подходит людям вроде тебя, но я в нем зачахну и увяну. Мне нужен мужчина с душой поэта! Я просто не такая стойкая, как ты. Я ни мгновения больше не могу без моего возлюбленного! Жизнь вынуждает меня уйти через задний проход, потому что я должна пожертвовать всем, что у меня есть, ради человека, которого обожаю! Молю, не суди меня строго! Всему виной одна лишь любовь! Айви».
Леди Маккон передала записку мужу. Тот прочел всего пару слов и расхохотался.
Алексия, сверкнув на него глазами, сказала:
— Тут дело серьезное, дорогой муж. Задействован задний проход. Лично ты лишился камердинера, не говоря уже о том, что стая Вулси потеряла многообещающего клавигера.
Лорд Маккон промокнул глаза тыльной стороной ладони.
— Ну Танстелл, ну дуралей! Он никогда не был особенно хорошим клавигером, во всяком случае, я всегда сомневался на его счет.
Леди Маккон забрала у него Айвино письмо.
— Но нам следует посочувствовать бедному капитану Фезерстоунхофу.
Лорд Маккон пожал плечами:
— Следует ли? Как по мне, он дешево отделался. Только представь, иначе ему до конца жизни пришлось бы смотреть на все эти шляпы.
— Коналл! — жена с упреком шлепнула его по руке.
— Что? — воинственно отозвался граф.
— Ты понимаешь, что мы оказались в очень деликатном положении? Ведь Айви была на моем попечении. Мы должны сообщить ее родителям об этой удручающей истории.
Лорд Маккон снова пожал плечами.
— Скорее всего, новобрачные вернутся в Лондон раньше нас.
— Думаешь, после Гретна-Грин они направятся туда?
— Ну, Танстелл едва ли откажется от сцены. Кроме того, все его пожитки в замке Вулси.
— Бедная Айви! — вздохнула леди Маккон.
— Почему это она бедная?
— Дорогой мой, даже ты должен признать, что ее положение в обществе ухудшилось.
Лорд Маккон поднял брови:
— Я всегда считал, дорогая моя, что твоя подруга склонна к театральности.
Алексия поморщилась.
— Думаешь, она присоединится к нему на подмостках?