Гнев Севера (СИ)

Хейл боец тертый. Ломиться в кустарник кабаном не стал. Двинулся не спеша, развязывая шнурок на штанах…
А через пару минут возня, вскрик… И вот он уже возвращается, волоча за волосы соглядатая.
Я вылез из воды. Одеваться не стал, только меч подхватил. 
Соглядатай валялся на травку и, скосив глаза, наблюдал за наконечником Хейлова меча. В трех шагах от них валялся тесак-сикс. У моих бойцов такого не было, значит, он из арсенала соглядатая.
— Отрезать ему ухо? — предложил Хейл.
— Нет, не надо! — взвизгнул пленный. — Я все скажу!
— Пусть ухо пока останется при нем, — сказал я. И уже пленнику: — Рассказывай.
Собственно, ничего интересного он не рассказал. Некий господин предложил ему за нами последить. Почему ему? Потому что он посыльный. То есть профессиональный бегун на длинные дистанции. За любой лошадью угонится, если ее в галоп не пускать. А если в галоп, то потом все равно догонит. Дали соглядатаю аж три серебряные монеты. Авансом. За то, чтобы следил за нами и оставлял им всякие приметные знаки.
Уже интересно. Им это кому?
Оказывается, господин заказчик был не один. С ним еще шестеро. И все очень опасные. Вроде нас. Воины. Но кони у них лучше. В конях он разбирается. Муж его сестры лошадками торгует, не раз в помощь брал.
— Знаки какие? — спросил я.
Соглядатай показал. Можно вот так веточки заломать, можно эдак. А если вот так, накрест, значит, у нас стоянка была долгая. Вот как сейчас.
Тут я отошел, чтобы позвать Оленя и надеть штаны, а Хейл, видимо, отвлекся, потому что соглядатай зайцем порскнул через поле к соседней опушке. Действительно, проворный. На лошади я бы его до леса не догнал. Но стрела, она быстрее лошади.
Похоронили неудачника прямо в заливе. Малоун сунул ему под рубаху пару камней и отправил к ракам.
А я задумался.
Нет, в том, что за нами следили, ничего удивительного. Мы же инспекция. Причем внезапная. Смутило количество преследователей. Семеро полноценных воинов. Даже если с «такими, как вы» покойник напутал, все равно это не крестьяне-ополченцы.
В любом случае стоит усилить бдительность.
— Седлаемся, — распорядился я. — Обед временно отменяется.
И пошел ломать веточки. В виде знака: ушли по дороге туда. То есть на запад.
Вот только на запад мы не пойдем. Мы вообще никуда не пойдем, только в соседнюю рощицу. Очень мне хочется поглядеть, кто это такой «опасный» за нами увязался?
Спешить нам было некуда, провизии с собой — в достатке. Вода рядом. Еще и рыбка в этой воде имелась, не говоря уже о зайцах, парочку которых подстрелили мои бойцы. Так что устроим дневку.
Костер жечь я не запретил, хотя кое-какие меры предосторожности принял. Проехался по дороге, чтобы убедиться в том, что соглядатай оставил «правильные» знаки, потом прокатился по той же дороге, но уже на пару километров вперед и тоже оставил соответствующие «сигналы». Осталось найти подходящее место для наблюдательного поста и организовать это самое наблюдение. Но с этим вполне справится Малоун. И мы были готовы к встрече гостей.
Дневка затянулась. До середины следующего дня. Нельзя сказать, что дорога пустовала. Движение было. Примерно такое же, как по заливу, по которому и кораблики шли, и рыбачьи лодки шарились все светлое время суток. Но ничего интересного.
«Интересное» появилось только к вечеру следующего дня.
Семеро всадников. Причем парочка явно выполняла функцию передового дозора, если верить словам Бобра, моего бойца поставленного в дозор. Не верить Бобру резона не было, так что перевел десяток в режим готовности. И в первую очередь «включил режим тишины».
Минут через двадцать я получил возможность поглядеть на преследователей воочию сквозь переплетение ветвей.
В том, что это именно преследователи, я перестал сомневаться, когда один из всадников спешился и внимательно изучил оставленный покойным соглядатаем знак, после чего кивнул лидеру и тот дал команду двигаться дальше.
 
Лидер этот мне был незнаком. Его «феодальную» принадлежность установить тоже не получилось, поскольку никаких символов подчиненности не было ни на ком из шестерых.
Но лошадки у них были хорошие, и вооружены все семеро не хуже нас. Полный комплект: копья, мечи, щиты. У троих луки. То, что это именно луки, а не самострелы, не радовало. Значит, минимум трое из них — хорошие стрелки. А когда я вижу у такого стрелка меч, то это настораживает еще больше. Поскольку является верным признаком профессионального воина.
Мысль о том, чтобы напасть на них прямо сейчас, больше не казалась мне удачной. Я повернулся к Малоуну и покачал головой.
Облегчение, выразившееся на бородатом лице десятника, показало, что он тоже оценил противника и полностью разделяет мое решение.
— Мы поедем за ними, — сказал я, когда великолепная семерка достаточно удалилась, — и нападем, когда они встанут на ночлег.
В тот момент это решение казалось мне правильным.
Но когда я, уже после наступления темноты, подобрался к их лагерю, то пожалел, что не атаковал там, на дороге.
Потому что теперь противников было уже не шесть, а шестнадцать.
— Мерсийцы, — пробормотал Малоун, прислушавшись в болтовне собравшихся у двух костров недоброжелателей.
Как он это определил, я не знал. Но поверил.
Вопрос: что они делают по эту сторону речки?
Учитывая, что меньшая часть расположившихся на ночлег тащилась за нами уже несколько дней, рассчитывать на то, что это друзья, я бы не рискнул.
— У них хорошие лошади и экипировка, — прошептал Малоун. — И никакого права находиться здесь.
Ход мыслей десятника мне, прожившему не один годик среди викингов, был понятен.
Интересно, в его родне норманнов не было?
— Один караульщик у дороги, — продолжал шепотом же рассуждать десятник. — Еще одного они оставят поддерживать огонь… Или не оставят. Ночь же теплая. Лошади нас не выдадут, если из-под ветра зайти… Что скажешь, милорд?
Что скажу? То, что ход его мыслей мне нравится. Как там учил моего приемного сына наставник? Не «втрое больше врагов», а неполный колчан стрел.
— Почему они такие беспечные? — пробормотал я, чуя подвох. — На чужой же земле…
Малоун повернул голову. Лица его в темноте я не видел, но выражение наверняка угадал.
— А кого им бояться? — спросил мой десятник.
Ну да. Шестнадцать профессиональных убийц. Они дружину любого здешнего тана уработают, если тот решит с ними задраться. Да и вряд ли он решит. Танам выгоднее дружить с теми, кто по ту сторону реки. И нашим, нортумбрийским танам, и мерсийцам.
— Уходим, — шепнул я. — Вернемся перед тем, как первые птички запоют.
Так мы и поступили.
С часовым проблем не возникло. Баз и Джорди, лучше прочих видевшие в темноте, взяли его без проблем.
Минус один.
Осталось пятнадцать. Спять?
Спали не все. Нашелся один бодрствующий. И его мы услышали издали. И учуяли тоже. С ним разобрался сам Малоун, применив самое эффективное в мире средство от поноса.
Четырнадцать.
Я пересчитал тушки. Комплект.
— Баз, Джорди, Перс, вы с луками. Остальные как говорено.
Приятно иметь дело с подготовленными людьми.
Мы зашли с трех сторон, оставив четвертую стрелкам. И взялись за дело.
Зарезать спящего человека не этично, но несложно. Сложнее сделать это беззвучно. Но тут нам пришли на помощь птички, традиционно приветствующие начало дня.
С совестью договориться тоже нетрудно. Даже если я ошибся и эти вояки не по мою душу, все равно они враги. Я не стал бы о них горевать, сойдись мы на поле боя. Не стану и теперь.
Первого я приколол точно в сердце. Второго — тоже.
А вот третьему по-быстрому рассек горло. Потому что с другой стороны поляны раздался вопль. Кто-то из моих облажался. Теперь главное — скорость.