Красавчик (ЛП)

Джеймс каким-то образом умудрился опрокинуть лампу, разбив ее и лишив меня нескольких сотен долларов. Он расстроился, но я не в состоянии его успокаивать, поэтому просто похлопала по плечу и пообещала взять расходы на себя.
Ребята, которых мы сегодня снимаем приятные и отзывчивые, что должно поднять мне настроение, но почему-то становится только хуже. Они напоминают мне Мэннуса. А как иначе? Они его товарищи по команде, его друзья. Каждая их шутка, каждый добродушный смешок и очаровательная улыбка в мою сторону, заставляют думать о нем.
Представлять, как бы он шутил с ними, без усилий заполняя собой все пространство в комнате. Печальная правда в том, что он уже это делает, даже не присутствуя.
Наверное, в венах этого человека течет какое-то волшебство, если всего после дня знакомства мысли о нем продолжают меня преследовать. Не хочу о нем думать.
И что еще хуже, чувствую себя плохо, от того, что оставила его на пороге прошлой ночью. Это просто смешно. Он, наверное, забыл обо мне еще до того, как добрался до дома. Мы весело провели вместе пару часов. На этом все. Двигаемся дальше.
Один из парней, огромный человек-стена по имени Карсон, лениво шутит, что если Мэнни намазать маслом перед игрой, с ним будет труднее справиться, что облегчит Карсону работу.
Дю Буа, еще один атакующий лайнмен, подхватывает.
— Мэнни и так скользкий ублюдок. Ты просто хочешь увидеть его намазанным маслом.
Разве не все мы этого хотим?
Я роняю фотоаппарат на ногу.
— Вот дерьмо! — наклоняюсь, чтобы осмотреть камеру, слава богу, мои бедные, пульсирующие от боли, пальцы избавили ее от повреждений.
Никто из парней не замечает.
— Намажь это. — Карсон хватает Дю Буа за промежность, к счастью, уже одетую, и тянет вверх.
— Кроме меня никто и ничего здесь мазать не будет, — объявляет Джеймс, отчего парни бормочут и смущаются.
Нога болит, мышцы ноют, я делаю свою работу, и надеюсь, что все уберутся из моего дома как можно скорее. Только в пять часов вечера я остаюсь одна.
Наконец-то.
И как вишенка на торте дерьмового дня, у меня месячные на неделю раньше, и почти закончились тампоны.
Ворча, натягиваю черные легинсы с огромной футболкой университета Тулейн и направляюсь в аптеку.
К тому времени, как добираюсь, в голове начинает пульсировать, а внутри все скручивает. Положив руку на живот, хватаю корзину и звоню Джеймсу поплакаться.
— Клянусь, — говорю ему, хватая бутылку обезболивающего. — Весь этот день был проклят.
Он хихикает.
— Проклят. Понял? Проклят?
Закатываю глаза, хотя он не видит.
— Очень смешно. Между прочим, по ощущениям кто-то играет в Морской бой в моей матке.
— Бедный медвежонок Чесси. По крайней мере, теперь понятно, почему ты была в плохом настроении.
Румянец заливает мои щеки.
— Да.
Ложь. Ложь. Ложь.
Ведерко мороженого с соленой карамелью проделывает путь в мою корзину.
— Скажи что ты взяла мороженое, — говорит Джеймс.
Я улыбаюсь.
— Просто прихватила.
— Соленая карамель?
— Ты же знаешь.
Нахожу ряд с товарами для женщин и осматриваюсь в поисках необходимого.
— Я собираюсь пойти домой, принять долгую ванну с ведерком мороженого и забыть этот гребаный день. — Забыть о Финне. — А потом зайду на Амазон и куплю чертов годовой запас тампонов, чтобы мне больше не пришлось совершать экстренные пробежки.
Низкий, глубокий смешок раздается позади, и волоски на руках встают дыбом.
— Тебе все равно понадобится мороженое, — указывает знакомый — блин, серьезно? — голос.
Щеки вспыхивают и внутри все переворачивается.
— Кто это? — спрашивает Джеймс в трубке.
Медленно поворачиваюсь на одном каблуке.
— Чума, — говорю я, глядя на улыбающегося Финна Мэннуса.
— От придурка до чумы. — Финн морщит лоб. — Я не уверен, это еще хуже или почти то же самое.
— Кто это? — Джеймс уже почти кричит.
Не свожу глаз с Финна.
— Я тебе перезвоню.
Протестующие вопли Джеймса обрываются, когда нажимаю кнопку отбоя.
— Ты преследуешь меня, Мэннус?
Финна кладет руки на стройные бедра.
 
— Имея здоровое самомнение, должен восхититься твоим, но нет, лютик. Мой приятель Вудсон живет в нескольких кварталах отсюда. Сегодня вечер покера. Я запасаюсь пивом.
И только тогда замечаю упаковку из двенадцати бутылок, зажатую у него под мышкой.
— И тампонами? — спрашиваю, многозначительно оглядывая проход, в котором мы стоим.
— Не сегодня, — легко отвечает он. — Хотя в колледже мы хранили пачку. Те, что с маркировкой «лайт» идеально подходят затыкать окровавленные носы.
У меня вырывается фырканье.
 — Теперь представила. – Почему-то шагаю к нему ближе. Он недавно принял душ, золотисто-каштановые пряди все еще влажные на висках. Интересно, он только что из спортзала или с тренировки?
— Значит, раньше в колледже ты покупал тампоны?
— Не-а, — говорит он с дерзкой улыбкой. — Я просил девчонок, которые ошивались рядом, принести их мне.
— Конечно же, ты так и делал. — Я морщу нос от досады.
— Отдай мне должное, Чесс. Я могу купить их сейчас, если понадобится.
— Хм... — я смотрю на него, стараясь не улыбнуться в ответ. Просто потому, что веселее когда он дразнится.
— Так что ты делаешь в этом проходе сейчас, когда нет потенциальной потребности предотвратить носовое кровотечение?
— Это просто. — Он подходит ближе, теплая стена мышц и чистый запах. — Я услышал твой голос.
Секунду я просто моргаю.
— Ты узнал мой голос?
Пристальный взгляд скользит по моему лицу, будто он пытается понять, почему я так уставилась на него.
— Не хочу показаться... э-э-э… грубым, но ты очень громко разговариваешь по телефону.
— Да, но... ты узнал меня.
Мы недавно знакомы. В голову приходит мысль, что оба раза, когда он подкрадывался ко мне, я его узнала. С другой стороны, его голос отличителен, льется как теплый мед, когда он расслаблен, или гремит, как железо по камню, когда берет командование на себя.
Кончики его ушей слегка розовеют, я могла и не заметить, если бы не смотрела так пристально. Он переминается на месте.
— А что не должен был?
— Нет. Да. — Я качаю головой и смеюсь. — Даже не знаю.
И тут он ухмыляется.
— Ты такая милая, когда волнуешься.
— Я не волнуюсь, — так и есть.
Словно придя к молчаливому соглашению, мы направляемся по проходу к кассе. Какой-то тощий парень, покупающий пакет M&Ms, дважды оглядывается на нас. Кассирша открыто пялится на Финна, но молча пробивает мои покупки. Она промахивается мимо пакета сантиметров на тридцать, когда пытается положить в него мороженое. Решаю ей помочь и сама все складываю, чтобы она могла продолжить глазеть.
На улице он толкает меня локтем. Делает это мягко, едва касаясь, и все же в нем чувствуется сила.
— Итак, мы столкнулись уже дважды, — говорит он.
— Все еще не уверена насчет преследования.
Он слегка наклоняется, и мы оказываемся почти лицом к лицу.
— Я думаю, это судьба говорит, что мы должны потусоваться вместе.
— Потусоваться, да? — По правде говоря, у меня нет желания возвращаться сейчас домой. Хочется задержаться здесь на сыром тротуаре и послушать, какая еще нелепость вылетит из его рта. Но у меня мороженое тает.
— Не знаю зачем. Мы вцепились друг другу в глотки, едва познакомившись.
— Ах, Чесси, мы просто дурачились. — Снова толкает меня в плечо. — Скажи, что тебе не было весело со мной. Давай.
Не могу, и он это знает.
Его улыбка становится мягче.
— Ты мне нравишься.
Я ему нравлюсь. Хочется улыбаться так широко, словно мне двенадцать. Теперь я имею представление, каково это — получить записку от самого крутого парня в школе.
— Неужели в это так трудно поверить? — спрашивает он.
Не так уж и трудно. Скорее неожиданно и странно. Вчера он вел себя как мудак, а теперь хочет тусоваться со мной. И что это должно означать?