Черное зеркало
Но муженек на поверку оказался личностью не совсем соответствующей ее возвышенному идеалу, не тем идеализированным в мечтах сказочным героем. И поэтому, быстро разочаровавшись, Лариса потеряла к семейной жизни всякий интерес.
Тем более что у нее была другая любовь…
Галина Николаевна представлялась для Ларисы неким недостижимым совершенством. Постоянно находящаяся в прекрасной форме, всегда подтянутая, аккуратная. Справедливо строгая и в то же время на удивление жесткая по отношению к тем, кто осмеливался ей противоречить. Она была утонченно интеллигентна и… необычайно красива.
Лариса была влюблена в нее.
Та прекрасно догадывалась о чувствах своей подопечной и мало-помалу приручала восторженную девушку, влюбляя ее в себя все больше и больше. В конце концов это взаимное влечение вылилось во вполне конкретное чувство, которое уже невозможно было таить друг от друга и тем более от себя и которое окончательно и взаимопроникновенно соединило их тела, в горячем желании обоюдно стремящиеся слиться в единое целое… И Лариса со всей долго сдерживаемой страстью подчинилась и отдалась своей хотя уже и не молодой, но по-прежнему прекрасной наставнице…
После свершившегося они постоянно старались оказаться вместе. И вместе с любовью Лариса жадно впитывала всем своим существом все мысли и чувства, которыми жила ее старшая подруга.
Единственное, что несколько смущало Ларису, так это то, что та почему-то не одобряла ее дружбу с Илоной, с которой они росли чуть ли не с пеленок. Ревновала, что ли? И при упоминании ее имени всегда как-то презрительно усмехалась и всячески стремилась разделить их. И она же впоследствии намекнула Ларисе, что ее супруг неравнодушен к ее закадычной подруге и на то, что все это, похоже, не так уж и безгрешно…
К сожалению, и тут ее наставница оказалась права, хотя это для Ларисы уже не имело почти никакого значения.
А когда погибли родители, Галина Николаевна заменила Ларисе всех и с новой энергией взялась за ее воспитание в своем, каком-то своеобразном духе…
Начались таинственные беседы, верчения столов, гипнотические сеансы, медитации… Эзотерические собрания, посвящения, постепенно сменяющиеся ритуально-эротическими мистериями, переходящими в откровенные оргии… И наконец, начались жертвоприношения.
Когда Лариса вдруг опомнилась и осознала, во что она в итоге влипла, то перепугалась не на шутку и решила бежать. Любой ценой.
Но было уже поздно.
Ее мечты сбылись.
Она стала посвященной жрицей…
— Смотри, Генка! — раздался снаружи гадкий голос. — Лесбиянки лижутся!..
Хильда оторвалась от обнаженной груди Ларисы. Затуманенным взором посмотрела вокруг себя.
Возле машины стояли двое подвыпивших парней и, приплюснув к затемненному стеклу свои ухмыляющиеся физиономии, заглядывали в салон, слюняво хихикая и тыча корявыми грязными пальцами в боковое окно автомобиля, чуть ли не в самое лицо Хильды.
Она лениво, словно выполняя какую-то давно привычную и надоевшую обыденную необходимость, приоткрыла дверцу. Так же лениво вынула из сумочки пистолет и, направив его на ничего не понимающих парней, два раза нажала на спуск. Дважды резко хлопнуло, и парни, с удивленными лицами и еще не остывшей улыбкой на смешливых губах, повалились на асфальт.
Хильда обессиленно упала на сиденье. Провела рукой по лбу. Затем ласково улыбнулась Ларисе, захлопнула дверцу и надавила на стартер. «Ауди» стремительно сорвалась с места и помчалась вперед.
Машина пронеслась по набережной. Свернула на мост, втискиваясь в тесный поток автомобилей. И, выехав на другой берег, юркнула в малозаметный переулок. Здесь Хильда наконец сбавила скорость.
— За нами, вероятно, уже гонятся… — с некоторым равнодушием в голосе произнесла Лариса. — Там, кажется, еще какие-то машины были. Наверняка заметили…
— Конечно, заметили, — злорадно улыбнулась Хильда. — Только им это не даст ничего. Как заметили, так и забудут…
— Понятно…
— Умная девочка, — похвалила Хильда. — Быстро схватываешь мою науку. Знаешь, — что твоя старая подруга понапрасну рисковать не станет. Именно там, где мы с тобой стояли, находится граница энергетических полей, при мгновенном пересечении которой стирается сиюминутная информация…
— А как же нас увидели те двое?
— Они, очевидно, слишком медленно шли. Брели не торопясь. По сторонам глазели… Гуляли, одним словом… А так сама по себе эта набережная немноголюдна. Единственно, что с другого берега заметить могли… Но там Нева широкая, с одного берега трудно разобрать, что на другом происходит… Да к тому же мы с тобой оттуда и убрались как можно скорее…
— Понимаю…
— Хорошо, что понимаешь… — как бы про себя произнесла Хильда. — А теперь домой пора. Хватит. Накатались…
«Ауди» свернула на проспект и понеслась по нему. Лариса, казалось, задремала. Что-то снова наплыло на нее. И какие-то тени, перемежаясь с яркими блестками, плыли у нее перед глазами. Из далекой глубины туманной дымки нечетко вырисовывался до боли знакомый образ, укоризненно глядящий на нее и шепчущий что-то, словно предупреждающий о чем-то надвигающемся — то ли опасности, то ли освобождении…
— Что это вдруг рокеры раскатались? — недовольным голосом вдруг произнесла Хильда. — У них что сегодня, показательные выступления перед городской публикой?..
Лариса открыла глаза. Огляделась. По обоим бортам их автомобиля вровень с ними неслись черные мотоциклы, словно сопровождающий особо важную персону кортеж. Хильда занервничала.
— Что это они задумали? — прошептала она.
Попыталась прибавить скорость. Мотоциклы прибавили тоже.
Попыталась свернуть. Но наткнулась на целый сомкнутый ряд черных наездников, и не помышляющих о том, чтобы хоть как-то посторониться и дать дорогу ее автомобилю, заставляя ехать в заданном ими направлении.
— Сейчас я им устрою показательное выступление!.. — прошипела Хильда.
Она резко остановила машину. Тут же вокруг нее роем больших черных мух, рыча моторами, хищно закружились мотоциклы с черными седоками в больших круглых шлемах, похожими на каких-то инопланетян. Клубы отработанного газа громко выстреливали из выхлопных труб, создавая своеобразную грязно-голубую дымовую завесу вокруг нее. Едкая вонь заполнила салон автомобиля.
— Сволочи!
Хильда открыла дверцу и вышла, нащупывая в сумочке рукоять пистолета.
Но едва она успела оглянуться, чтобы выбрать подходящую жертву, как один из мотоциклистов сорвался с места, налетел на нее, пронесся мимо и, выбросив вперед ногу, тяжелым ботинком ударил ее в бок. Хильда рухнула на асфальт. С заднего сиденья другого мотоцикла соскочил другой рокер, влетел в кабину автомобиля и дал газ.
Взвизгнув, бешено вращающиеся колеса проскрежетали буквально в каком-то сантиметре от ее головы, брызнув в лицо мелкими песчинками.
«Ауди» рванулась с места и, со всех сторон словно облепленная черной саранчой, унеслась вдаль.
С большим трудом поднявшись на ноги, Хильда видела, как эта шальная, рокочущая и ревущая кавалькада уносила ее Ларису…
Глава 9
— Будешь рыпаться — прибью, — спокойным голосом предупредил парень, ворвавшийся в автомобиль и теперь направлявший его в неизвестность, окутанную спустившимися на город плотными сумерками.
Лариса покосилась на него. Лет восемнадцать, не более. В черной косынке на бритой голове и до предела затертой кожаной куртке. Какие-то цепи, брелоки, булавки… В ухе — золотая серьга. Разлохмаченные снизу джинсы с поперечными рваными дырами на коленях… Дешевка.
Лариса презрительно усмехнулась.
— Ну и куда же вы меня везете? — поинтересовалась она.
— Куда надо.
— А зачем же надо было с дамой так обращаться?
— Ничего, оклемается…
Лариса отвернулась и с некоторым любопытством стала ожидать продолжения этого нового приключения. Она уже начинала привыкать к различного рода похищениям, как к естественной и неотъемлемой части созданного ею самою нового образа жизни.