Хайноре (СИ)

— Боги, старые и новые, как красиво…
Ветер трепал её кудри, заслоняя виды, но Лира все же смогла разглядеть поместье Близ Гри. Его невозможно было не заметить! Экипаж спускался по широкой дороге, что брала истоки в долине, а потом, за пределами кольца холмов, начинала спуск в низину, где и раскинулось в густом лесу огромное поместье Хозяина Близ Гри. Высокие стены, по северному аскетичные, обнимали огромный, больше, чем родовое поместье Оронца, особняк и чарующе зелёный сад.
— Видишь? Плотный, как терновник, — шептала ведьма, указуя на заросли рукой, Лире вновь померещился звон колец и бубенцов, но на запястье Альмы висела только тонкая белая нитка, оторванная от платья. — Это барбарис. Чёрный, как небеса Лима.
Они переглянулись. Зовётся Хозяином Барбарисовой рощи… Лира улыбнулась своими мыслям, и ведьма улыбнулась им в ответ. Боги, боги, боги! Похоже, мы не ошиблись…
Встречала их целая ватага слуг, вылощенных, прямых, как вкопанные вилы, в опрятных чистых одеждах, а во главе отряда стоял командир в ливрее, седой и строгий, не хватало только орденов и генеральской цепи на шее.
— Миледи Оронца, дозвольте назваться, камергер лорда Близ Гри, Малуш Дитор, — поприветствовал её старик. — Рады. Очень ждали. Позвольте сопроводить вас к милорду.
Лира присела в неглубоком, подобающем случаю реверансе, и с тонкой, поставленной улыбкой взяла камергера под руку. От всего этого веяло королевским лоском и придворный выучкой, леди Оронца казалось, словно бы сейчас её представят королю. Алесса говорила, что лорд Холмов очень важный для короны человек, и потому его Величество окружил того всеми благами и заботой. Однако Лира совсем не ожидала, что это далёкое от столицы поместье будет едва ли не величественней и строже королевского дворца. Впрочем, строгость присуща военным, а лорд Дормонд по словам сестры носил не только цепь вельможи, но и почётный военный титул.
Лучшая партия для сестры Советницы короля.
На пороге особняка Валирейн внезапно занервничала, словно бы сейчас, в этот самый миг, решалась её судьба, судьба всего мира и мира богов. Словно бы все зависло от неё и одновременно ничего. Она почувствовала силу и слабость, жгучее чувство малодушной трусости, острого желания убежать сейчас к сестре, к отцу в кабинет, спрятаться под его столом, и пусть все её ищут сколько хотят, Лира ни за что не выйдет. Но нельзя… нельзя сдаваться. Она обернулась украдкой, поймала глазами взгляд Альмы, такой спокойной и всезнающей, сильной и безжалостной к себе и к другим. Как же я хочу сейчас быть ею…
Отец всегда говорил, что за стойкой силой, стоят годы слабости и унижений, а за уверенностью — годы сомнений и тревожности. Выстоит ли она эти годы страха, прежде чем стать бесстрашный?.. Или сломается, не сможет?
Они вошли в особняк, их каблуки стучали по белокаменному полу, усеянному паутиной благородных трещин, говорящих о том, насколько стар дом хозяина Холмов. Потом их ноги отстукивали сердечный бой по скрипучему паркету, глаз касалось великолепие витражей, картин и гобеленов, ослепительной белизны стен. Дубовые двери, изукрашенные резьбой работы какого-то тонкорукого бога, толстые ковры, устилающие холодный пол огромного гостевого зала с камином, диванами и картой Королевства во всю стену. Всё это промелькнуло перед глазами Лиры так быстро, будто они не шли, а бежали.
В зале их ждал мужчина. Одетый в туго стягивающий живот домашний камзол, высокий, широкий, как стол в королевской обеденной зале. Его голову венчала пламенно-рыжая грива, а черты лица и шею скрывала густая борода. Глаза его были такими светлыми, что как будто прозрачными, но тяжелые брови и усталый вид, делали взгляд мрачным и угрюмым. Он крепко сжимал в руке кубок, и как раз сделал из него один большой глоток, когда они входили в зал.
— Милорд, прошу, леди Валирейн Оронца, дочь Советника Его Величества, наследница герцогства Дартхоу, Гриспельского полуострова и южноморского архипелага Накрима, — голос камергера звонко разбивался о высокий свод зала, перекрывая даже вой горного ветра за окнами. — Леди Оронца, пред вами лорд Дормонд, хозяин Холмов Близ Гри, почётный член королевского ордена чести, будущий наместник Северных островов.
 
Камергер замолк, воцарилась тишина. Лира слышала, как её собственное сердце громко бьётся о ребра, она вся онемела, оцепенела, вросла в мягкий астирский ковёр, как деревце с тонкими корнями. Сорка за её спиной тихо кашлянула, и Лира усилием воли заставила себя склониться в глубоком реверансе. Лорд Дормонд смерил её почти осязаемым взглядом и хмыкнул.
— Да, у невестушки-то титулов поболе будет.
Хозяин Холмов усмехнулся, Лира поняла это по дрогнувшей бороде, и только. Голос его был утробным и низким, с хрипотцой, так звучал не прочищенный орган в королевской бальной зале. А когда Валирейн подвели ближе, она онемела ещё сильнее. Лорд и впрямь походил на медведя, огромный и заросший, словно бы одичал здесь, далеко от столицы, от него и пахло как от животного, которого давно не мыли… Лира никогда не считалась слишком маленькой, она пошла в мать, высокую и стройную, она была выше старшей дочери королевы, принцессы Делайны, и почти на пол головы выше Альмы, но высоко задрала голову, чтобы посмотреть в глаза своему будущему супругу и если бы подошла вплотную, то макушкой едва достала бы ему до подбородка.
— М… Милорд. Очень рада нашей встрече.
Медведь хмыкнул. Смерил её уставшим взглядом опухших, покрасневших глаз. Глубоко вздохнул, так что пуговицы на животе затрещали, и сделал ещё один глоток из кубка. А когда отнял чашу от губ, на его бороде повисло две прозрачно-красные капли, а от выдоха пахнуло вином.
— Вы крайне милы, — заключил лорд, — Уж точно милее своей сестры. Что ж. Добро пожаловать в Холмы, госпожа Оронца. Полагаю с дороги вы хорошенько устали. Покои для леди и её свиты готовы, Дитор? — Камергер ответил увтердительно, лорд кивнул и снова посмотрел на Валирейн: —Обращайтесь к слугам без стеснения, они выполнят любую вашу просьбу. Прошу меня простить, есть пара дел, не требующих отлагательств. — Он вздохнул, посмотрев на свой опустевший кубок. — Встретимся за обедом, миледи.
Хозяин Холмов склонился перед ней в поклоне, припал губами к руке, уколов кожу жёсткой бородой и откланялся.
Только тогда Лира наконец выдохнула.
Предостережение
— Милее, чем сестра? Что это значит?!
— Похоже, он считает Алессу Оронца непроходимой стервой, — заключила Альма, помогая Лире выбраться из дорожного платья. — Не могу с ним не согласиться.
Валирейн фыркнула, но спорить не стала. Всё они так считали.
— А ты как будто меняешься… — леди Оронца смерила отражение ведьмы оценивающим взглядом. — Уже и говоришь, как уроженка королевства.
— Я не меняюсь, госпожа. — Альма подмигнула ей из зеркала. — Я просто хорошо притворяюсь.
Они хором засмеялась, но вмиг смолкли, когда в покои вошла Сорка. Она несла чан с водой, мыльный настой и полотенца.
— Вам не мешало бы умыться с дороги, миледи, — сказала она, поймав на себе заинтересованные взгляды.
Лира кивнула. Верно, это было бы очень кстати.
— Как он тебе? — Она склонилась к ведьме, говорила тихо, чтобы не слышала Сорка, хлопочущая в другом конце огромной комнаты. — Скажи с честностью.
— Ну-у, — загадочно протянула Альма. Закончив со шнуровкой, она выпрямилась. — Он похож на медведя. И по всем чертам подходит под пророчество Древних. А ещё, кажется, он любит разогреть себе кровь.
— Разогреть кровь?
— Приложиться к чаше.
— К чаше… Ах! Вот, про что ты… Кхм…
 
Одна из мужских бед. Кто-то страсть как любит поесть, так, что обретает в последствии округлые формы, будто у рожениц. Кто-то, как лорд Оронца, ни дня не может прожить без хорошего табака с юга. А кто-то — без фляги с горячительным.
— Почему они такие? — Лира вздохнула, чувствуя себя ребёнком. — Мужчины? Почему они потворствуют своим слабостям?
Альма бросила на неё быстрый взгляд в зеркало, спуская платье с плеч.